Анхела Бесерра - Неподвластная времени
Наутро, как следует обдумав произошедшее накануне, Мутноглазый остановился на двух возможных вариантах: либо девчонка причастна к ограблению могилы Святой, либо, что более вероятно, она все же состоит и ордене, просто не ожидала повстречать на улице посвященного. Так или иначе, Мазарин его запомнила и наверняка догадалась, что ему нужно. Наступил подходящий момент, чтобы сблизиться с ней и все разузнать. А если для этого придется нарушить приказ, значит, так тому и быть.
На следующий день Мутноглазый решил продолжить слежку. У тех, кто его послал, были другие планы, но он решил действовать на свой страх и риск.
С утра Мутноглазый занял позицию напротив зеленого фасада, надеясь перехватить девушку, когда та выйдет из дома, и вдруг увидел ее на углу улицы. Мазарин, снова босая, разговаривала с незнакомым стариком, который, судя по жестам и мимике, в чем-то ее обвинял. Появление старика застало Мутноглазого врасплох. Оставалось только выжидать и наблюдать. Так он узнал о том, что Мазарин заболела и попала и больницу Валь-де-Грас.
Остальное было делом техники; чтобы узнать помер палаты, пришлось проследить за стариком.
Мутноглазый приходил в больницу каждый день, но повидать Мазарин ему так и не удалось. У палаты нее время сновали врачи и медсестры со шприцами, масками, ингаляторами и небулайзерами. Больную ни на миг не оставляли одну. В результате Мутноглазый потратил впустую пять дней, и персонал уже начал поглядывать на него с подозрением.
Наконец удача ему все же улыбнулась. Старик ушел, а дежурная медсестра вколола пациентке снотворное. Мутноглазый разволновался, вообразив Мазарин спящей в полутьме. На цыпочках пробравшись в палату, он, не теряя времени, направился к кровати. Малышка спала, прелестная и чистая, как ангел. Мутноглазый склонился над ней и осторожно приподнял простыню. На него вновь дохнуло немыслимой женской силой, о которой он часто читал и слышал и которой никогда не ощущал до той ночи в зеленом доме. Несмотря на болезнь, исходящие от девушки токи стали сильнее. Мутноглазый долго стоял над ней, питаясь ее энергией, забирая у нее силы. Ночная рубашка туго охватывала крепкие девичьи груди. Между ними поблескивал медальон.
Через полчаса человек с туманным взглядом и заячьей губой вышел из больницы, загадочно улыбаясь и пряча руки в карманах пальто. Его пальцы машинально поглаживали прохладную металлическую поверхность медальона. Мутноглазый сжал свой трофей в кулаке и загадочно улыбнулся.
21
Мой медальон! — вскрикнула Мазарин, едва открыв глаза. — Верните его!
Аркадиус погладил девушку по голове:
— Милая, но я ведь уже сказал, его у меня нет. Я отдал его тебе вчера, помнишь?
— Неправда, скажите, что это неправда. Он у вас.
— Не волнуйся, сейчас мы позовем медсестру и во всем разберемся.
Аркадиус нажал на кнопку вызова, и через несколько мгновений в палату вошла медсестра в белом халате.
— Мадемуазель хочет знать, зачем вы сняли ее медальон.
— Ой, я же только сейчас заступила. Я спрошу у ночной смены, но вряд ли они его взяли. А какой он был?
Мазарин разрыдалась.
— Не плачь. — Старик легонько сжал ее руки. — Твой медальон обязательно найдется. Ты уверена, что надевала его?
— На сто процентов. Перед сном я спрятала его под рубашку.
Медсестра вышла, но через несколько минут вернулась и поманила за собой старика.
— Возможно, здесь произошла кража, — проговорила она, понизив голос. — Это для нас нехарактерно, но пару раз такое случалось. Поэтому мы просим пациентов внимательно следить за ценными вещами. — Медсестра сокрушенно покачала головой. — Мне очень жаль.
— Нашли? — встрепенулась Мазарин.
Отвечать было излишне; удрученный вид антиквара говорил сам за себя. Старик уселся на стул у изголовья кровати, ворча себе под нос:
— А ведь я тебя предупреждал, предупреждал...
22
Итак, медальон был настоящим. Прежде чем связаться с членами ордена, Мутноглазый поделился своим секретом со знакомым ювелиром, специалистом по Средневековью, и у того не возникло ни малейшего сомнения в подлинности вещицы. В те времена люди верили, что серебряные амулеты защищают от демонов, чумы, смерти в бою и, самое главное, от неудачи в любви. А если прибавить к этому уникальность и несомненную историческую ценность реликвии, ее цена на черном рынке могла оказаться запредельной.
Тут было о чем призадуматься. Перед владельцем медальона открывались поистине необозримые перспективы. Тот, кому удалось завладеть реликвией ордена Арс Амантис, получал все связанные с ней дары и проклятия. А что, если продать медальон? При мысли об этом у Мутноглазого задрожали руки. Он уже видел себя богатым, могущественным, способным исполнить любую прихоть. Проделать это не составило бы никакого труда; если бы кто-нибудь изготовил копию и подменил реликвию, ни Мазарин, ни кто-либо другой никогда ни о чем не догадались бы.
— Нужно немедленно связаться с орденом. Вы ведь так и сделаете, правда?
Слова ювелира вернули Мутноглазого к действительности. Мечты мгновенно рассеялись.
— Откуда вы знаете?..
— Об ордене? Нас много... И у нас есть общая цель. Где тело?
— Этого я пока не знаю.
— Нам надо объединиться.
— Сколько вас? — спросил Мутноглазый и продолжал, не дожидаясь ответа: — У вас в группе есть женщины?
— Раньше были, но ни одна не задержалась. А у вас?
— Тоже нет.
— Без женщин наше дело обречено на провал.
— Знаете, есть одна девушка... Это, собственно, ее медальон.
— Она принадлежит к братству?
— Это мне еще предстоит выяснить. Я поговорю со старшими братьями: нам действительно пора объединиться.
— ВСЕМ, — веско добавил ювелир.
— Всем.
Перед уходом Мутноглазый вскинул руку.
— Сила моя в любви.
Ювелир в точности повторил его жест:
— Принимаю и воздаю.
23
Медальон вернулся. Наутро он каким-то непостижимым образом снова оказался у нее на груди. И теперь Мазарин сильнее, чем когда-либо хотелось раскрыть его тайну.
Девушка пошла на поправку, днем ее собирались выписать. По этому случаю Аркадиус преподнес своей подопечной букетик лаванды.
— Я собрал их около твоего дома. Если бы ты знала, какой аромат стоит по всему кварталу. Святой отец из Сен-Жюльен-ле-Повр говорит, что в церковь ходит все меньше народу, а с тех пор как ты заболела, он и вовсе остался без прихожан.
Девушка поднесла букет к лицу и вдохнула его аромат.
— Угадайте, что я нашла...
Увидев медальон, старик удивленно поднял брови:
— Но как такое возможно?
— Сама не понимаю. Сестры говорят, что это не они.
— Дай-ка взглянуть. — Аркадиус внимательно рассмотрел амулет. — Скажи, ведь это не ты его спрятала?
— Да как вы могли подумать!
— Тогда я вообще ничего не понимаю. Медальон сначала крадут, потом возвращают. А между тем он стоит целое состояние. Тебе придется рассказать мне, где ты его взяла. Возможно, тогда нам будет проще найти разгадку.
Мазарин взвесила медальон на ладони. Говорить правду было никак нельзя. Ведь Святая была ее семьей, ее единственным родным человеком.
— Он мне достался... — она замялась, — от бабушки. Ну да, от бабушки.
— А кем была твоя бабушка?
— Я ее не знала; медальон перешел ко мне по наследству.
— По наследству... — повторил старик. — Откуда была твоя бабушка?
— Я не знаю, Аркадиус.
— Твои родители должны знать. Почему бы не спросить у них?
— Их вечно нет дома, они много путешествуют.
— Мазарин, ты что-то от меня скрываешь. Дочка, я давно догадался, что ты сирота. В этом нет ничего плохого, тебе просто... не повезло. Многие из нас одиноки, но это не делает нас изгоями. Так я угадал? Ты сирота?
— Нет, я не сирота. И пожалуйста, давайте больше не будем говорить об этом.
— У тебя плохие отношения с родственниками?
— У меня с ними... — уж врать так врать, — вообще нет никаких отношений.
— Как у большинства молодых. Тебе кажется, они тебя не понимают?
Девушка кивнула. Лгать человеку, который сделал для нее столько хорошего, было мучительно, но что еще оставалось делать?
— Я спрашиваю тебя об этом, — продолжал антиквар, — только для того, чтобы раскрыть тайну медальона.
— Аркадиус, вы говорили, что это реликвия какой- то секты. Что это за секта?
— Секта средневековых еретиков.
— В каком смысле еретиков?
— Они не принимали постулатов католической церкви, и та объявила их отступниками. Эти люди называли себя орденом Арс Амантис, хотя основы их доктрины были заложены еще в десятом веке, богомилами.
