Когда порвется нить - Эрлик Никки

В социальных сетях распространились истории о том, как одни пары отменяли свадебные торжества, узнав о длине нитей друг друга, а другие торопились в Лас-Вегас, чтобы поскорее обвенчаться, — и их поспешные бракосочетания символизировали поднятый средний палец в сторону коробок, появившихся у дверей.

Некоторые коротконитные решили использовать оставшееся время, чтобы отомстить тем, кто причинил им зло. Если у обидчика оказывалась длинная нить, убить его было невозможно, и тогда находились другие способы причинить боль. Обычные люди превращались в преступников: били окна, жгли дома, ломали ноги, крали деньги. Озлобленные и уверенные, что все равно не переживут длительного тюремного заключения, коротконитные чувствовали себя почти неуязвимыми. К чему бояться камеры смертников, если ты уже в ней?

Однако на риск шли и те, кому достались самые длинные нити. Уповая на уверенность в том, что доживут до старости, они прыгали с парашютом, разгонялись до предельной скорости на автомобилях и экспериментировали с тяжелыми наркотиками. Они забыли, что длинная нить только обещала им выживание, но не избавляла от травм и болезней. Это не означало, что они останутся безнаказанными. Дикторы новостей, врачи, ведущие ток-шоу и политики призывали длиннонитных помнить, что они все же уязвимы. Они говорили: «Вам дан высший дар — долгая жизнь, и разве вы хотите провести ее в коме или в тюрьме?»

Но несмотря на безрассудства длиннонитных, наибольшую тревогу вызвали коротконитные. Конечно, те, кто обратился к насилию, составляли лишь мизерную долю от всего населения, но рост преступлений был довольно резким, чтобы вызвать общественную тревогу. И хотя большинство длиннонитных, возможно, сочувствовали гневу и обидам коротконитных, все же их побаивались.

Люди начали шептаться о тех, у кого «опасно короткие нити», самых злополучных гражданах, какие нашлись в любой стране и в каждом городе. Перед ними расстилалась на редкость короткая жизнь, и ее краткость обещала практически полное отсутствие последствий для их поступков, а быстро приближающийся конец служил постоянным и жестоким напоминанием о том, что не будет никаких особенных наград за правильное поведение, никаких ощутимых благословений в конце жизни, никаких веских мотивов делать добро.

Карикатурные изображения коротконитных-экстремистов, не считающихся ни с общественным правом, ни с нравственными устоями, просачивались в школьные классы и залы заседаний, в больницы и на домашние кухни. И в конце концов нашли дорогу в кабинеты высокопоставленных политиков по всему миру.

В Америке, где граждане неоднократно доказывали, что в особой степени подвержены паранойе, подозрения укоренились глубоко и быстро. Было подсчитано, что число коротконитных — тех, чьи нити отмерили менее пятидесяти лет, — составляло от пяти до пятнадцати процентов всего населения страны. Не слишком много, верно. Но не настолько мало, чтобы их игнорировать.

Было принято несколько краткосрочных мер — не более полезных, чем торопливая повязка на рваную рану. В нескольких штатах создали специальные горячие линии под лозунгом «Не смотрите в одиночестве», призывающие жителей поддерживать разговор с квалифицированным специалистом, открывая свой ящик. Конгресс вынес на обсуждение вопрос о дополнительной помощи коротконитным. Решали, запретить ли увольнять сотрудников с короткими нитями, или, может, направить им единовременные выплаты? Однако в итоге конгрессмены зашли в тупик, не сойдясь во мнениях по основным критериям. (Насколько короткой должна быть нить, чтобы получить право на финансовую помощь? Стоит ли рисковать, предлагая финансовый стимул тем, кто так и не открыл свои коробки и не узнал, какой длины их нить?)

В то же время ничто не могло остановить разрастающиеся слухи, которые подпитывались каждым актом насилия, пока мэры, губернаторы и сенаторы незаметно перешли к другому вопросу, не имевшему ничего общего с попытками чем-то помочь коротконитным. И только после событий 10 июня президент решил, что проблема коротконитных достигла точки кипения и необходимо принять серьезные меры.

ЭНТОНИ

Когда в марте появились нити, большинство американцев ненадолго забыли о предстоящих в следующем году президентских выборах, предвыборная кампания которых только начиналась. Многие крупные журналы и газеты даже отменили запланированные статьи о кандидатах.

Но Энтони Роллинз не забыл.

Конгрессмен из Вирджинии, отпрыск добропорядочной и весьма состоятельной семьи, никогда не видевший крупной поддержки избирателей, Энтони Роллинз воспринял появление нитей как божественное благословение.

В конце февраля, еще до появления нитей и сразу после того, как Энтони выставил свою кандидатуру на выборах президента, его бывшая однокурсница по колледжу выступила на CNN, заявив, что однажды она подслушала, как пьяный Энтони отпускал сальные шуточки в адрес посетительниц вечеринки в его студенческом братстве. Она также рассказала, что девушек-первокурсниц предупреждали не пить пунш в компании Энтони, поскольку выяснилось, что некоторые женщины после вечеринки теряли память, а один студент даже умер от алкогольного отравления.

Команда Энтони быстро подготовила ответ, в котором говорилось, что Энтони, будучи сыном и внуком замечательных женщин, всегда относился к противоположному полу с максимальным уважением. В заявлении подтверждалось, что Энтони посещал различные мероприятия, организованные студенческим братством, во время которых все употребляли алкоголь, но он не помнит ни одного конкретного случая приготовления особого «пунша».

Прежде чем другие его однокурсники дали интервью другим национальным новостным каналам, таинственным образом появились коробки, и всякий интерес к выходкам Энтони в колледже в одночасье рассеялся.

В то утро, почти три месяца назад, Энтони и его жена Кэтрин внесли две небольшие коробки в гостиную и стали обсуждать, что делать. Энтони позвонил менеджеру своей избирательной кампании, который посоветовал ему не открывать коробку. Энтони был публичной фигурой, в конце концов, и если сообщение на шкатулке действительно было правдой, то любая секретная информация о жизни Энтони могла стать предметом кражи и утечки в прессу.

Кэтрин позвонила своим друзьям из церкви, которые также посоветовали ей не открывать коробку, предупредив, что последние времена, несомненно, близки.

— Как ты думаешь, последние времена близятся? — спросила Кэтрин мужа, сжимая в руках Библию короля Якова. — Вот здесь, в Откровении, сказано: «Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними, и они будут Его народом, и Сам Бог будет с ними и будет Богом их». Может быть, эти ящики — своего рода скинии? Бог среди нас?

Энтони был настроен скептически.

— Разве там не говорится о волнах разрушения и превращении воды в кровь? О возникновении совершенно нового мира?

— Ну а как еще это можно объяснить?

Энтони взял Библию из рук жены и положил ее на стол, рядом с их нераспечатанными коробками.

— Несколько дней назад наша предвыборная кампания подвергалась нападкам, — сказал Энтони. — Теперь людям нет никакого дела до того, что эта женщина думает о своих однокурсниках по колледжу. Я верю, что эти коробки — знак от Бога, что Он присматривает за этой кампанией, защищая нас от вреда.

Кэтрин не была полностью уверена в таком толковании, но все же выдохнула и позволила себе немного расслабиться.

— Надеюсь, ты прав.

Энтони улыбнулся и поцеловал жену.

— Кроме того, даже если наступит конец света, — сказал он, — мы с тобой непременно спасемся.

Энтони и Кэтрин, как и весь остальной мир, не сразу осознали, что нити сообщают правду. Открыв в конце концов коробки и обнаружив нити значительной длины, обещавшие им обоим по меньшей мере восемьдесят лет жизни, они поняли, что получили чудесный дар — вознаграждение за веру.

В церкви в следующее воскресенье они поблагодарили за дар судьбы и попросили наставлений на предстоящую долгую кампанию. Кэтрин даже надела свой счастливый костюм — малиновую юбку и такой же пиджак, который сочетался с цветом любимого галстука Энтони и в котором она становилась похожа на молодую Нэнси Рейган. Это был тот самый костюм, который она надела холодным январским утром, когда Энтони привели к присяге в Конгрессе, и тот самый, который она сексуально стягивала всякий раз, когда они с мужем исполняли в постели роли мистера и миссис Президент.