Николай Мохов - Тёмная сторона бизнеса
— И что?
— Ну сейчас будут дербанить его наследство. Там много всего, думаю, у Лили будут все 100% бизнеса.
— А с кредитом что?
— Получают, но немножко на других условиях. Чуть дороже.
— На сколько?
— На процент, — я ещё испытываю некоторое садистское удовольствие от побед Лилии. Схавает она Антошу. Проблема в том, что он схавает меня быстрее.
— Я хочу, чтобы ты сходил к моему психологу, — Антон неожиданно разворачивает разговор.
— Зачем?
— Мне хочется наладить общение с тобой, — торопливо начинает объяснять Чугунков. — Тебе тоже будет полезно. Хороший психолог.
— Я подумаю, — знаю я кое-что про этого мозгоправа. Хотя психолог… Может, сейчас и поможет?
Глава XIX. 2 февраля
Я нахожусь в центре Москвы. Неподалёку от Кремля прячется офис этого психологического центра. Ребята придумали офигенную штуку — продавать собственникам психологический портрет топ-менеджеров. За один портрет они берут с собственника 8 тысяч евро. Глава центра соответствует всем стереотипам о том, как должен выглядеть «настоящий психолог» — седовласый дедушка. Добрый и хитрый. С отчеством Феликсович и именем Александр.
Меня ведут в кабинет, уставленный зелёной мебелью, где просят подождать. Наконец входит и сам дедушка.
— Прежде, чем мы начнём, я хотел бы рассказать о нашем центре. Мы работаем с собственниками компаний и топ-менеджерами. После небольшого теста и разговора с вами я.. м-м… составлю, скажем так, ваш психологический портрет… — начал рассказывать Александр Феликсович.
— А можно один вопрос?
— Конечно, конечно…
— Вы на основе портрета даёте выводы и рекомендации, правильно?
— Да, как я уже сказал…
— И, простите, пожалуйста, что перебиваю, ещё один вопрос.
— Да, да, конечно.
— А вы проверяли?
— Что проверяли?
— Вы, получается, прогнозируете поведение человека. Каждая прогностическая модель должна проверяться жизнью. Какой процент ваших прогнозов сбывается?
— Ну, мы так к делу не подходим… Мы ориентируемся на опыт. На то, что клиенты снова к нам обращаются...
— Ну вы же психолог, вы должны понимать. Что вы можете давать прогнозы, которые не сбываются, а люди всё равно будут к вам обращаться. Имидж вашей организации просто прикрывает вашу неэффективность. Или собственникам бизнеса просто приятно с вами общаться. Например. Я не говорю, что это так. Но это может быть и так. Обратного вы доказать не можете.
— Да, вы правы. Впрочем, у нас не так много времени, к сожалению, поэтому я предлагаю перейти к тестированию. Первая часть — это тест, а потом мы с вами просто побеседуем. В течение двадцати минут вы должны ответить на вопросы. Сразу отмечу, что никто не отвечает на все вопросы в этом тесте, он составлен таким образом, что ответить на все вопросы за отведённое время невозможно.
Феликсович ретируется, а я остаюсь с этими бумажками. Отвечать, не отвечать? В конце концов, чувство азарта берёт верх. И я даже получаю удовольствие от заполнения теста.
— Всё, заканчиваёте, — добрый дедушка собирает бумажки. — Давайте теперь просто пообщаемся, расскажете, чем вы занимаетесь.
— Это вряд ли.
— Это почему же?
— Ну что вам сказал Антон?
— Он сказал, что хочет вас назначить директором в компании.
— Это тоже вряд ли.
— ?
— Я ни на кого не работаю. Только на себя. Люблю независимость. Про работу тоже вряд ли расскажу. Это, скажем так, конфиденциально. Я же не знаю — можно ли вам доверять. Может быть нельзя. Я не утверждаю этого. Но и доказать обратное не могу.
— Хорошо… Антон сказал, что вы из Новоахтарска. Как вы переехали в Москву? И чем там занимались?
— Вы знаете, у меня были некоторые неприятности в Новоахтарске. Вот в этом пиджаке у меня в левом кармане лежал ствол. И каждый раз, перед тем как выйти из машины, я снимал его с предохранителя. От этого очень сильно устаёшь. И я устал, поэтому решил переехать. Тут спокойнее.
— Хорошо, о работе мы с вами не можем поговорить. Может быть, тогда поговорим о ваших увлечениях? Что вы любите делать?
— Книжки читать. Литературу.
— А что именно?
— Джона Фаулза, например.
— «Коллекционера»? «Женщину французского лейтенанта»?
— Нет, мне нравится его первая книжка. «Волхв». Это потрясающе. Много раз её перечитывал.
— А что в ней понравилось?
— Что-то магическое в ней есть, но это, правда, следует из названия. Вы знаете, я проучился три года на болтологическом факультете. Обсуждают книги только импотенты. Их надо читать и получать удовольствие. Или не читать, если не нравятся.
— А есть книги, которые не нравятся?
— Достоевского терпеть не могу с его нудятиной. В своё время пришлось его перечитать всего. Это отвратительно. Я бы запретил преподавать его книги в школе. Просто запретил.
— А почему же?
— Его книги пропитаны идеей страдания. А я не люблю страдать. Читатели Достоевского привыкают к идее страдания. К тому, что жизнь — это страдание. Нельзя такое проповедовать детям. Если только из них вы не хотите воспитать послушное стадо. Людей, которые будут вечно мучиться… Которые будут видеть путь к счастью только через искупление в страданиях…
Внезапно в комнату заходит женщина с вавилонской башней на голове. Она садится напротив меня на стул.
— Я только послушать, — говорит она подчеркнуто хамовато.
— Так вот… — хочу я продолжить мысль, но меня перебивают.
— Я не поняла одного. Вы работаете в SBG?
— Я не работаю в SBG, — я отвечаю очень размеренно и даже спокойно.
— А кто вы?
— Я подрядчик. И выполняю некоторые работы для владельца SBG.
— Какие?
— Это я с вами не буду обсуждать.
— Я ничего не поняла. Ответьте просто: вы работаете на SBG?! — баба почти кричит.
— В качестве подрядчика — да. Как наёмный сотрудник — нет.
— Ничего не понимаю. Просто скажите — вы же работаете в SBG?
— Нет.
— Вы сотрудник SBG?
— Нет.
— Я не понимаю.
— С этим, к сожалению, я ничего не могу поделать.
— Хорошо, — дама удаляется так же резко, как и появилась.
Дедушка просматривает всю сцену с явным удовольствием.
— Так вот, я не думаю, что жизнь — это страдание. Что нужны искупления. В это я не верю. Мне кажется, что это придумали люди типа Достоевского. В этом, наверное, мы и расходимся с Антоном, — фразу я заканчиваю, глядя прямо в глаза Феликсовичу.
— Вы знаете, у Достоевского есть одна хорошая повесть.
— Какая?
— «Двойник», я думаю, что она вам очень понравится. Не читали?
— Не помню. Слава богу, я легко всё забываю. Преимущество в некоторых профессиях.
— Перечитайте, очень советую. Мне кажется, что вам она очень понравится.
Глава XX. 4 февраля
— Почему ты говорил, что ты не умный? — Антон нападает на меня, как только я перешагиваю порог его кабинета.
— Я так думаю. Знаешь, меня даже в школе хотели определить в класс для умственно отсталых.
— Не знаю, куда тебя хотели определить, но Феликсович сказал, что ты очень умный. Умнее, чем я.
— Ну я так не считаю, — я улыбаюсь.
— Но он ещё одну вещь сказал. Ты знаешь, что когда мы с тобой познакомились, то я решил, что ты безупречен. Я много месяцев не мог найти твоего слабого места. Даже хотел... Но Феликсович сказал, что в тебе не так, — Чугунков торжествует.
— И что же. Даже любопытно.
— Ты испытываешь чувство интеллектуального превосходства от того, что умнее! И это твоё слабое место!
— Неожиданно, польщён.
— Нет, это правда. Это очень серьёзно. И ещё ты ничего не доводишь до конца. Это не плохо, просто это твои слабости, я хочу, чтобы ты их знал.
— Хорошо. Теперь я их знаю. Я принес отчёты по разведке, — я передаю ему бумаги. В бумагах информация о деятельности его главного врага — Лилии. Лилия преодолела все трудности старта и теперь переходит в наступление — начинает захватывать клиентов Чугункова. А он читает это всё невнимательно.
— А ещё ты никого не уважаешь. Вот от тебя сейчас воняет, даже дверь нужно открыть. Просто воняет. Как ты можешь так ходить? Ты ведь этим показываешь неуважение ко мне. Ладно ко мне, ты, получается, и девушку свою не уважаешь, — и в этот момент он меня пробивает. На несколько секунд я попадаюсь на его приём и даже машинально начинаю принюхиваться к себе.
— Нет, нет, сиди. Я проветрю.
— Пожалуй, я лучше пойду, раз от меня так воняет, — я встаю и выхожу.
Дождь мешается со снегом. Февраль. В сумке у меня лежит один миллион рублей. Сегодня понедельник. А я еду в «Пентхаус». В борделе из гостей только я и ещё один мужик. Тридцать девушек танцуют только для нас. Мужик без конца заказывает танец дюжины из них под песню «Я уеду жить в Лондон». Рыдает. Красиво, думается мне. В конце концов, я прошу подозвать мою любимую проститутку. Мы занимаемся добрым и чувственным сексом. Она что-то щебечет.
