Рафаэль Муссафир - Паршивка
Купить платья для образцовой маленькой девочки
Сохранять спокойствие
Покрыть стену рядами козявок, чтобы выразить свое неудовольствие
Часто в субботу утром мама покупает мне платья, которые ей кажутся красивыми.
Мы идем в довольно роскошные магазины, где продавщицы обращаются ко мне на «вы» и «девушка».
Маме кажется, что этот крахмальный воротничок, похожий на украшение для торта, и эти пышные рукава очаровательны.
Продавщицы просят меня, «посмотритесь в зеркало, какая вы красивая, девушка», а я думаю, что это вопрос вкуса, если любить торты со сливками, а также Камиллу и Мадлен де Реан, тогда — да. Я делаю маленькую попытку бунта.
— Мама, я не хочу платье.
— Отлично, тогда мы его берем, и… и хочешь еще вторую блузочку с идиотскими рукавами, которую ты будешь надевать под пышный сарафан с воротничком как для клубничного торта?
— Я не люблю платья…
— Тогда берем еще одни взбитые сливки с пышным муссом, чтобы надевать под крахмальный сарафан с воротничком для торта с кремом. Да, моя дорогая? Так ты будешь их менять, и у тебя получится два комплекта, которые можно носить много дней подряд, даже если блузка для торта запачкается, ты все равно наденешь дурацкий старомодный сарафанчик..
Затем мама идет к кассе, и, когда две продавщицы, которые говорят мне «вы» и «девушка», объявляют ей цену, она слегка прикусывает губу.
— М-м-м… Пожалуй, мы все-таки возьмем одну шутовскую блузочку… Может быть, вы пойдете в чем-то нам навстречу?
Тут продавщицы предлагают маме большую скидку в 0,01 % и пару носков, мама успокаивается и говорит: «Хорошо, так нормально, спасибо, сударыни». На улице она спрашивает меня, почему я ничего не говорю, я отвечаю, что потому я не люблю пла… а она спрашивает, что Рашель должна сказать маме? И я говорю, что я должна сказать спасибо, мама.
Но мама ведь не крез, и мы занимаемся шопингом не каждую среду.
Поэтому по субботам Господа нашего я валяюсь в постели и использую свободное время для того, чтобы покрыть рядами козявок стену, насколько дотягивается моя рука.
Всякий раз, как мама видит это, она приходит в ужас.
— Боже, Рашель?
— Чего?
— Это!
— А! Мои козявки? Они не грязные.
— Ну, хорошо, подожди, моя дорогая, вот придет твой будущий муж к нам на ужин, я ему расскажу, что ты делала со своими козявками, когда была маленькая!
Ой-ой-ой, думаю я тут про себя.
— Мишель!
— Что, Франсуаза?
— Она опять…
— Она опять что?
— Козявки, Мишель, комедия с козявками… Посмотри…
— Да-a, надо же… Это все ты, малыш, тут наделала?
— Н-ну…
— Да их как минимум штук двадцать пять на этой несчастной стене…
— Тут еще и с прошлой недели…
— Надо же, ты их как-нибудь уж счисти, малыш, ладно? Да, Франсуаза!
— Что, Мишель?
— Что творится с твоей таратайкой?
— Какой таратайкой?
— С машиной твоей, Франсуаза, с машиной!
— А что еще с моей машиной?
— Сиденья, Франсуаза! Ты что, сэндвичи на них выращиваешь, или как? Нет, просто ты так и скажи, я ведь постоянно кучи голубиного дерьма с лобового стекла счищаю, будет тебе удобрение для твоих остатков сэндвича с тунцом.
— Мишель, мне, в конце концов, уже осточертели твои вопли бесконечные!
— Франсуаза, ты ругаешься при девочке, меня это уже, черт подери, задолбало!
Вот, мама разводит сэндвичи в машине, я делаю то же самое с козявками на стене, только у мамы нет никаких оправданий: крошки от сэндвича можно съесть. А что с козявками делать? Кричать караул, когда я их выковыриваю?
Или пусть мой нос так и набивается ими до предела?
~~~В семидесятых годах мои родители влюбились в полную очарования нормандскую развалюху, дремавшую посреди спокойной деревушки.
С тех пор мы проводим там все каникулы.
Ночью там светятся светлячки.
Утром поет петух.
В доме напротив живут фермеры.
Фермеры держат коров.
Коровы дают молоко.
И мы пьем коровье молоко.
С дурой Элизой, спаржей Патрисией, кудрявым змеем Бастьеном и развратным младенцем Пьером мы играем в «сельские тропинки».
Игра в «сельские тропинки»: большое познавательное путешествие, представляющее собой поход на расстояние как минимум в несколько километров по открытому полю в окружении наших от души веселящихся мам.
Мамы, веселящиеся от души: вожатые, еще не достигшие климакса, объединенные духом графини де Сегюр и Шанталь Гойя.
Вожатые формируют два отряда из маленьких, средних и больших и поднимают настроение участников песнями о том, что в отряде хромых нет, а маршировать лучше всего так, как мы, что километр пешком — это утомительно, утомительно, утомительно…
Маленькие: любимчики. Милые маменькины деточки.
Средние: конспираторы, бывшие деточки.
Синоним: вруны лет восьми.
Большие: помощники мам.
Мне восемь лет и три четверти. Я принадлежу к конспираторам, так сказали Шанталь и Графиня.
Игра в «сельские тропинки» служит причиной возникновения конфликтов, чего никак не ждут наши мамы, взявшие в руки бразды правления.
Взять в руки бразды правления: начинить кусты, столбы, норы кротов и коровьи лепешки таинственными посланиями, распевая песни то Ива Дютейля, то Трене о цветущих маргаритках, о собирающих мед пчелах и о новорожденных телятках.
Поскольку наши мамы — поэтессы, то послания похожи на:
Темно-красные маки
Молящие азалии
Умирающую пену
Искрящиеся сады
Истерзанного поэта
Сев на семи ветрах
Опьянение этим миром
Жажду и скорбь
Короче:
Я спрятался в дюнах за садом,
Найди меня скорей.
Подпись: подсказка номер пять.
Подсказка номер пять: маленькое стихотворение, периодически оказывающееся в карманах участников и заканчивающее свои приключения в виде комочка, застрявшего в фильтре стиральной машины.
Чтобы найти эти маленькие стихотворения, мы потеем километров семь, а в награду кто-то получает приступ астмы, кто-то — мозоли, а иногда все вместе — солнечный удар, поскольку температура воздуха была сорок градусов.
И все для того, чтобы наконец дойти до цели и обнаружить там противника, который уже бесцеремонно раскопал сокровище своими испачканными в земле руками и покрытыми мозолями ногами.
Сокровище: сумка, полная бутылок с лимонадом и банок с сардинами в масле «Коннетабль».
Поражение мы переживаем довольно спокойно, зная, что месть пиратов будет слаще, чем совершенно дерьмовая победа «ботанов».
План прост: встретиться в полночь, написать фальшивые послания, на следующий день незаметно проследить за Шанталь Гойя и Графиней де Сегюр, терпеливо проследовать за ними по пятам и подменить стихотворения, предназначенные команде противников, нашими неприличными записками.
Следующая подсказка находится у тебя в заднице.
Отправляйся на…
Похожа ли моя задница на цыпленка?
или:
And mу ass itʼs chiken?
Это чтобы в английском попрактиковаться.
Короче, сельские прогулочки Шанталь и Графини превращаются в базарные перепалки. Пора переключить внимание на одно местечко, которое надо хорошенько мыть с мылом, чтобы первая брачная ночь прошла успешно.
Столкнуть старух в крапиву
А Мишеля Дрюкера с лестницы
Посмотреть, как дедушка падает в бегонии
Вытереть ему слезы
И бежать
Если вдуматься, оказывается, что мои выходные очень плотно заняты, у меня всего два дня, чтобы вместить «Тридцать миллионов друзей», «Даллас», «Елисейские Поля», дедушку, тетю Югетту и бабушку.
Согласитесь, расписание захватывающее, потому что всем известно, что в субботу и воскресенье детям хочется лишь одного — остаться дома у предков перед телевизором на канале «Антенн 2» и отдохнуть после недели, проведенной за разглядыванием то задницы учительницы, то пейзажа за окном…
Итак, в субботу в полдень надо идти к бабушке, маме папы, потому что она не вечная и сильно сдала за последний год.
Бабка ходит согнувшись, хотя на землю ничего не роняла. Не так, как макаки, иначе ее руки болтались бы спереди и волочились бы по земле. Нет, руки бабки заведены назад, так, как делаешь, когда изображаешь курицу или кузнечика.
