Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия
– Чик-чирик…
Это «чик-чирик» их потрясает. Они стоят, мертвые, с разинутыми от удивления ртами. Такого в их жизни еще не было. Когда последний воробышек взмывает в небо со своим непременным «чик-чирик», они еще какое-то время, задрав головы, смотрят заворожено вверх, затем, как по команде бросаются лепить из глины своих птичек, которых тут же что есть силы бросают вверх. Бросают и ждут.
«Бац, бац-бац… Бульк…»
Больше ничего не слышно.
– Послушай, – кто-то дергает меня за рукав, – посмотри…
Он тычет в нос мне своего воробышка.
– Мой ведь в тысячу раз лучше твоего, – говорит он, – и глазки, и клювик, и крылышки… Посмотри!
Он грозно наступает на меня.
– Почему он не летает?
Я молчу, я смотрю ему в глаза и даже не пожимаю плечами, и чувствую, как они меня окружают. Они одержимы единственным желанием: выведать у меня тайну происходящего. Я впервые в плену у толпы друзей.
А вскоре их глаза наполняются злостью, они готовы растерзать меня. Они не понимают, что все дело в том… Они не могут допустить, что…
У них просто нет нимба над головой, и в этом-то все и дело!..
Я этого тоже не знаю, поэтому ничем им помочь не могу. В большинстве своем они огорчены, но кто-то ведь и достраивает плотину. Ему вообще нет дела до птичек, а радуги он, вероятно, никогда не видел, так как мысли его увязли в липкой глине.
Затем они бегут домой, чтобы рассказать родителям об увиденном. Они фискалят, доносят на меня и упрекают в том, что я что-то там делал в субботу. Да, делал! Что в этом плохого? И наградой за это мне теперь звонкое «чик-чирик». Разве это не радость для ребенка?!
Им это ведь и в голову не могло прийти: я еще хоть и маленький, но уже Иисус…
– Потом, повзрослев, Он добавил:
«Да, и вот еще что: каждый день, каждый день, встав на цыпочки, я тянусь к Небу, к Христу… И к кресту, тоже…».
Когда Он совсем уже вырос, стал взрослым мужчиной, мужчиной с крепкими признаками труда и воли, прочно стоящего на земле, мы спросили его:
– Кто Ты? Ты Кто?..
– Иисус, – отвечал Он просто.
Он стоял перед нами, как на допросе.
– Ты Бог?
Вопрос задала Юля, но Он отвечал всем нам.
– Вы сказали.
Он и не думал отказываться от Своей роли. Бога! Вышла заминка: мы ведь не учили Его ничему такому, что давало Ему право так отвечать. Даже Лев, наш великий наставник, был изумлен.
– Чем ты занят сейчас? – спросил я.
Он сделал вид, что не расслышал вопроса.
– Ты счастлив? – спросила Тамара.
– Разве кто-то из нас может на это ответить? – ответил Он вопросом на вопрос.
Мы каждый день наблюдали Его: Он рос веселым подвижным парнем, не всегда побеждал в играх, поражениям не расстраивался, нырял довольно глубоко, был среди лучших наших шахматистов, не любил уединений, но и шумных компаний избегал. Рослый, за сто восемьдесят, черные волосы (обычная стрижка), черные усы и не очень густая аккуратно подстриженная кирпично-рыжая, точно крашеная бородка, и, конечно, глаза, дивные огромных размеров презеленые глаза – два немыслимых изумруда со щепоткой лазури… Он привлекал внимание женщин и пользовался авторитетом среди знатоков восточных учений и единоборств. И вот Он вырос…
– Тебе приходилось стыдиться? – неожиданно спросила Тая.
– Ну, конечно! – сказал Он, – как и каждому, у кого есть совесть.
Мне казалось, что между нами была какая-то таинственная настороженность, и поэтому разговор наш, не совсем, так сказать, клеился. Нам что-то мешало проявить дружескую душевность. Что? Какая-то подспудная неловкость сидела в каждом из нас, и Иисус, не заботясь о церемониях, давал нам об этом знать своей беспримерной покорностью и радушием. Он просто стоял перед нами и мило улыбался.
– Садись, – предложил Жора.
– Спасибо, – поблагодарил он по-английски.
Он уселся в кресло-вертушку, нога на ногу, бледно-голубые джинсы, желтые кроссовки, белые носки…
– Кофе? – предложила Инна.
– Охотно!..
И вот мы устроили ему пытку. Синедрион! Каиафа и Пилат, и толпа ротозеев… Именно так мне представлялась наша беседа.
Мы рассказали Ему все, что тогда знали. Все!..
– Верно, – сказал Он, – теперь можно.
– Что можно?
– Творить Суд. Пришло время Страшного Суда, ваше время. Теперь Я спокоен.
– Чего же Ты боялся?
– Ничего. Но теперь Я уверен.
Мы не понимали.
– Какие же вы, право…
Он не договорил, не сказал «тупые» или «безмозглые», Он сказал, разъяснил нам то, что мы знали и без него:
– Если вам удалось Меня воскресить, стащить снова с Небес на Землю, если Я вам зачем-то стал снова нужен, значит вы и есть теперь то племя и то поколение, что готово жить на земле по-новому, вместе со Мною в каждом из вас и во Мне. И нет у вас другого пути, ибо сказано же: «Я есть путь и истина и жизнь».
– Ты Иисус?
– Ты сказал и сказал верно.
– Значит, мы, теперь мы вершители Суда Страшного?
– Мы.
– Страшного?
– Да. Страшно ведь жить нерожденным вечно. А все, все неправедные так и останутся жить в виде праха. Их семена никогда не взойдут. Разве может быть во Вселенной что-то более страшное, чем жить мертвым? Ничего! Да, нужна свежая кровь. Пришло время омолодить седины человечества. Ведь это – моя профессия. Но и ваша воля. И коль скоро…
– Да. Но как? Каким таким образом собираешься Ты вершить этот самый Суд?
– Только мне дано Небом знать как.
– Это тайна, которую Ты не можешь раскрыть?
– Это тайна и чудо для вас, для меня же обычное дело.
– Не юли, скажи просто. Ты же можешь раскрыть свою тайну простыми словами?
– Отчего же! Конечно!
– Так скажи нам, скажи…
– Отчего же, слушайте: Святое Зачатие – вот Мой Путь…
– Святое Зачатие?
– Ты не ослышался, повсеместный сев Моих генов.
– Повсеместный сев?
– Повсеместный и поголовный.
– Поголовный?
– Повсеместный и почти поголовный сев моих генов.
– Поголовный?! – воскликнула Юля.
– Да, сейчас этому миру необходимо поголовное преображение.
Он слово в слово повторил Жорины слова: «Поголовное преображение».
– Да, но как Ты собираешься себя сеять? Не станешь же Ты?..
– Нет, не стану. Мне не нужно иметь свой гарем с тысячами наложниц для того, чтобы мои гены, ворвавшись в мир людей, преобразили тела их и души. У Меня есть для этого Святой Дух, Мое, как вы его называете, Биополе, а точнее и сегодня уже привычнее – подвластное только Мне информационное поле Земли, которое способно превратить плотника в Бога. Для вас это было диво, единичное чудо, потрясение, теперь же это будет обыденным делом, да, обыкновенной рутиной. Ключ же – в Библии. Здесь содержится вся информация о прошлом и будущем как отдельного человека, так и всего человечества в целом. Библия – это компьютерная программа, способная принимать и передавать сведения с информационного поля планеты. Космический код Ветхого Завета легко читается, если знаешь ключи… Я – знаю! Требуется лишь небольшое усилие добра и света, нужна воля… И вот Я сегодня здесь, с вами, сотканный вашими желаниями и чаяниями и наполненный, как сосуд вином, жаждой преображения. И воля Моя – непреодолима! Она и преобразит этот мир! И спасет…
– И спасет?
– Я буду строго судить каждого, и в этом будет спасение многих.
– Значит, скоро мы?..
– Суд давно идет. Оглянитесь! Разве вы не видите начала конца? Иоанн ведь в своем Откровении вам всё рассказал. Апокалипсис! Да и Я вот Он – перед вами. Пришёл! Вашими усилиями! Где-то здесь уже и Антихрист притаился пока, но уже подает признаки своей дьявольской жизни.
– Значит…
– Иоанн же вам ясно сказал: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали». Я же говорю: се творю всё новое. Боязливых же и неверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою.
– Кто ж придет им на смену?
– Вы ведь слышали уже о странных детях, для которых ваш мир чужд и страшен? Это и есть то поколение, та новая раса… Как вспышки магния они озарят вокруг себя пространство ослепительно яркими небесными бликами. Их ураганный рост, нашествие тепла и света, этот вал совершенства, как благодатная очистительная волна цунами захлестнет скоро мир…
– Это дети индиго?
– Да, дети Света. Вам они кажутся белыми воронами, но в их жилах течет Моя кровь.
– Дети индиго?! Это те, фиолетовые? – не унималась Наталья.
– Тефлоновые, – сказал ей Юра, – ты же помнишь…
– Тефлоновые, – брови у Наты полезли на лоб, – ты сказал – тефлоновые?!!
Иисус только улыбался.
– Ага, – сказал Жора, – тефлоновые…
Ната недоуменно молчала, вперив в Жору свой жгучий вопросительный взгляд. Затем посмотрела на Иисуса.
– Почему тефлоновые? – наконец спросила она.
Иисус молчал. За Него ответил Жора:
– Потому, – сказал он, помолчал секунду и добавил, – чтобы никакая человеческая короста к ним не прилипла! Понимаешь теперь?
