Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)
– Знаете, Олег, я даже не подозревала, до чего легко стать непрофессионалом в нашем деле.
– Не думаю, что это так уж легко. Вы слегка затянули с обращением за помощью, это да. Но могу сказать, что если есть путь из профессии, то есть и обратный путь. В вашем случае ничего необратимого не вижу. Будем работать.
– Конечно…
– Итак, вы утверждаете, что не готовы к внезапному разрыву с вашим возлюбленным. Я правильно понял?
– Да. Я ничего, кроме него, не вижу. Для меня просто ничего больше не существует. Если оторвать меня от него – останусь в пустоте. Да еще с огромной раной, с жуткой болью.
– Вам сейчас кажется, что ничего, кроме вашей любви, у вас нет. Это потому, что вы ушли в зависимость и потеряли границы себя.
Я послушно киваю. Олег продолжает.
– Вы слились с вашим любимым. А он, между тем, существует отдельно. И судя по вашим рассказам, тяготится этим слиянием. И он вас отторгает, защищает собственные границы.
– А раньше почему не тяготился?
– По-разному может быть. Думаю, нам это только предстоит выяснить.
– Но я просто хочу быть рядом… хотя бы иногда…
– Вы уверены, в таком случае, что он вас правильно понимает? Что он знает, что вы хотите только быть иногда рядом?
– Я не знаю. Вообще ничего не понимаю. Я не поняла, что произошло, когда это началось и почему. Было же все по-другому.
– Так. Непонятно, почему и как произошло, да? А что произошло? Что именно?
– Ну… Он как-то вдруг перестал мне звонить так часто, как раньше. А сейчас вообще не звонит. Разговаривает раздраженно… Смотрит по-другому, ну… тоже в общем с раздражением.
– И вы не помните начала, так? Не можете понять причину?
– Да. И это меня мучает больше всего. Наверное.
– А вы его об этом спрашивали?
– Спрашивала, конечно.
– Расскажите, как это было.
– Я, например, недавно специально позвонила ему и спросила: почему ты стал ко мне плохо относиться? И он, все с тем же раздражением, ответил: с чего ты это взяла?! То есть не сознался ни в чем, ничего не стал объяснять. Но интонацией снова дал мне понять, что я его достала… В том-то и дело, что прямо он никаких претензий не предъявляет. Просто меня как бы вычеркивает, а почему – неизвестно.
– Неизвестность действительно очень стрессогенное состояние. Всегда желательно разъяснить ситуацию неопределенности. Но вы уверены, что готовы выслушать любой его ответ? Какую-нибудь, например, горькую правду? Иногда нам кажется, что неизвестность – самое худшее. Но ведь она дает все же какую-то надежду. Полная определенность может эту надежду и убить.
– Да, это страшно… Нет, я не уверена, хочу ли знать что-то такое… Хотя…
– Иногда удар может оказаться слишком сильным. Но плюс тут в том, что психика уже получит всю отрицательную информацию и сразу начнет ее обрабатывать.
– Да, конечно.
– Мы постепенно как бы привыкаем к плохой информации. И уже без этой изнурительной перспективы получать дурные вести частями, напрасно надеясь на лучшее и потому не пытаясь справиться с худшим.
– Да, конечно… Вы правы. Нужна все-таки определенность.
– Нужна. Ведь, получив плохие вести, наша психика сразу же начинает создавать защитные структуры. А когда человек надеется, что все еще может быть хорошо, эти структуры не формируются… Женя, первый шаг к выходу из зависимости вы уже сделали: это признание вашей зависимости как таковой. Второй шаг – принятие себя и принятие ситуации как она есть.
– Все так. Но я не могу этого принять. Я думаю о нем. Мне его не хватает. Вернее, мне кажется, что у меня отняли всё! Ничего не осталось, – я заплакала. В который уже раз на этих сеансах.
– Женя, не мне вам объяснять, что вы не управляете вашей ситуацией, а она управляет вами. Вас это не устраивает, иначе вы не пришли бы ко мне. Вы не можете работать, и ваше поведение в личной жизни тоже не приносит желаемых результатов, так?
– Именно так. Я все понимаю. Просто… меня мучает, что еще недавно у нас все было по-другому. Мне это покоя не дает. Что случилось? Почему? Он же ничего не объясняет.
– Жень, правильно я понимаю, что вы думаете, если он объяснится, вам станет легче?
– Я не просто думаю, я уверена. Ну вы же знаете, сами же говорите: самое разрушительное – неизвестность. Ничто так не пробивает, как она. У меня сейчас все развинчено, и думать ни о чем не могу, кроме как о «почему?». Ну пусть он объяснит! Пусть он мне…
– Хорошо. Значит, по-вашему, вам нужна информация, так?
– Конечно. Тогда я буду знать, как себя вести. Не буду тупить и смогу что-то сделать для себя наконец правильное, полезное.
– Женя, а кто, по-вашему, владеет нужной вам информацией?
– Ну разумеется он, Виталик. Но в том-то и дело, что он ее не говорит.
– А я так думаю, Женя, что вы на самом деле по-настоящему не спрашивали. Ведь вы боитесь услышать нежелательный ответ. Все ваши вопросы наверняка вы интуитивно ставили таким образом, чтобы такой ответ не прозвучал.
– Да… Возможно… Хотя мне казалось, иногда я задавала вопрос вполне определенно. Олег, так вы думаете, мне не на что рассчитывать? Вы думаете, между нами все кончено?
– Я думаю, Женя, что вы так думаете. Я это только считываю с вас. И по-видимому, у вас есть причины так думать. А еще я думаю, что вам действительно нужно серьезно поговорить с Виталием. И вот этот-то будущий разговор нам сейчас и нужно обсудить.
Я быстро вошла в кабинет Вита с бешено колотящимся сердцем. Но помня все наставления Олега. Мне нужна была информация. Пора было расставить все на свои места. Хотя в глубине души оставалась надежда, что все еще можно исправить.
Мне повезло. Он был один. Я придвинула кресло поближе к столу.
– Могу с тобой поговорить?
– Ты все можешь, дорогая, – сказал он насмешливо.
– Вот это твое «дорогая» – это просто фигура речи, или я могу считать, что все еще дорога тебе?
– Ты можешь считать все, что тебе угодно, дорогая.
– Так ты готов со мной поговорить?
– О чем?
– О нас.
Он откинулся в кресле, сложив руки на животе, и молчал.
– Понимаешь, мне бы хотелось определенности.
– Какой тебе еще нужно определенности?
– Это значит, ты считаешь, что у нас полная ясность?
– Да.
– То есть ты хочешь сказать… что вот эти сейчас отношения… То есть то, что мы сейчас имеем с тобой, вот эта враждебность – все это то, к чему мы пришли?
– Нет никакой враждебности.
– Ты можешь поговорить со мной по-человечески?
– Я стараюсь.
– Я тебя чем-то обидела?
– Нет.
– Ты изменился ко мне.
Он не ответил. Я не выдержала молчания:
– Да?
– Да.
– Почему?
– Ко мне вернулась жена.
– И что?
– И все. У меня семья. У нас дети.
– Я не нужна?
Он вздохнул. Посмотрел немного мягче.
– Жень, извини. Так получилось. Это очень важно для меня. – Он опять замолчал.
– Что? – Я упорствовала в попытке не понять.
– Семья. И вообще… Я… любил этого человека… Я и сейчас еще… В общем – ты понимаешь.
– Почему ты не захотел сказать мне сразу? – Я сдерживалась, чтобы не заплакать, не закричать на него, не ударить. – Почему не объяснил?
– Мне казалось, все и так понятно.
– Ты же видел мои страдания. Зачем тебе нужно было мое унижение, эти все муки?
– Жень, ну какие страдания? Ты замужем, в конце концов.
– По-моему, тебя это не задевало.
– Вот именно – по-твоему. А меня ты не спрашивала. Жень, давай это бросим все. У меня семья – вот самое главное. Прости, если что не так, и живи счастливо.
– Мы… не сможем быть друзьями? – Мне нужна была хоть какая-то надежда. Хоть что-нибудь, только не полный разрыв.
– По-моему, ты не сможешь.
– Почему ты так думаешь? Ты ошибаешься, – заговорила я горячо. – Я как раз-то… совсем не так к этому… – Необходимо было разубедить его, получить хоть какие-то гарантии, что мы не совсем расстаемся, что еще будем видеться.
– Жень. А ты сама-то веришь в то, что говоришь? Ты себя сейчас слышишь?
Я сникла.
– Не хочу так расставаться, – сказала. – Ты мне делаешь очень больно.
– Я понимаю. Но так будет лучше.
«Козел, он еще пожалеет!»
Я шла на сеанс к Олегу в тот же вечер и про себя бормотала проклятия Виталику. Я клокотала злобой. И в то же время чувствовала некоторое странное облегчение. «Как он мог так со мной! Зачем, зачем он вообще все это начал тогда, после тренинга?! Зачем он меня увлек, если теперь бросил?..» Гнев переполнял меня вместе с отчаянием.
… – Он сказал, что нам не нужно общаться. Сказал, что так будет лучше.
Олег помолчал, задумчиво кивая.
– А вы как думаете, Женя?
– Я готова разорвать его! Почему он не сказал этого раньше?
