Холдор Вулкан - Жаворонки поют над полем
— Да не звоните им, они не реагируют, и не помогают миллионам своих граждан, гасатрбайтерам, попавшим в трудную ситуацию в России и в Казахстане! — сказал по-английски один из паломников по имени Крейк и продолжал — До сих пор с их стороны не разработан правовой механизм, который мог бы защищать своих граждан, работающих гастарбайтерами в других странах. В то время, как другие государства встают на защиту одного своего гражданина и готовы начать из-за него мировую войну, власти этой страны не оказывают своим гражданам даже элементарную правовую помощь, когда они попадают в трудное положение или когда их попросту убивают ни за что. Но они любят получить прибыли в процентах от миллиардов долларов, которые приносят в казну бедные узбекские гастарбайтеры перечисляя деньги из страны пребывания. Бедняги получают мизерную зарплату за свой дешевый рабский труд от своих новоиспечённых рабовладельцев из ближнего зарубежья!
После этих слов мистера Крейка поломники стали спрашивать друг у друга, понимает ли хоть кто-нибудь по-узбекски. Нашлась одна американка по имени Сарах из штата Коннектикут, которая изучала в университете Индиана узбекский язык. Она вступила в разговор с Далаказаном.
— Почему вы плачете, бабай? — спросила она у Далаказана Оса ибн Косы.
— Эх, доченька, меня обманули! Я шел пешком в сторону Аравийского полуострова, чтобы совершить хадж, то есть паломничество, но командир отряда охранников дал мне ложную карту, и, в результате, я попал сюда, в Ваш Ватикан! Может, он в спешке неправильно начертил карту или сам, того не замечая, подменил её — плакал Далаказан тряся своим огромным шкафом на спине.
Тут в разговор вмешался другой паломник в длинной белой одежде, который, успокаивая Далказана, сказал следующее:
— Не плачь, странник, не плачь! У нас с тобой разные религии, но Бог един и неразделим! Народы всей планеты, независимо от национальности, расы и вероисповедания, должны жить вместе дружно, мирно и в согласии, словно единая семья! Ибо все люди планеты — дети Адама и Евы! Мы, христиане, и вы, мусульмане, а также иудеи, буддисты и представители других вероисповеданий должны относиться друг другу с уважением. Нам всем нужно быть терпимыми друг к другу, если хотим, чтобы в мире не было войн, чтобы планету не разъедали экономический кризис, духовное разложение, разруха, голод, эпидемии и так далее!
— Да, ты прав, друг мой — сказал Далаказан, выслушав слова паломника в переводе.
После этого паломники показали ему дорогу в Аравийский полуостров, начертив для него новую карту. И подарили ему итальянский зонтик, так как в Ватикане начал моросить прохладный дождь. Далказан поблагодарил христианских паломников и снова отправился в путь. Сердце у него успокоилось и поднялось настроение. Весело насвистывая мелодию, он шагал со своей шкаф-квартирой на плечах по просторам страны, похожей на огромный сапог со шпорами как у средневековых рыцарей. Иногда он радостно кричал:
— Жить-жить — житталалалу- лалула! — Жить-жить — житталалалу- лалула!
Услышав его крики, люди улыбались и махали ему рукой. Благодаря международному документу, приклеенному на видном месте его шкаф-квартиры, Далаказан без труда пересекал границы государств и шагал дальше к цели. Пересекал поля, шагал по гигантским висячим мостам, проходил через туннели, связывающие горные перевалы, переплывал океаны и моря на паромах и на кораблях, скитался по безлюдным просторам пустынь, где бродят стада диких верблюдов. В одной из таких пустынь поднялась страшная песчаная буря, и Далаказан чуть не погиб, оказавшись под завалом песка. Он выбрался из-под песка, словно маленькая морская черепаха, которая только что вылупилась из яйца, и пополз по песчаному берегу в сторону моря. Тем временем у него кончилась вода и запас еды. Невыносимая жажда, сильный голод и жаркое солнце выбили его из сил, и он начал передвигаться, шатаясь и спотыкаясь с огромным шкафом на спине. Вдруг Далаказан увидел оазис, где под старой густой маслиной журчала прозрачная родниковая вода. Но когда он подошел ближе, родник тут же исчез из виду. Оказалось, это был мираж, который грезится человеку в пустыне. Далаказан понимал, насколько опасно было здесь сделать привал, чтобы немного передохнуть. Человек при такой жаре просто зажарится, лежа на раскаленном песке. Поэтому Далаказан решил, во что бы то ни стало, идти дальше, пока есть силы в ногах. Он долго шагал, понурив отяжелевшую голову, словно на шее у него висела чугунная гиря уличных силачей. Далаказан даже подумал, а что если бросить шкаф с плеч и двигаться дальше налегке? Но передумал, решив, что он будет носить свой шкаф на себе до своей кончины. Ведь это была его памятная семейная реликвия, которая напоминала ему о первой жене. Он отчётливо помнил, как застал её голой с любовником именно в этом шкафу. С этим грузом он решил не разлучатся, даже после смерти. Пусть на том свете его неверная жена увидит этот шкаф и покается перед Богом в судный день, и пусть ей будет стыдно за супружескую измену, которую она совершила, оскорбив бедного Далказана. Он даже написал на всякий случай завещание, в котором высказал пожелание, чтобы после смерти его положили в гроб и похоронили вместе с этим шкафом.
С такими мыслями он долго шёл, не отдыхая, и вдруг увидел свое родное село Таппикасод. Далаказан остановился на миг, качаясь, словно хмельной, и подумал, что ему опять грезится мираж. Но тут услышал знакомый голос.
— Ие, Далаказан хаджи-ака вернулись из Мекки! Хадж мубарак, хаджи-ака! Ну, слава богу, вернулись! — закричал в помятый жестяный рупор командир отряда охранников, радуясь и стараясь обнять Далаказана. Далаказан повалился на землю с огромным шкафом, проговаривая:
— Слава Богу, что я вернулся на родину!
Сказав эти слова, он неожиданно для всех, умер.
В морге в кармане полосатых штанов Далаказана нашли его завещание, которое он написал при жизни. Согласно этому завещанию, после омовения его тело завернули в белый саван вместе с его шкаф-квартирой и положили в тобут перед джаназой. Во время джаназа Далаказана присутствовал сам президент страны, господин Гуппичопонов Мекоил Худьердиювуч. После того, как Далаказана опустили в могилу вместе с его шакафом на спине, президент страны Мекоил Худьердиевуч не выдержал и беззвучно заплакал, тряся плечами. Вся страна плакала, увидев эту трогательную сцену по телевизору в прямой трансляции.
— Прощайте, дядя Далказан. Вы были настоящим человеком. Простите, что мы достойно не смогли оценить Вас при жизни. Мы Вас никогда не забудем. Жойингиз Жаннатдан болсин (пусть Ваша душа покоется в Раю) — сказал Президент, хрипя от горя и вытирая слезы носовым платком. При этих словах Президента страны присутствующие на похоронах Далаказана хором зарыдали.
136 глава Страх
Поэт Подсудимов, как ответственный перед Богом за свою семью, долго искал дерево с дуплом на Таппикасодских просторах, чтобы обеспечить себя и свою семью нормальным жильем. Однако все дупла были заняты. В одних расположились среднеазиатские кобры, в других жили птицы, а третьи были слишком тесноваты для семьи Поэта Подсудимова. Да он и не хотел возиться с расширением помещения, пользуясь стамеской, как в старые добрые времена. Тем более что дело это требовало довольно много времени и сил.
Всё это время семья Подсудимовых ночевала то в кукурузном поле, то в стогах, сложенных на берегу реки местными сенокосами. Приемные сыновья Поэта Подсудимова жили по отдельности, каждый в своём стогу сено, и Поэт Подсудимов со своей женой тоже жили отдельно в одном из стогов. Козу они привязали к высохшему карагачу, кору которого она сгрызла полностью. Хорошо, что у них была это коза. Иначе кто обеспечивал бы семью Подсудимовых бесплатным жирным питательным молоком, богатым белками и полезными протеинами, благодаря которыму они не голодали. Уникальность молока козы заключалось в том, что в вымени оно всегда было свежим и не портилось, как это случается у горожан. Бедные городские жители хранят молоко в холодильниках и, когда власти отключают электроэнергию, не предупредив население, и холодильник не работает сутками и даже неделями, в результате чего молоко скисает.
Жизнь в стогах — это огромное удовольствие, особенно для творческого человека. В ночном воздухе витает душистый запах сено и над стогом сияет задумчивая луна. Поэт Подсудимов со своей женой лежали в стоге сена иногда до самого утра, глядя на сияющие звезды, похожие на крупные алмазы, и тихую луну. Сарвигульнаргис пела песню «Углима охшайди овозинг сани» из оперы «Шохсанам и Гариб». Порой они внимали пению сверчков и перекличке береговых лягушек, каждая из которых напоминала телефон, и казалось, что там, на берегу сотни людей одновременно звонят куда-то и разговаривают часами.
Самое радостное событие в семье Подсудимовых случилось позже. Они нашли, наконец, хорошее жильё. Жильё под землей. Жизнь в землянке, им казалась безопаснее, прохладнее и комфортнее, чем на поверхности земли. Там, в подземелье, не было слышно мирской суеты. Больше всех радовался этому Поэт Подсудимов, которому нужны были тишина и покой как воздух и вода. Вот эту жизнь смело можно было назвать жизнью в гармонии с матушкой природой. Поселившись в землянке, Поэт Подсудимов полностью осознал того, что звери, которые живут под землей, намного цивилизованнее и разумнее, чем человеческое существо. Потому что звери, в отличие от такого разумного хищника, как человек, живут по законам природы, не нарушая её и не разрушая экосистему. Они не нарушают природный баланс, как люди на земле, которые губят жизнь не только для себя, но и для других живых существ тоже. Поэт Подсудимов понял наконец, почему усопшие лежа под землёй, никогда не жалуются на отсутствие электричества, газа, угля, дров и даже кизяка. Оказывается, там, под землёй, они приобретают полный покой, уют и комфорт. В противном случае, мертвые жаловались бы, на что-нибудь, правильно? Молчат — значит у них всё хорошо — думал Поэт Подсудимов.
