Михаил Балбачан - Шахта
«Бред собачий!» – самокритично квалифицировал теперь этот план Евгений Семенович. Но в тот момент ему все обрыдло и просто хотелось сменить обстановку. Кроме того, ему интересно было понаблюдать за Тимохой, так и не посмевшим прямо выступить против этой авантюры. «Что же, на то он и подхалим, чтобы на нем воду возили». Пришлось еще раз проехать мимо бывшего своего дома. Сколько же лет мечтал он вернуться сюда? Здорово было бы в теперешнем его статусе, с депутатским флажком на лацкане подержать тут кое-кого за грудки да заглянуть в подлые глазенки. Поздно. Кто, говорят, с войны не вернулся, как дружок его бывший, Романовский, а кто так, сам по себе сгинул. Из старого руководства на двадцать третьей не осталось никого. А на нет и суда нет.
Надумав «подышать», он расплатился с шофером на самом въезде в Буденновский и вылез в неуютную, тревожную ночь. Дождь все же кончился, но раскисшая грязь покрывала остатки асфальта. Местность не слишком подходила для прогулок в заграничных бежевых полуботинках. Евгений Семенович осторожно ступая, пробирался по длинной, словно бы нежилой улице. Ни звука не раздавалось окрест, ни единого огонька не мерцало за глухими заборами. Он совершенно не помнил ветхих халуп, мимо которых теперь шел. Вокруг были сырой мрак, дичь и гиль. «Как бы не заплутать тут. То-то смеху будет». Свернув за угол, он оказался на другой улице, широкой, но тоже какой-то дрянной, неприбранной, еще более грязной, чем предыдущая. Зато тут светилось несколько окошек, а далеко впереди одиноко мерцал уличный фонарь. Слепко различил однотипные двух-трехэтажные дома. Что-то очень знакомое почудилось ему в их расположении. «Не может быть! Это же моя «Улица Будущего»! А где клумбы, фонтан и вообще? До чего довели, сволочи!» По мере приближения к фонарю ему становилось все яснее, что улица, которую он привык считать одним из лучших достижений своей жизни, превратилась в настоящую трущобу, в какой-то Гарлем. Во многих местах штукатурка отвалилась от стен, обнажив разномастный кирпич. Замечательные лепные украшения по большей части тоже отсутствовали. Между корпусами протянулись нелепые плетни, из-за которых выпирали крыши частных сараев. Многие окна забиты были чем попало. Всюду валялся мусор. Слепко заметил несколько темных фигур, кравшихся навстречу ему вдоль забора. Сам он по-прежнему шел посреди улицы.
– Товарищи! – голос его жалко прозвучал в этой дикой тишине, но ночные прохожие испуганно шмыгнули под арку и пропали. По крайней мере, Слепко теперь знал, где находился. Казалось, своим криком он разорвал некую непроницаемую завесу. Где-то позади высокий развратный голос затянул пьяную песню. К нему присоединился нестройный хриплый хор. Взвинченно закричала женщина, забрехала собака. Не разбирая уже, куда ступать, замминистра почти вбежал на шахтный двор. Прекрасные высокие копры – его творение, были, слава богу, на своем месте. Колесо скипового вертелось. Почти в полной темноте вагонетки выкатывались на эстакаду и, грохоча, вываливали содержимое в железнодорожные вагоны. Рельсовый путь подходил теперь к самому копру. «Это они молодцы. Просто и правильно. Наше, между прочим, “шахтопроектовское” предложение. Понятненько. Почему же света нигде нет? Что за дурацкая экономия?» Евгений Семенович поднялся на приемную площадку. Людей там не было, вагонетки выкатывались автоматически. «Ну-ну… На перегрузке-то есть кто-нибудь?»
На перегрузке «кто-нибудь» был. В окне будочки, нависавшей над путями, белело человеческое лицо. Когда он открыл дверь, сидевшая за пультом женщина не обернулась. Индикаторная лампочка слабо высвечивала ее сосредоточенный силуэт. Подавшись вперед, она всматривалась в темноту за стеклом. Очередная вагонетка, громыхнув, высыпала содержимое в вагонное нутро, еще более черное, чем окрестная ночь. Девушка нажала кнопку. Опрокинулась еще одна вагонетка, а состав немного продвинулся.
– Чего молчишь, нарочно, что ли, пугаешь меня?
– Да нет, смотрю просто.
– Смотришь? Ну, смотри-смотри. Не видать же ничего.
– Вот и я удивляюсь, почему света нет? Вам же так, наверное, трудно работать.
– Я привычная. Была раньше лампочка, да сперли.
– Кто спер?
– Кому надо, тот и спер. Тебе какое дело? Ты кто такой?
– А что?
– А ничего. Может, ты шпион!
– Командированный я, из Москвы.
– У-у! Ну и как там вообще?
– Да так. Все вроде нормально. А у вас тут как?
– Тоже ничего, жить можно.
– Я сейчас по главной улице прошел. Темно, грязно, дома не отремонтированы.
– Потому что наплевать всем. Начальству тоже никакого интересу нету с развалюхами возиться. Потом, кто там живет-то? Пьянь одна.
– Что, много пьют?
– Как везде. Мужики со смены придут – нажрутся, и спать. А там – опять в шахту идти надо. У них и времени-то нет по хозяйству заниматься.
– Как же они под землей работают после этого дела?
– Привычные. А что, у вас в Москве не так разве?
– Да как вам сказать?
– То-то. Вам, верно, в контору надо, это…
– Спасибо, я знаю.
Но спустившись, Слепко направился не в контору, а вдоль путей, намереваясь проинспектировать угольный склад. Склада как такового в наличии не оказалось. На его месте обнаружился еще один рельсовый путь. Длинный состав медленно двигался по нему, выползая, казалось, прямо из-под террикона. Слепко пошел смотреть. Он нашел там еще одну перегрузку, питаемую конвейером, выходившим из неизвестно откуда взявшегося наклонного ствола. «Эт-то что еще за научная фантастика? Мы такого никогда не… А ведь здорово! Чего ж они тогда план срывают?»
Придя в контору, Евгений Семенович обнаружил, что все двери на первом этаже были заперты. Лишь одна, хоть и с трудом, поддалась его напору. Это оказался сортир, причем на редкость загаженный. Замминистра, сохраняя спокойствие, поднялся на второй этаж. Там было немного почище, похоже, даже подметено, но так же безлюдно. Закипая, он дергал одну ручку за другой. Испорченные полуботинки оставляли на линолеуме цепочку грязных следов. Оставались две последние двери. За второй, судя по запаху, тоже был сортир. Но поддалась и первая. Сильно небритый тип кемарил там, тяжело навалившись на ободранный стол. Дверь скрипнула, и он заполошно вскинулся.
– Вы кто такой? – спросили оба одновременно. Слепко вытащил удостоверение.
– Еще раз спрашиваю, кто вы такой? – уже другим, требовательным тоном вопросил он.
– Я, это, зам главного инженера, а что?
– Вы почему план срываете?
– Так, это самое, ничего, мы к концу года наверстаем. Жулебин вторую лаву на первом модернизирует, чтобы, значит, как первую сделать…
– Кто такой Жулебин?
– Главный инженер, начальник мой.
– А этот, как его, Пищиков? Начальник шахты? Он – что?
– Не знаю. Он у нас все больше в эмпиреях парит, при руководстве трется, а мы тут…
– Так, говоришь, из-за ремонта лавы выработка упала?
– Да как вам сказать? – небритый достал пачку «Беломора». – Выходит, что так. Комбайн там дополнительный ставим, конвейера меняем…
– Значит, как поменяете, годовой план нагоните?
– Ну да. Жулебин все вроде сосчитал.
– А мы, значит, подстраиваться должны под ваши выкрутасы? Почему с трестом не согласовали? Вы что тут, частные хозяйчики, чего хочу, то и ворочу?
– Вы лучше об этом у Жулебина спросите, товарищ замминистра.
– И где он, Жулебин твой?
– А может, вам лучше с Пищиковым? – заговорщически понизил голос небритый. – Он вам все очень хорошо объяснит. У него-то язык подвешен, так наврет, что…
Небритый осекся, но понятно было, что запинка эта – результат похмелья, а не страха божия.
– А твоя фамилия как? – ласково поинтересовался Слепко.
– Иванов.
– Товарищ Иванов, соберись и ответь, почему ты тут один обретаешься? Где все?
– Какие все? На участки народ перед сменой явится, а бухгалтерия…
– Это понятно, а если что случится?
– А я зачем? У меня все телефоны. Сучин еще был, главный механик наш, но он с полчаса как в шахту спустился.
– Жулебин, значит, утром объявится?
– Да. Сменит меня. А вы бы лучше с Пищиковым…
– Сам как-нибудь разберусь, с кем мне и когда. Кстати, что это еще за ствол у вас наклонный? Не помню, чтобы мы такое утверждали.
– А! – оживился Иванов. – Это не мы, это немцы во время войны построили! Жулебин хочет…
– Мне нужно сейчас в шахту спуститься.
– Я не смогу вас сопровождать, при всем, как говорится, желании, а больше некому, сами видите!
– Обойдусь, я с этой шахтой знаком.
– Бывали здесь уже?
– Я ее строил!
– Вы? То-то мне все казалось: фамилия очень знакомая. Здравствуйте, товарищ Слепко, тут о вас просто легенды ходят! – искренне обрадовался Иванов.
– Здоровались уже.
– Сейчас. Я сейчас.
Отрывисто дергая диск, небритый позвонил на склад и, выяснив у Евгения Семеновича его размеры, приказал кладовщице сейчас же принести в ламповую сапоги, каску и полный комплект новой спецодежды.
