Инок ВСЕВОЛОД - НАЧАЛЬНИК ТИШИНЫ
– Что же ты не приехал?! Я еле ноги унес! – обрушился на друга Влас, когда тот снял трубку.
– Эй, Влас, хватит уже… Что за глупые шутки?
– Какие шутки? Ты же вчера обещал приехать на Киевскую, если я до одиннадцати не отзвонюсь.
– Ты чего дурака валяешь или вправду с ума сошел? – рассердился Влад. – А кто мне без пяти одиннадцать позвонил и сказал, что все о’кей, Пушкин что ли?
Влас понял, в чем дело, и спокойно ответил:
– Не Пушкин, но и не я, а господин Князев, президент фонда "Утренняя Звезда". А знаешь, почему "Утренняя Звезда"?
– Чего?
– Потому что "денница падшая заутра – звезда утренняя", – это про сатану так в Священном Писании говорится…
– Влас, дорогой, – взмолился Влад, – у меня куча серьезных дел. Сегодня с билетами на Бангкок страшные проблемы. Голова кругом идет. Честное слово, я рад бы тебе помочь, но тебе, видимо, поможет только психиатр! Извини.
– Влад, клянусь, я тебе не звонил сегодня ни разу! Это он, Князев! Тебе, брат, и не снилось что это за… – Влас хотел сказать "человек", но споткнулся на слове и сказал, – …тип!
– Ну, Влас, пеняй на себя. Я сейчас твоему Князеву мозги вышибу. Но, если он при этом невиновным окажется, сидеть будешь ты! Понял?!
– Не нужно ничего вышибать. Я просто хотел узнать у тебя… и предупредить…
– Нужно! – Крикнул Влад и бросил трубку.
Девушка-продавщица, разрешившая Власу позвонить, теперь со страхом смотрела на него, бестолково хлопая длинными наклеенными ресницами.
– Простите, – смущенно пробубнил Влас и вышел на улицу.
"Что же делать? – переживал он. – Бежать в офис, спасать Влада? Или… Нет, пойду-ка я в церковь. Нужно душу отвести. Я тут бессилен. Только Господь… Только Господь. Мне ведь сегодня еще с мамашей разговор предстоит. А Влад пусть хотя бы раз в жизни лицом к лицу с реальностью встретится. Может, прекратит тогда за миражами гоняться, да и меня поймет. Пусть! Господи, спаси, сохрани и помилуй Влада, Сам, имиже веси судьбами".
Глава двадцатая.
Рукопись "Начальник тишины"
III. Монашество
* Монашество – это постоянное избрание Неба. Избрание ежедневное, ежечасное и всежизненное. Избрание Неба в противовес обманчивым прелестям мира сего.
* У настоящего монаха нет прошлого, но не стоит его жалеть, ибо ему принадлежит вечное будущее.
* Чтобы стать монахом и тем более пустынником, нужно сделать для себя одно маленькое открытие, нужно понять и принять то, что если ты, начиная с этого дня, вычеркнешь себя из внешней жизни мира, то все будет идти по-старому, все будет совершаться как и всегда, по воле Божией. А лукавый внушает нам гордую мысль, что без нас не смогут сделать того-то и того-то. Это обман. Особенно этот обман становится явным, если он воздвигает мысленную преграду на пути к монашеству, – к жизни неотмирной и всецело покаянной.
* До ХХ века монашествующие, превосходившие современных иноков духовными силами, с великим трудом и скорбями проходили поприще спасения. Что же сказать про нас немощных, про наше жительство в современных немногочисленных в СССР обителях, куда ворвались такие новшества, как электричество, радио, телефон, фотоаппарат, а иногда и телевизор?! А что же будет, когда железный занавес падет (а это будет, видимо, скоро) и с запада хлынут в Россию невиданные достижения прогресса, благодаря которым в монастырь по проводам войдет весь цивилизованный мир, весь земной шар втиснется в иноческую келью, со своей суетой, томящей дух? Когда связь, возможно, через космические станции будет такой молниеносной, что исчезнут расстояния, а телефон и сверхтелевизор будут уже не один на весь монастырь, а чуть ли не у каждого монаха?
Святые отцы прошлого и не ведали о тех многоразличных кознях, которые лукавый строит инокам при помощи новшеств технического прогресса. Из сего, впрочем, не следует, что новшества плохи сами по себе, но явно то, что иноку, особенно новоначальному, они приносят больше вреда, чем пользы. И неудивительно, ведь все названные новшества так или иначе приносят в монастырь дух мира сего, во зле лежащего, в то время как монашество есть духовное бегство от духа мира.
Что же делать?
Новоначальным инокам, безусловно, следует вовсе отказаться или сократить до минимума пользование подобными новшествами цивилизации.
Огромное преимущество имеют те уединенные скиты и пустыни, где по бедности или сознательно (что особенно ценно) братия живет нестяжательно, отказывая себе в использовании всех этих плодов прогресса. Насельники таких обителей сразу же устраняют огромное число козней и соблазнов лукавого, коих невозможно избежать в обителях, где нестяжание забыто и братия, хотя отчасти и вынужденно, шагает в ногу со временем.
* Пожив достаточно в монастыре, я узнал различные монашеские типы. Конечно, типами, которые я перечислю, монашество не исчерпывается, но мне они встречались довольно часто. Причем, если некоторые из монахов более соответствовали какому-то одному из этих типов, то в себе я видел их все сразу. Замечу, что духовная немощь иноков нашего времени не перечеркивает монашеского идеала как такового; она лишь свидетельствует о великой трудности спасительного монашеского пути.
Вот типы, подмеченные мной:
политик – он устремлен ко всему внешнему, а не ко внутреннему, это внешний человек, ушел из мира, но живет, как на Красной площади;
обыватель – он утонул в хозяйственной рутине, осуетился, измельчал, стал практично-пошлым;
карьерист – он рвется к должностям по трем причинам: движимый тщеславием, либо желанием властвовать, либо стремлением получить причитающиеся начальствующим блага;
философ-демагог – он много и без конца говорит о духовном, но ничего не делает для духовного самосовершенствования, ибо он пустой мечтатель, духовный Обломов.
Есть и еще монашеский тип, к которому бы я очень желал принадлежать, который только и может именоваться иноком, то есть иным, не таким, как все, это – смиренный молитвенник, кающийся грешник уже приблизившийся к святости, но об этом не подозревающий, проходящий долиной земного плача, но всегда радующийся и непрестанно молящийся. По его молитвам Бог милует человечество, ожидая покаяния грешников. Увы, я не могу отнести себя к этому лучшему типу иноков, но, по милости Божией, встречал людей такого рода и, что удивительно, не только в монастырях, но и в миру…
* Тот монах, кто один беседует с Богом день и ночь.
* Если монах ходит в гости к мирским людям, то про него справедливо сказать, что он, отрекшись от мира, временами все-таки ходит в гости к миру.
* Из патериков и отечников видно, что старцы – это те, кто достиг высших ступеней христианского совершенства, а потому они могут нуждающихся наставлять. Что значит – "нет старцев"? Это значит, что мало ныне людей, достигающих, благодатию Божией, высших ступеней совершенства. Но "малочисленность" и "отсутствие" – не одно и то же.
* Наш Путевождь – Христос, Он – наша Истина. Но какая это Истина? Не гордая, не самонадеянная, не ослепленная собственной правотой, но кроткая и смиренная сердцем. Вот такой Истины поищи, монах.
* Не стоит удивляться тому, что монашество у нас не монашеское, что редки плоды на его древе. Возьмите, к примеру, молодого монаха: будут ли его учить деятельной непрестанной молитве? Не просто наставлять, ибо наставление – это слова, а именно станут обучать до тех пор, пока наука эта будет усвоена? Увы, в большинстве случаев нет! Ну, так какого же духовного плода можно ждать от монашества? И ведь тут ни администрирование, ни, тем более критика и осуждение не помогут. Здесь нужен возврат к основам древней монашеской жизни, ведь суть жизни монаха с веками не изменилась, а потому важно проникнуть под весь исторический слой обрядовости и понять, что монах – это не просто человек в черной одежде, а это – неугасимая свеча покаяния, молитвенного сокрушения о грехах своих и всего мира, отречение от суеты века сего, богоизбрание, смерть прежде смерти, жизнь вечная уже здесь, на земле. Вот если на такое монашество решится новоначальный послушник, если к такому житию устремится, то из него выйдет, с помощью Божиею, истинный монах, а не просто носитель черных одежд.
* Непрестанное хождение в смиренной молитве пред Богом – вот что необходимо монаху, иначе не дотянуть от Причастия до Причастия, да и не сохранить благодати Причастия.
А мы оттого и слабы духовно, и монахи, и миряне, что оживаем только по воскресеньям и праздникам, когда причащаемся, а в остальное время нет в нас духовной жизни, ибо небрежем, преступно небрежем о молитве Иисусовой и умном делании.
* Некоторые думают, что если монах во всем не подобен Ангелу, то это плохой монах. В действительности же, путь монаха: сознавать, что недостойно носишь равноангельный иноческий образ и плакать об этом.
