Сантьяго Гамбоа - Проигрыш — дело техники
Абучиха вдруг поднялся со скамьи, подбоченился и уставился на них подозрительным взглядом.
— А вы, случайно, не из ЦРУ?
— Не-е-ет! — хором протянули оба.
— А, ну хорошо. Тогда можем продолжать.
— Вы бы смогли найти тот гараж в Тунхе?
— Наверное, да, но точно ответить затрудняюсь — гаражей было несколько — и все одинаковые, частные.
— У меня больше вопросов нет, — сказал Силанпа. — Эступиньян, вы хотите что-то спросить?
— Всего лишь уточнить две детали. Сидя в грузовике, вы не почувствовали что-то необычное или непонятное? К примеру, запах тухлятины или формалина?
— Нет. Если и был запах, то скорее напоминал хлебный. Помню, я еще подумал, не для того же они заставили меня провести всю ночь в дороге, чтобы перевезти два центнера могольяс!
— Почему именно два центнера?
— Уж свою-то колымагу я хорошо знаю, детектив! По тому, насколько тяжело идет машина, могу точно определить вес груза.
— И вторая деталь: вам не удалось увидеть в лицо человека, который сопровождал груз в кузове?
— Нет. И даже не заметил, что он там.
— Спасибо, это все.
Эступиньян повернулся к ним спиной и с многозначительным видом шагнул к окну. Потом резко обернулся, поднял вверх указательный палец и громко произнес:
— Над головами этих злодеев висит демосфенов меч!
— Вы хотите сказать, дамоклов меч? — поправил его Силанпа.
— A-а, какая разница, хефе? В те времена все носили с собой холодное оружие!
12
— Дядя! — Дочь и сын Баррагана с радостными криками бросились навстречу Эскилаче и повисли у него на руках. — Что ты нам принес?
— Как всегда, мою к вам любовь, детки, а еще вот вкусненького! — Он протянул им пакетик с конфетами «coffee delihgt». — Только уговор: до обеда ни-ни, а то аппетит испортите!
Каталина, жена Баррагана, готовила на кухне макароны с мясом в винном соусе и, не снимая фартука, вышла к двери поприветствовать дядю.
— Какая приятная домашняя атмосфера, Ката! Нет ничего лучшего в жизни, чем семейный очаг! — провозгласил советник. — Скажи мне, где твой придурочный муж?
— Сейчас спустится, Марко! — Она подошла к проему в стене, откуда начиналась лестница на второй этаж дома. — Эмилио! Марко Тулио приехал! У него дел невпроворот, даже дома из кабинета не вылезает, — пояснила она дяде.
На лестнице появился Барраган. На нем были белые спортивные штаны и фирменная рубашка «лакосте» с длинными рукавами.
— Как поживаешь, Марко Тулио? Рад тебя видеть.
— Вот, держи сигары. Дал слово — все равно, что в долг взял. — Он положил на стол коробку «монтекристо № 5».
— А долг платежом красен, — подхватил Эмилио, раскупоривая бутылку «Касильеро».
За обедом обсудили возможные варианты завершения теленовеллы и послушали, что рассказывают дети про школу.
— Дядя, а на верхней губе учительницы французского растут усы, а еще она мне сказала, если я и дальше буду получать хорошие отметки по контрольным, меня вместе с пятым классом пошлют в Париж!
— Ты обязательно должен поехать в Париж, Хуанчито, а для этого нужно упорно учиться. Ваши мама и папа многим жертвуют ради того, чтобы вы имели все самое лучшее.
После обеда мужчины уединились в кабинете Баррагана.
— Хорошенько намотай на ус то, что я тебе сейчас скажу, Эмилио. Ни мы, ни Перейра Антунес не имеем к этому трупу никакого отношения. Ты, вероятно, еще в состоянии вспомнить, что ты и я лично присутствовали на похоронах Перейры две недели назад.
— Ну, конечно, конечно, Марко Тулио… Только, не знаю, эти фотографии в «Эль-Обсервадоре»… Не знаю почему, но те фотографии посаженного на кол…
— Ну подумай сам, кому придет в голову творить подобное с Перейрой Антунесом? Сосредоточься на своей работе. Как движется подготовка документов на передачу земли?
— Я как раз хотел поговорить с тобой об этом. В тех бумагах, что я получил, и в описи имущества, которую ты мне переслал, не содержится никакого упоминания об этих четырехстах гектарах.
— Что?! — Сигара выпала из пальцев Эскилаче на ковер.
— Что слышал! Никакого упоминания. Этот земельный участок в описи имущества не значится.
— Не может такого быть, Эмилио, проверь по нумерации страниц, может, один лист отсутствует?
— Уже проверил, все в полном порядке, и среди недвижимости, описанной адвокатами, не числится ни пяди земли!
— Эмилио, четыреста гектаров не могут в одночасье исчезнуть с лица земли, а тем более вместе с теми полоумными, которые на них обосновались!
— Перейра Антунес и сам был натуристом. Марко Тулио, потому и предоставил «Детям Солнца» право пользования своей землей. Черт его знает! Надо докапываться, в чем тут дело.
— Но мы не могли ошибиться! По последнему кадастру владельцем является он!
— Марко Тулио, ты, вероятно, в курсе, что за этими землями охотится Варгас Викунья?
— В курсе с твоих же слов. Он мне ничего не говорил. — Грызя ноготь, Эскилаче с ненавистью вспомнил голос доктора в телефонной трубке во время их последнего разговора. — Да, вполне возможно, это его происки! А от «Детей Солнца» ничего пока не слыхать?
— Нет, с ними еще не контачили, но на следующей неделе мы могли бы вызвать в суд их менеджера.
— Кто такой?
— Женщина, некая Сусан Кавьедес.
— Мы должны разыскать документы на те земли, Эмилио! У «Гран Капитала» уже есть проект застройки в районе озера — сорок пять коттеджей, поле для гольфа, воднолыжная станция, охотничьи угодья! Я не могу их кинуть, и потерять поддержку в муниципальном совете! Уж не стану расстраивать тебя подробностями…
— Ты что, уже пообещал им?
— Я тебе все объяснил в своем письме от первого октября, но ты ведь даже не читал его, раздолбай ты этакий? — прорычал, повышая голос, Эскилаче.
— Успокойся, Марко Тулио! Всему свое время, не будем седлать несуществующего коня.
— Да конь уже под седлом, Эмилито, а ты мне теперь талдычишь, что его не существует!
— О чем ты говоришь?
— Я говорю тебе о том, что мою выборную кампанию в прошлом году финансировал «Гран Капитал», и если мы не заполучим те земли, они отрежут у нас сам знаешь что, приготовят из них фарш и скормят нам же в виде рубленого бифштекса!
— Но… А как же Варгас Викунья? Я думал, ты с этими землями работаешь на него?
— Я должен «Гран Капиталу», а не Варгасу Викунье! И вообще не чеши попусту языком, я с Варгасом Викуньей не работаю уже много лет!
— А он об этом знает?
— Слушай, ты, наш разговор происходит у тебя дома, после семейного воскресного обеда! Учти, если хоть одно слово просочится за эти стены, с твоей карьерой покончено, понятно?
— Не надо мне угрожать, Марко Тулио! Мы с тобой плывем в одной лодке! Просто Варгас Викунья названивает мне по тому же поводу, и естественно, я хочу знать…
— Эмилито, ты должен заняться поисками документов на землевладение! Я не знаю где, ты у нас адвокат, тебе и карты в руки! Мы их найдем и зарегистрируем участок в окружном кадастре как часть земельного фонда, а затем передадим в пользование «Гран Капиталу»! Теперь все понятно?
— Ничего не могу обещать. Если Варгас Викунья уже запустил туда свою лапу, пиши пропало.
— А если им владеют «Дети Солнца»?
— В таком случае, надеюсь, будет полегче, хотя их я вообще не знаю.
— С ними тоже надо держать ухо востро. Они, конечно, ненормальные, раз ходят голышом, как пещерные люди, но вовсе не идиоты.
— А что нам делать с остальной недвижимостью Перейры Антунеса?
— Ну, с этим просто. Раз нет наследников, никто не сможет нам помешать распорядиться по-своему. Но это все мелочи, Эмилито, нам нужны те четыреста гектаров, дорогой ты мой, вот что сейчас самое важное!
Около шести вечера Эскилаче уехал домой, и хозяин дома поднялся наверх, чтобы переодеться. У себя в кабинете Барраган снял телефонную трубку, набрал номер и негромко переговорил с кем-то. Некоторое время спустя он спустился, одетый в блейзер темно-синего цвета; из нагрудного кармана торчал бордовый носовой платок.
— Уходишь? — спросила Каталина, беря на руки маленькую Кату.
— Поеду в Кантри-клуб выпить чего-нибудь, любовь моя, но сначала заскочу ненадолго в контору — Марко Тулио попросил меня проверить кое-какие документы.
— Только не задерживайся слишком долго, дети захотят сказать тебе спокойной ночи перед сном.
— Не беспокойся.
Барраган вышел, оставив после себя ароматное облако парфюма.
Он перехватил Нанси у двери в контору. После первой встречи они обедали вместе почти каждый день. Эмилио рассказал ей, что занимается сейчас очень запутанной коммерческой сделкой. Они сели в машину и поехали в северном направлении.
— Доктор, я все-таки не понимаю, — пролепетала Нанси, слегка ошеломленная тем, что проводит воскресный вечер со своим хефе, — почему вы привезли меня именно сюда, чтобы поговорить о работе?
