Михаил Попов - Колыбель
И сколько уже дней так! Кстати, о деньках — сколько их прошло, ё-моё! Прав старик, прав, надо что–то царапать на столпе или хотя бы палкой на песке.
Вот еще версия: остров забвения! Только не внезапного, а тихого погружения в него. Как лодку заносит песком на берегу. Похоже на правду или какую–то ее часть — мысль куда–то все время уклоняется от темы времени. Рассказывали, что на этих экваториальных островах другое восприятие секунд–минут–часов, но это казалось туристическим наблюдением городского сознания, осевшего на берегу теплого и невозмутимого океана. В данном случае имеем место с чем–то не таким элементарным.
Денис еще несколько раз пробовал разговорить Парашу, но ощущения, что он движется вперед в своем понимании ситуации, не возникало. Поел и прилег.
8
Вечером этого дня инженер не появился, утром не показался, и Денис, заскучав, пошел погулять по острову, придерживая у пояса замершую «Нокию»: а вдруг!..
Шел без плана и намерения.
Дно леса было устлано несколькими слоями опавшей некогда листвы и пружинило, как кошма. В трещины между лиственными плитами при нажатии подошвы выстреливали бесшумные фонтаны пыльного запаха, переливающегося крутящимися искрами в столбах солнечного света, кое–где пробившего крышу крон. Сладкий и совсем не назойливый запах тления. Лес в общем нравился Денису своим внутренним порядком, муравьи кишели в муравейниках, яркие ящерки грелись в пятнах света, висели то тут, то вон там полотнища затейливых паутин, изредка сотрясающиеся от попадания мощной мухи.
Денис поймал себя на мысли, что только в этот выход он смог достаточно подробно всмотреться в очертания и тонкости местной природы. Прежде были сплошь беготня вслед за утомительно целеустремленным инженером или высматривание отбившихся молодок.
Форсировал Холодный ручей в нижнем течении, там, где была непроглядная, производящая неизбежную таинственность тень. Деревья стояли, обнявшись кронами, как классические борцы, согласные на ничью.
Поверхности довольно широкой воды достигали только отдельные лазерные указки, и в этих местах влага осчастливленно переливалась. Что–то тихо торкнуло в щиколотку Дениса, и он тут же бросился бежать от водяной гадюки, возникшей в его воображении. Уже стоя на родном берегу, всмотрелся в воду — всего лишь непуганые темноспинные рыбы, передвигавшиеся на мелководье медлительно, как ни на кого не охотящиеся подлодки.
Сразу захотелось жареной рыбки, в сознании сама собою возникла конструкция остроги.
Глиняный ручей оказался намного теплее Холодного. Он казался куда полноводнее соседа и отделял от острова никак не менее половины Убуди, ее чуть возвышенную часть. На том берегу стояла стена довольно плотного, очень тропического леса. Там висели даже лианы. и подозрительные тени. Там, в чащах, наверно, сыскались бы подходящие стволы для плота. Ту часть, где находился Денис, герцог де Низ, можно было назвать Нидерландами.
Как это часто случается в жизни, окучивал ожиданиями одну тему, а сделал открытие совсем в другом месте. Возле небольшого птичника в излучине Холодного ручья. И чуть было не прошел мимо, но услышал детское хныканье. Сначала даже не понял, что это, замер и через секунду бросился на звук. Еще бы, младенец! Перед маленькой, неказистой «фанзой» сидела обширная женщина и тетешкала на руках обернутого в мягкие травы новорожденца.
Увидев белого гостя, она никак не отреагировала. Довольное, сытое, благополучно разрешившееся животное, без неприязни оценил Денис. Он очень даже отреагировал и полез с вопросами. Что такое? Откуда? От кого? И ничего путного не вызнал. Природная убудская уклончивость, то ли от стыдливости, то ли от особого рода тропической косности. Может, по их системе табу «сорвавшийся» мужик подлежит кастрации? Даже до такой преглупой мысли дошел господин аниматор, присматриваясь к роженице. Та вела себя с неуловимой какой–то странностью. Не вполне, что ли, по–матерински, хотя все материнские движения совершала. Можно даже было подумать, что ребенок этот не осчастливил ее, не имеет к ней тотального, всецелого отношения. Это могло идти опять же от здешней дикарской манеры жить, могло показаться ввиду излишней наблюдательности белого человека.
Денис совсем уже собрался уходить и на прощание решил что–то выразить новому обладателю убудской прописки. Обратив внимание, что мальчик изрядно сучит ножками, он сказал:
— Форвард будет. За «Манчестер Юнайтед» будет играть.
И тут Мамаша, он успел по ходу дать ей такое имя, очень даже прорезалась сквозь свою эмоциональную дрему и оживленно закивала, показывая, что ей очень даже по сердцу мнение гостя.
На обратном пути Денис понял, что сделал какое–то открытие. Может быть, даже важное. Но определить суть затруднялся, надо будет с товарищем инженером обмозговать. Но что открытие есть, сомнений никаких. И речь не только о том, что убудцы спят со своими убудками, видимо, под покровом тайны.
Несколько дней он с нарастающим нетерпением ждал появления в хуторе товарища инженера. Хотелось, говоря просто, сбить спесь со старика и покрасоваться. Вдобавок к открытию Денис припас фокус с де Голлем. Надо будет аккуратно подвести разговор с инженером к этой теме, послушать его сетования на то, что след престарелого француза простыл, и тут — вуаля!
В ожидании напарника Денис хватился, что сидит на холме практически один.
Где Отто, где блондин Борис? Раньше тут толклось немало народу.
Приходилось смириться с мыслью, что они перестали появляться на холме, как только белый барин перестал наливать им темного напитка.
Обычные алкаши, привязавшиеся не к блестящему человеку, а к веселящему напитку?
Если так, то и черт с ними!
Но без свиты, или, если угодно, без круга общения, как–то скучновато. Впору позавидовать товарищу инженеру, он как раз, надо думать, окружен толпами товарищей. Граф де Низ не станет унижаться до низкопробного заигрывания с народной массой.
Или станет? Главное — как назвать явление. Это будет свита.
— А что, Параша, обо мне говорят там, в долине, и на других хуторах?
Девушка задумалась.
— Неужели ничего не говорят?
По крайней мере, на дурную славу он мог твердо рассчитывать: ходок, извращенец, болтун!
— Так–таки и ничего?!
Параша, кажется, вошла в его положение:
— Если хотите, могу пойти узнать, что они про вас говорят.
— Значит, ничего. Таков народец. Но, в этом уверен, даже если ничего не говорят, то уж думать думают.
Не могут они никак не реагировать на факт его тут сидения. или могут? С глаз долой, вон из мозгов? Нет, они мечтают приблизиться, но особая полуживотная скромность мешает им.
— Знаешь, что, Параша, а приведи ты ко мне парочку свободных в данный момент от работы мужичков. Только из тех, кто не ходит за инженером. Ты меня понимаешь?
— Чего тут не понять!
Денису не понравилось, как она ответила, но не хотелось вникать, надоела она ему своей простотой.
— Скажи, что не обижу, может, даже как–нибудь награжу. Если они понимают, что это такое.
Параша отправилась в долину, независимо поигрывая гармоничными ягодицами.
Денис обратил внимание на парочку, о чем–то шепчущуюся у костра. Старуха и худой, совсем не по–убудски, мужичок. Денису было скучно, и он подошел поближе.
— Возьми назад свою корову, — просил мужичок.
— Почему?
— Она не доится.
— И чего?
— А вдруг она и плодиться будет, как доится?
— Слово сказано.
Да у них тут меновая торговля, усмехнулся господин аниматор.
Мужичок встал, кряхтя, и побрел вон с хутора. Денис догнал его на тропе, ведущей вниз!
— Слушай, постой, тебя что, Цокотуха обманула?
Тот не сразу сообразил, чем интересуется белый человек. Денис долго не понимал смысл его ответов. В конце концов забрезжило…
— Так, значит, ты взял у нее корову сейчас, а отдавать будешь три приплода, но где–то «там»? Где это?
Собеседник засопел, но все же выдал, что «там» — это место, куда все попадают после смерти, чтобы уж пожить как следует, поэтому имеет смысл уже «здесь» подготовиться к будущей жизни как можно лучше. Так, значит, как понял Денис, он был свидетелем попытки расторгнуть «токсичную» сделку. Заполучивший корову сомневался, что сможет выполнить взятое на себя обязательство.
— А чего ты паришься? Пользуйся буренкой. Хоть немного молока она дает?
— Дает.
— Ну вот, а это «там» когда еще будет.
— Да, нескоро.
— А может, и вообще не будет.
Реакция дикаря на эти слова очень удивила Дениса: он вдруг содрогнулся и посмотрел на собеседника таким взглядом, как будто увидел нечто невиданное и что увидеть нипочем нельзя. Чтобы как–то смягчить ситуацию, ставшую вдруг некомфортной, Денис спросил:
