Николай Райвич - Избранное
Ужасно крепкие! Я их положила в холодильник — лучше всего держать сигареты в холодильнике. Тогда содержание никотина понижается, куришь — и ничего не чувствуешь!.. Нет, сейчас я не бегаю. Даже за автобусом. Как я могу бегать в таких туфлях?!..
А пустыня уже переходила в полярную ночь, эскимосы кутались в газеты, один билет — две тысячи долларов, никто не поверит, но — боже! — она бы заплатила и больше…
ПЕРУАНКА
(ПОДАРОК.)
— Ой, я забыла, о чём я должна говорить?
— Вообще-то, о подарке, наша тема — «Мой самый лучший подарок», но если хочешь, то…
— Ах да, подарок! Вспомнила. Мне было тогда шестнадцать лет, и мы с подругами поехали в деревню, к моей бабушке. Мы хотели вернуться к вечеру, но… А, мы опоздали на автобус. Поэтому мы остались у бабушки ещё на пять дней. А мои родители очень волновались, они обошли все больницы, морги…
— Почему же ты им не позвонила?
— Я забыла. Так вот, у бабушки, однажды ночью, когда я спала, кто-то подкрался и пощекотал меня за пятку. Я страшно испугалась! Я чуть не умерла от страха, до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю. А когда я вернулась домой, родители ужасно ругались, и папа сказал, чтобы я принесла справку от врача, что я всё ещё девушка. Потому что раньше я всегда ночевала дома…
— А ты…
— Нет, я же говорю, я ездила к бабушке! Это уже потом я как-то пришла домой беременная. О, это был ужас, папа избил меня до полусмерти!
— Нет, я хотел спросить, пошла ли ты тогда к врачу за справкой?
— Ой, нет. Я забыла.
— А в ту ночь, у бабушки, кто же это всё-таки пощекотал тебе пятку?
— Пятку? Ах, да… Ой, не знаю… Может… нет, даже не представляю, кто бы это мог быть…
ШОППИНГ
— Когда делаешь шоппинг, твои глаза — это твой мозг, поэтому надо покупать что-нибудь.
— Нет, я так не считаю, — возразила Рита, — я езжу по всем магазинам, когда мне надо что-то купить, выбираю, смотрю где дешевле, сравниваю, но никогда ничего не покупаю.
Фелисия пожала плечами и сказала философски:
— Все люди разные… Вот здесь мы сядем на 35-й автобус.
— Здесь только 34-й.
— Да… Давай обойдём метро и поищем.
Они обошли метро.
— Лучше спросить у кого-нибудь, — предложила Рита.
На автобусной остановке женщина читала толстую книгу. Вместе с ней они ещё раз обошли метро. Её автобус ушёл.
— Ничего, — сказала толстая женщина, — я вообще не жду автобуса, я жду мужа.
— Поедем на 34-м, нет никакой разницы, — сказала Фелисия, — 34, 35…
— Ты думаешь, она жцёт мужа? — кивнула Рита на толстую женщину, снова стоящую на остановке.
— Вряд ли. Я думаю, она — детектив.
— Да, скорее всего… Из какой ты страны?
— Я? О!.. Из восточной Африки.
— Я не спрашиваю, с какого континента! Из какой страны?
— Одна женщина меня тоже спросила, из какой страны? Я ей сказала. А она мне не сказала, из какой она страны. Но я сама догадалась и сказала ей. «О, — воскликнула она, — ты читаешь мои мысли?!» И тогда я ей сказала: «Да провались ты со своими мыслями!..»
Обратно ехали на метро. Фелисия рассказывала:
— Однажды в метро мужчина столкнул с платформы женщину с ребёнком.
После оказалось, что он сумасшедший. Я его видела потом… В парке. Боже!
Одна половина лица белая, другая красная, а в центре — чёрная полоса! — Фелисия рассмеялась. — К счастью поездов не было, и женщина с ребёнком залезли обратно на платформу!
Фелисия купила вязаные тапочки, мягкие рейтузы, книгу и пол-кило куриных жопок.
Рита ничего не купила.
СЕВЕРНОЕ СИЯНИЕ
… Потому что северное сияние — это души мёртвых. Твоя бабушка рассказывала мне, когда я была ещё маленькая, что она не слушалась старших и однажды, когда увидела северное сияние, стала смеяться, свистеть и вот так потирать ногтями. И северное сияние тут же исчезло. Она так испугалась, что даже заболела.
Маленькая, я никогда не смеялась, видя северное сияние. Но потом я стала ходить в школу и верить в Иисуса Христа и думала, что ничего не случится с северным сиянием, если одна небольшая девочка будет смеяться, свистеть или потирать ногтями.
Но как только я это сделала, северное сияние упало… Я заплакала, побежала домой и долго потом не выходила на улицу.
Поэтому, когда видишь северное сияние, ни в коем случае не смейся, не свисти и не потирай ногтями, вот так…
ПОЗДНЯЯ ТРАПЕЗА АУРЕЛИО О' ПАРРА
Аурелио О'Парра ел чилес-рэйенос и верещал.
Вы спросите, кто такой Аурелио О'Парра?
— Художественный образ, герой этого произведения.
Вы спросите, почему трапеза его названа поздней?
— Потому что время было заполночь.
Вы спросите, почему он верещал?
— От восторга: Аурелио О'Парра очень любил чилес-рэйенос.
КАК ХОРЯ УЧИЛ ЛЯЛЮ НЕ БОЯТЬСЯ СОБАК
— Ни одна собака тебя не укусит, если ты её не боишься, — говорил Хоря. — Но даже самая безобидная собака опасна, если чувствует в тебе страх. А любая собака сразу его чувствует, от собаки это не скроешь. Тогда она может внезапно броситься на тебя и вцепиться в горло своими острыми зубами, а если ты закроешь горло, то в живот или в сердце.
Поэтому, проходя мимо собаки, ничего никогда не бойся.
ОПЫТ
Однажды Хоря спросил Лялю, не хочет ли она засунуть голову в батарею, чтобы посмотреть, влезет она туда или нет. Ляля отказалась. Тогда Хоря решил позвать в гости своего друга Гришу. Но Гриши не было дома. Хоря вздохнул и сел делать уроки.
ТРАКТОРА
— Восемьдесят тысяч… — сказал папа с безумными глазами.
— Бедный! — причитала мама. — Он копил эти деньги всю жизнь!
— Восемьдесят тысяч… — сказал папа.
— Он отказывал себе во всём. Он мечтал купить себе…
— Восемьдесят тысяч… — сказал папа с каменным лицом.
— Ну что ты заладил?! Может быть, даже больше. Может, девяносто тысяч.
— Девяносто тысяч… — сказал папа, и рот его остался открытым.
— Ведь кроме нас у него никого не было. О! Как он был одинок! Он всю жизнь трудился и откладывал деньги. И вот, не успел выйти на пенсию, как…
— Девяносто тысяч… — сказал папа уже твёрже.
На пороге комнаты появился заспанный Хоря.
— Вы мешаете мне спать, — сказал он.
— Хоречка, ласточка, — сказала мама. — Мы получили письмо… Умер дедушка Йозеф…
— Кто это?
— Это твой двоюродный дедушка, он был очень хороший и…
— Девяносто тысяч… — сказал папа.
— Да замолчишь ты или нет?!
— Папа, ты купишь мне трактор, такой же, как у Гриши?
— Хоречка, солнышко, — сказала мама. — Иди спать, пожалуйста, ты же видишь, у нас…
— Девяносто тысяч, — сказал папа.
— О, боже!
— Папа, ты купишь мне трактор, такой же, как…
— Трактор? — папа встал, налил себе стакан воды и выпил его большими глотками. — Трактор? — он неспеша промокнул салфеткой губы. Потом щёлкнул зубами, расправил плечи, потрепал Хорю по затылку и сказал гордо:
— Я куплю тебе три трактора!
УБИТЬ ЧЕЛОВЕКА
— Не так — то это просто — убить человека, — сказал дедушка, укладывая Хорю спать.
— Это точно, — вздохнул папа.
— Одному человеку отрезали ноги… — продолжал дедушка.
— Прекрати сейчас же! — воскликнула мама. — На ночь рассказывать ребёнку всякие глупости!
— Расскажи, дедушка! — попросил Хоря.
— Одному человеку отрезали ноги…
— По-моему, ноги — потом, — перебил папа.
— Нет-нет, сначала ноги…
— Ты что-то путаешь, — сказал папа.
— Сами вы всё путаете! Вообще не буду рассказывать! — рассердился дедушка. — Спи, Хоря. — И он ушёл на кухню.
ХОМЯЧКИ
— Дедушка!
— Чего тебе? Чего не спишь?
— Я вот думаю. Другие люди — они что, все такие же как я?
— Не такие, не волнуйся, спи.
— А какие?
— Какие-какие! Другие.
— Какие — другие?
— Ой, ну их вроде как взяли и посадили в такие, что ли, коробочки… Как этих, ну, мы видели же с тобой…
— Хомячков?
— Во-во, хомячков, точно. Хомячков. Понял теперь?
— Ага.
— Ну и всё, спи!
СТАРЫЙ ТОПОЛЬ
Возле моего дома есть небольшой сад. Там растут рябины, лиственницы, яблони, сосны, ели, дикая черешня, маслины, кедры и один старый тополь.
Этому тополю более четырёхсот лет, он толще и выше всех других деревьев. На его ветвях весною поют соловьи, иволги, перепела, стрижи, ласточки, зяблики, совы и токующие глухари, а тополиный пух покрывает весь сад, словно снег.
Дятлы стучат по его твёрдой коре. В образовавшихся дуплах поселяются грачи и белки.
Потом прилетают кукушки и выгоняют грачей или подкладывают им свои яйца. Грачи думают, что это их яйца и высиживают их. А белки не знают, что им делать с яйцами. Они скачут по ветвям с удивлёнными криками.
