Гийом Мюссо - После...
Натан вышел на улицу, машинально купил «Уоллстрит джорнал», забрел в несколько магазинов: воспользовался случаем, чтобы приобрести новогодние подарки. С покупками управиться было несложно: несколько партитур и программа по музыке для Бонни; бутылка хорошего французского вина для Эбби и машинка для обрезки сигар Джордану. Бесполезно что-либо покупать Мэллори — все равно не примет.
Натан вернулся к автомобилю, который оставил напротив кафе. Проходя мимо здания, посмотрел через стекло: наплыв клиентов спал, но Кандис оставалась на посту. Ладно, не будет же он торчать здесь все утро! Вставил ключ зажигания, собираясь уехать, но передумал: не решался, будто кто-то нашептывал ему: «Оставайся на месте!» Подчинившись интуиции, развернул газету — ну прямо детектив в засаде.
В 11:30 зазвонил мобильный:
— Привет, пап!
— Бонни! Ты не в школе?
— Сегодня нет уроков, в школе проводят учения по безопасности.
— Чем занимаешься?
— Собираюсь завтракать. — Бонни зевнула. — Не забывай, у нас только восемь утра.
— Где мама?
— В душе.
Бонни разрешалось звонить отцу в любое время, когда она захочет, — так они договорились с Мэллори. Натан услышал, как девочка снова зевнула.
— Ты поздно легла?
— Ага… Венс водил нас вчера вечером в кино.
Натана как током ударило. Вот уже несколько месяцев его бывшая жена встречалась со старым приятелем Венсом Тайлером; они познакомились на первом курсе университета и оставались в более или менее хороших отношениях. Венс — выходец из богатой калифорнийской семьи; его родители давно знали и навещали Векслеров. Как понял Натан, Венс жил на дивиденды от акций косметической компании, которую унаследовал. Несколько лет назад развелся; когда же Мэллори переехала жить в Сан-Диего, стал ухаживать за ней, предполагая, что у него есть все шансы.
Натан ненавидел Тайлера, и вполне взаимно. Однако всякий раз, когда Бонни говорила о Венсе, старался не отзываться о нем плохо, на случай если Мэллори вдруг решит связать с ним жизнь. Девочка и так сильно страдала из-за развода родителей и становилась агрессивной, если какой-нибудь мужчина приближался к матери; не стоило вовлекать ее в ссоры взрослых.
— Хорошо провела вечер, дорогая?
— Ну пап, ты знаешь, не люблю я этого Венса.
«И правильно делаешь, моя милая!»
— Послушай, Бонни, если когда-нибудь мама захочет снова выйти замуж, тебе не нужно расстраиваться.
— Почему?
— Нужно, чтобы кто-нибудь вроде Венса заботился о тебе и защищал.
— У меня уже есть мама и ты.
— Конечно, есть, но в жизни всякое может случиться.
Натан вспомнил слова Гудрича: что, если сказанное врачом — правда? Что, если смерть уже стучится в его дверь?
— А что может случиться?
— Ну мало ли… не знаю.
— Венс мне не папа.
— Безусловно, нет, милая моя. — Натан сделал над собой огромное усилие. — Венс, возможно, неплохой парень. Мама могла бы быть с ним счастлива.
— Раньше ты говорил, что он придурок!
— Не будь грубой, Бонни! Ты не должна произносить это слово.
— Ты его так назвал, когда говорил с мамой!
— Да, я не слишком его люблю, — пришлось признать Натану. — Но это, возможно, оттого, что мы с ним не одного поля ягоды. Знаешь, такие люди, как Венс, родились с серебряной ложкой во рту.
Бонни удивленно переспросила:
— С серебряной ложкой?..
— Это такое выражение, дорогая. Означает, что его семья всегда была богата и Венсу не нужно было работать, чтобы оплатить учебу. А мне приходилось мыть машины и вкалывать на гнилых складах Бруклина.
— Мама и Венс встречались, когда были молодыми?
— Говори тише, милая, мама будет недовольна, если услышит, что мы обсуждаем это.
Бонни прошептала:
— Все нормально, я поднялась к себе в комнату.
Натан ясно представил дочь: Бонни в пижаме, маленькие ножки в башмаках, как у Гарри Поттера. Он обожал секретничать с ней.
— Они встречались, — признался Натан, — но всею несколько раз, это было несерьезно.
Бонни помолчала немного, — значит, думает, — потом рассудительно произнесла:
— Но ведь мама тоже родилась с золотой ложкой во рту!
— Серебряной, милая. Ну хорошо, ты права. Но она не презирает людей из другого круга. Она порядочная.
— Я знаю.
— И ты тоже будь такой, слышишь меня? Не презирай тех, кто убирается у тебя в школе, или тех, кто обслуживает тебя в столовой. Можно быть достойным уважения, даже если мало зарабатываешь, понимаешь?
Бонни, умная девочка, снова заговорила о противоречиях:
— Но ведь ты всегда говорил: в Америке тот, кто хочет денег, всегда может их заработать.
— Ну да, иногда я говорю глупости.
— А я… должна презирать богатых?
— Нет! Суди о людях не по их деньгам, а по их поступкам. Понятно?
— Понятно, пап. — Потом проговорила доверительным тоном: — Знаешь, пап, я не верю, что мама любит Венса.
Удивленный этим замечанием, Натан помолчал, потом произнес:
— Не всегда нужна любовь, чтобы с кем-то жить. Так бывает. — «Зачем я говорю ей подобное? Она еще слишком маленькая, чтобы это понять…» — А я считаю, что маме нужна любовь.
И тут он услышал голос Мэллори — она звала дочь из кухни.
— Мне нужно идти, пап. — Бонни уже открывала дверь своей комнаты.
— Хорошо, малышка.
Прежде чем попрощаться, она все же прошептала:
— Знаешь, я уверена — мама не любит Венса!
— Откуда ты знаешь?
— Женщины знают такие вещи.
О, какая она умилительная! Чтобы скрыть волнение, Натан возразил с напускной строгостью:
— Ты еще не женщина, ты маленькая девочка, иди есть кашу. Я очень тебя люблю, белочка. Больше всех на свете!
— Я тоже тебя люблю.
Натан включил отопитель в автомобиле. И вновь задумался. По правде говоря, он не понимал, что Мэллори нашла в этом придурке Тайлере: нахальный, самонадеянный, из тех, кто считает, что происхождение дает право считать себя лучше всех.
Однако Венс, вероятно, не без оснований рассчитывал на успех: он мог видеться с Мэллори каждый день, ну и, конечно, в любую секунду был в ее распоряжении. Впервые за все время Натан признался себе, что, возможно, потерял Мэллори навсегда. Странно, но при разводе он почему-то считал: однажды она вернется, эта разлука лишь временная. Так упорно верил в это, что ни разу даже не подумал о том, чтобы завести отношения с другой женщиной. С тех пор у него было два или три свидания, без продолжения.
Никто для него не сравнится с Мэллори. Как охотник за обломками затонувших кораблей, он погрузился за ней в самые глубокие воды озера Санкати Хед. Его любовь была нерушимой.
Кандис закончила работу в два часа дня. В потертых джинсах и кожаной куртке, она вышла из кафе и села в старенький, помятый пикап, припаркованный неподалеку. Натан завел машину и поехал за ней. Движение в этот час было довольно плотным; как в кино, он остановился на первом же светофоре, чтобы позволить Кандис оторваться. Никого в жизни Натан еще не преследовал и потому боялся, что его заметят.
Пикап выбрался из центра и покатил на юг. Кандис ехала минут двадцать, потом углубилась в жилой квартал, людный, но спокойный, и остановилась перед домиком на небольшом участке земли. Что же, она здесь живет? Вот позвонила в дверь — ей открыла полная женщина с жизнерадостным лицом. Кандис вошла внутрь и через пять минут вернулась с маленьким мальчиком на руках: на первый взгляд ему было около года, на нем курточка навырост.
— Еще раз спасибо, Таня! — поблагодарила Кандис.
Она крепко прижала ребенка к груди. Затем надела на голову малышу ярко-красную шапочку, осторожно пристегнула его к заднему сиденью и поехала к магазину. Припарковавшись, усадила сына в коляску и вошла в магазин. Натан следовал за ней из отдела в отдел.
Девушка медленно выбирала продукты, видимо, чтобы не потратить больше, чем могла себе позволить. Казалось, что она получает огромное удовольствие от самого процесса их приобретения. Часто останавливалась, что-то шептала на ухо сыну, целовала его и показывала пальцем на то, что выглядело необычно:
— Посмотри, какая огромная рыба, Джош! А вот, видишь, какой чудесный ананас!
Малыш улыбался и таращил любопытные глазенки на все, что его окружало. А Кандис шла и все повторяла, какой он красивый и славный. Надо ведь его немного побаловать — и положила в корзину маленький пакетик конфет.
Натан видел — этой женщине хорошо и счастье ее неподдельно. Интересно, она живет с кем-то или мать-одиночка?.. Он готов был поспорить, что второе вероятнее, но вдруг засомневался: Кандис остановилась в отделе алкогольных напитков и взяла упаковку пива «Будвайзер». Неожиданность — Натан почему-то не представлял ее с пивом.
На стоянке он прошел совсем близко от нее: лицо спокойное, безмятежное. Потом взглянул на малыша — и подумал о своем сыне.
