Леонид Сергеев - Мои собаки

— Нам с тобой слава не нужна, — сказал я ему.

— Нет нужна! — выдохнул Челкаш и снова принялся уминать кашу. Он любил не только фотографироваться для домашнего альбома, но и хотел бы увидеть свое фото в газетах. Такой тщеславный парень!

Глава двадцатая третья. Челкаш получает диплом врача

Меня разбудил Челкаш; он уже был на ногах, вернее — на лапах; уткнувшись в дверное стекло и расплющив о него нос, он всматривался в опушку леса и виляющим хвостом лупил меня по лицу.

Я приподнялся — к Малышу приближались Саша с Мишей, причем, как я заметил, вышагивали не утиными походками, а довольно браво, как кадеты военного училища.

— Вы что, уже позавтракали? — спросил я, когда они подошли.

— Нет. Ребята еще только встают, а мы хотели узнать — вы не забыли к нам прийти?

— Как мы можем забыть?! Скажете тоже! Мы с Челкашом крепко держим слово, верно, Челкаш?

Мой друг кивнул и протянул мальчишкам лапу для пожатия. Обняв и погладив Челкаша, Саша с Мишей стали осматривать Малыша, дотошно расспрашивать:

— Зачем это? Зачем то?

Я объяснял, но вдруг спохватился:

— Опоздаете на завтрак! И тогда и вам, и нам влетит от вашей Лидии Васильевны! Забирайтесь в машину, подвезем вас к лагерю! И мы с Челкашом еще не завтракали. Как только перекусим, сразу к вам.

Но наш завтрак мы отложили — я предложил Челкашу сгонять обратно в мотель и купить ребятам подарки. Челкаш почесал лапой ухо, вздохнул, но согласился.

Мы купили полную сумку печенья, конфет, мармелада, и когда подъехали к голубым домам, нас уже поджидала вся детвора: ребята, как ласточки на проводах, облепили штакетник и вглядывались в дорогу. Ну, и как вы догадались, когда мы вышли из машины, раздался ликующий визг. Понятно, в основном они приветствовали моего друга, а я был как бы его личным шофером. Особый восторг у ребят вызвало то, что Челкаш самолично каждому из них вручил подарок.

В тот день мой друг был в ударе — еще азартней, чем накануне, играл с ребятами, и в какой-то момент свершилось чудо — парализованный мальчик Кирилл пошел рядом с Челкашом… без костылей! Да, да, держась за холку Челкаша очень медленно, с усилием передвигая ноги, но шел рядом с моим другом! Челкаш, молодец, двигался предельно аккуратно, искоса поглядывая на своего ведомого, боясь нечаянно его толкнуть.

На крыльцо синего дома выбежали и застыли пораженные все работники лагеря, они «охали» и «ахали», прикладывая ладони к щекам.

— Ваш Челкаш творит чудеса! — воскликнула заведующая Лидия Васильевна, когда я подошел к ним. — Придется вам приходить к нам ежедневно.

— Действительно, он обладает необычной лечебной энергией, — сказала врач Нина Павловна.

Я кивнул с важным видом.

— Я давно это замечал, но думал, что он лечит только простуду, радикулит, головную боль, оказывается — и более серьезные болезни. Сегодня мы уедем, но обещаю вам, что мы будем часто приезжать в ваш интернат в Коломне, ведь до Коломны всего-то два-три часа езды.

— А пока нам надо срочно найти замену Челкашу, — сказала Лидия Васильевна, обращаясь к Нине Павловне. — Завтра же пойду в соседний поселок, там мне говорили про каких-то щенков. Наверняка, у щенков нет таких лечебных способностей, но все же они доставят детям радость.

Забегая вперед, скажу, что осенью и зимой мы регулярно приезжали в интернат и Челкаш «вылечил» многих ребят; во всяком случае — все, без исключения, стали чувствовать себя лучше.

Ну, а в тот день заведующая Лидия Васильевна выдала Челкашу «Диплом лечащего врача широкого профиля» — не «взаправдашний» — просто картонку со словами благодарности, но Челкаш был безмерно счастлив, даже залился продолжительным лаем — вроде, давал клятву Гиппократа. Так что, теперь мой друг единственный пес, который имеет такой диплом. Единственный в нашей стране, а, может быть, и во всем мире.

Опять-таки забегая вперед, скажу — мои приятели теперь приходят к нам «лечиться». Полежат с Челкашом часик на тахте и встают, здоровенькие, свеженькие, как огурчики, от их болезней не остается и следа. Каждый раз они горячо благодарят моего друга, а он отмахивается — мол, мне ничего не стоит, заходите еще, если прищучат болезни, всегда готов вам помочь.

Кстати, друзья, если и у вас что-то заболит, заходите, не стесняйтесь. На двери я уже прибил дощечку: «Врач широкого профиля Челкаш. Прием круглосуточно и бесплатно».

Глава двадцать четвертая. Пожар

Перед тем, как ребят увели на обед, мы с ними тепло попрощались: Челкаш с королевским размахом каждого малыша поцеловал в щеку, ребятам постарше протянул лапу.

Я всем торжественно обещал приехать к ним в Коломну.

Затем на своей стоянке мы приготовили завтрак — точнее уже обед — и в приподнятом настроении стали накручивать километры, один десяток за другим. Мы не гнали, просто лесные массивы скоро закончились и дальше пошли промышленные поселки. Только когда мы пересекли Ярославское шоссе, вновь появились леса и тихие колоритные деревушки. У одной из них, стоящей на пригорке у озера, мы решили дать возможность трудяге Малышу остыть, набраться сил, а заодно и самим себе устроить отдых — поплавать, поваляться в пахучей траве, среди полевых цветов, погодка-то стояла замечательная.

Мы поплавали и повалялись в траве, а поскольку уже вечерело, я принялся готовить ужин.

Внезапно Челкаш задрал нос кверху и засопел, и тут же на его загривке вздыбилась шерсть. Он не залаял — он захрипел, нервно, тревожно.

Я тоже принюхался и уловил запах гари. Дым тянул от ближайшего дома; мы заспешили к нему.

Когда мы поднялись на пригорок, из окон дома уже поднимались огромные клубы дыма. Огня видно не было, но внутри дома явно что-то горело — в окнах отражались яркие отблески. Около дома две пожилые женщины размахивали руками и истошно вопили:

— Пожар! Пожар!

— Там есть люди? — подбегая крикнул я.

— Есть! Петровна! И ее внучка!

Я вышиб ногой дверь и шагнул в избу, и сразу мне в лицо ударило жаром; сквозь дымное облако я разглядел печь и рядом горящую перегородку во вторую комнату. Нагнувшись и вытянув руки, я стал шарить по сторонам и сразу наткнулся на лежащее на полу тело женщины; она была без сознания. Обхватив женщину, я вынес ее наружу и положил на траву около уже десятка жителей — женщин, стариков и детей, но к дому уже спешили мужчины с ведрами воды.

Я снова бросился в дом, но на крыльце столкнулся с Челкашом — он за платье волочил ребенка двух-трех лет; девчушка шевелила руками, ее глаза были полуоткрыты; надышавшись дыма она даже не плакала — только всхлипывала. Я поднял ее и передал женщинам. А Челкаш снова исчез в доме и через минуту выбежал… с котенком в зубах. Его спасеныш отчаянно мяукал, в его глазах была паника. Как только Челкаш положил его на траву, он стремглав кинулся к людям, прыгнул на руки к одному из мальчишек и затих.

Угоревшая Петровна придя в чувства и узнав, что именно я вынес ее из избы, долго обнимала меня:

— Спасибо, милый человек! Доброго тебе здоровья! Спасибо за внучку! — она вытирала слезы и снова обнимала меня: — Я-то ладно, сгорела б — не велика потеря, я свое отжила, а вот внучка… Долгих лет жизни тебе! Буду за тебя молиться!

— Ее вынес не я, а мой друг, — я показал на Челкаша, который с лаем бегал от одного мужчины с ведрами к другому, торопил их, указывал, куда именно надо лить воду (как-никак он профессионал в этом деле).

Когда пожар потушили и все более-менее успокоились, Челкаш подбежал ко мне.

— Ты настоящий герой, — погладил я друга, и тут заметил, что местами его шерсть подпалилась, а на морде с левой стороны не было ни усов, ни бровей.

— Ничего, отрастут, — проговорил я.

— И у тебя тоже — хмыкнул Челкаш.

Я провел ладонью по лицу и обнаружил, что и у меня, но с правой стороны, исчезли брови и волосы над ухом.

До темноты я вместе с мужчинами выносил во двор сгоревшую перегородку, а наутро (переночевав, как вы понимаете, в Малыше) помогал восстанавливать стену, очищать потолок и печь.

Все это время погорельцы — Петровна и ее внучка (их на ночь приютили соседи) не отходили от Челкаша: гладили и обнимали, угощали пряниками, называли «самым бесстрашным, отважным, удалым» и, конечно, «самым умным».

От такого обилия комплиментов Челкаш вначале смущался, но вскоре уже воспринимал их, как должное, а потом в нем разгорелся пожар другого рода — эмоциональный, его стала распирать гордость за свой поступок. Выпятив грудь и надув щеки (давая понять, что является бывалым пожарным), он прошелся мимо местных собак, которые, кстати, как только загорелась изба, поджали хвосты и разбежались по дворам, а теперь с несчастным видом сидели в стороне и восхищенно глазели на моего друга.

— Ты начал свой путь к славе, — улучив момент шепнул я ему.