Владимир Колотенко - Хромосома Христа, или Эликсир бессмертия
– Как бы не так! Какая же гармония без женщин?! Они что же все будут голубыми?
– Шерше ля фам! Как же иначе?!
– Давайте пока без женщин, – произнес Стае и засмеялся. – Без женщин жить на свете нет нельзя… – вдруг запел он.
– А Иудея!
– Иудея вместе с Римом.
– Ладно.
Из евреев я бы взя-ал Соломона, – сказал Вит, – и его…
– И его гарем.
– Соломона, Иисуса и Эйнштейна…
– Авраама, Давида и сорок его колен…
– И Иисуса?
– Что касается Иисуса…
– Иисуса нельзя.
– Да, ни Иисуса, ни Магомета, ни Аллаха…
– Мы совсем забыли о библиотеках. Книга – источник знания. Без книг мир бы ослеп. Страна, где не издаются книги, обречена на вымирание.
– Геродот, Тацит, Фукидид, оба Плиния, Сенеки и Спинозы……
– Толстые, Достоевские, Чеховы, Гоголи…
– Гюго, Бальзаки, Флоберы…
– Проще было бы взять учебник литературы для старших классов и перечислить всех писателей, композиторов, скульпторов, живописцев…
– На них и учебников не хватит.
– Что же касается Иисуса…
– Да! Что?..
– Как уже было сказано, Иисус…
– Да вы просто струсили!
– Так что там сказала твоя машина, – спросил Жора, взглянув на Нату, – список готов?
– Счас.
– Давай я, – предложила Тамара.
Казалось, мы перебрали все знаменитости всех эпох и эр, но, конечно же, это было не так. Например, еще нужно было разобраться с лемурами и атлантами… С золотом и календарем майя и охотничьей сумкой какого-то мерзляка, обнаруженного совсем недавно в какой-то там вечной мерзлоте…
Я и представить себе не мог, насколько вредна в таком деле поспешность.
– И не забудьте, золотые мои, – сказала Ната, – что у нас до сих пор нет ни одного нобелевского лауреата.
– Возьмите Швейцера, – предложила Хераськина, – или Иосифа Бродского…
– Или Солженицина…
– Или Горбачева…
– Горбачева?! Ну, нет… Нет! Лучше Обаму!
– Я же сказал, – сказал Юра, – нас спасет только Гермес.
На это никто не откликнулся.
Глава 10
Наконец, были выбраны первые двенадцать апостолов новой жизни. Их следовало бы назвать: Хаммурапи, Эхнатон, Соломон, Сократ, Цезарь, Конфуций, Леонардо да Винчи, Коперник, Наполеон, Эйнштейн, Иоанн Павел II, Ленин.
– А Гермес? – спрашивает Лена.
– Ну, ты же понимаешь, – говорю я, – мы не понимали, как к нему подступиться. Биополе этого золотоволосого голубоглазого атланта было напрочь блокировано. И мы как ни бились… А эти – двенадцать… Их преподнесла нам машина, и мы решили остановиться. Да! Мы согласились с ее доводами. И каждый нашел в них свое оправдание: таковы были критерии отбора. Двенадцать ровненько. (Кто же из них Иуда?). В список не попали ни Адам, ни Ной, ни Навуходоносор, ни Александр Македонский, ни Шекспир, ни Августин, ни Карл Маркс… Не попали многие, наидостойнейшие, колоссы и титаны всех времен и народов, тот же Микельанджело и тот же Толстой, Достоевский, Сталин… Хотя ни Гитлер, ни Сталин, ни Ленин, ни даже Брежнев не могли обрести новую жизнь по известным причинам. Но Гомер-то, Гомер!.. Даже ему не нашлось места в нашем перечне знаменитостей. Зато вскоре легко втиснулся туда Ленин. А потом и Тутанхамон…
– Какой-то фараонишко, – равнодушно констатировала Тая.
– Ты прилип к своему Ленину, – бросил мне как-то Жора, – как жвачка к заднице.
Я и в самом деле возлагал на клетки крайней плоти вождя большие надежды. Добытые мною у служителей Мавзолея за сотню долларов, они уже истомились в ожидании своего звездного часа. Мир тоже ждал нового пришествия Ленина, как второго пришествия Христа.
В течение целого лета я убеждал Жору и Юру в том, что Ленин был как никто другой близок к цели. И совершенно неважно, настаивал я, как он шел к этой цели. Мы ведь идем-то другим путем.
– Слушайте, – сказал Жора, – с вами сдуреть можно.
В подтверждение своих доводов я даже обещал предоставить математическую модель ленинских принципов построения коммунизма. С тех пор как я подружился с марксизмом-ленинизмом, я вполне довольствовался теми идеями и выкладками, которые в свое время стали путеводной звездой для людей. Я даже нашел удовлетворение своему самолюбию в том, что мужественно отбивал все нападки на Маркса и Ленина, защищая искренность их побуждений. А вскоре мне представился случай создать виртуальную модель коммунизма. Да-да, я набрался храбрости и мы с Мишей построили-таки этот всеми развенчанный коммунизм. Виртуальный, машинный. Жора был в восторге. Но у него были и свои возражения.
– Я иногда вот о чем думаю, – сказал он, – почему же Ленин, создавая свою теорию строительства коммунизма и воплощая ее на территории России, не принял Христа?
– Ты уже спрашивал об этом, – говорит Лена.
– Жора не раз возвращался к этому вопросу: почему?! Он искренне удивлялся Ленинской слепоте. Искренний поборник справедливости, ратовавший за счастье каждого на этой грешной земле, не мог ведь просто так взять и отмахнуться от Нагорной проповеди, перевернувшей умы многих поколений и до сегодняшнего приводящей в восторг своей изысканной ненавязчивой простотой миллионы людей на планете. Неужели он с карандашом в руке не читал Евангелие от Матфея или Луки, или от Иоанна? Как того же Маркса, Маха или Фейербаха? Читал. Читал! В его «Философских тетрадях» ни слова об «Апокалипсисе» Иоанна! Читал!!! Так в чем же дело? Он не мог поверить в воскресение Христа? Многие не верили. Многие и сегодня не верят. Попы, конечно, попы исказили Его учение. Религия – опиум для народа. Может быть. Религия – все это нагромождение ряс и обрядов, сытых заросших рож и тонкоголосых плаксивовоющих фарисеев, весь этот ладанный смрад и сверкание тяжести золотых крестов на жирных пупах, все это не может не действовать на чувства верующих. Но святое учение Христа о том, что Небо может упасть на Землю, что и на земле могут царить небесные добродетели, что восторжествуют-таки красота, нежность, справедливость и любовь, это учение, указавшее человеку Путь на Небо, не может не стать фундаментом для строительства новой жизни. Христос старался как мог. Изо всех сил, кровью и потом Он убеждал нас следовать за Ним. Двадцать веков подряд, изо дня в день. Ленин не мог этого не видеть. Ленин не прислушался. И чем, позволь спросить тебя, закончилась его социальная инженерия? Пшиком! Нужно быть слепым, чтобы не видеть бесконечные толпы людей, следующих до сих пор за Иисусом, как овцы за поводырем; нужно быть глухим, чтобы не расслышать животворную мелодию Его «Любите друг друга» и набат колокольного звона Его «Горе вам, фарисеи и книжники…». Оказалось, что ни одно из учений за все эти годы не привело человечество к желанной цели. Ни диктатура, ни олигархия, ни военные, ни… Ошибка в том, что никто не учитывал роли биологического начала в человеке. Как же возможно отмахиваться от биологической целесообразности, а в основу развития и стремления к счастливой жизни людей класть политические и экономические камни? Никто еще не строил счастье человечества на фундаменте из генов. Жора, бесспорно, как всегда был прав: все дело в генах. К ним нужно прислушиваться.
Мы изменили уровень требований, уменьшили проходной бал, снизили планку. Не могли же мы просто взять и выбросить на помойку истории их геномы! Африканца, Отелло или Чемберлена, или Кассиуса Клея, или Мартина Лютера Кинга, мы так и не решились взять в список. Поль Робсон? Нет, он тоже не прошел в наши списки. Обама? Тогда мы еще не знали этого имени. Об Иисусе – и речи не могло быть! Возможно, это и стало причиной трагедии…
Глава 11
– Готово…
Однажды, когда, казалось, что мы уже не сдвинемся с мертвой точки – не все так гладко в нашем деле, как порой кажется – однажды Юра подошел к нам с Жорой, мы как раз только-только закончили третью партию в теннис (2:1 в его пользу, Жора торжествовал победу и был в приподнятом настроении), Юра подошел, бросил свою спортивную сумку на корт и, хлопнув меня по плечу, тихо и не выявляя никаких эмоций, произнес это долгожданное слово:
– Готово, – сказал он и улыбнулся.
Жора сидел, развалясь в плетенном кресле, разбросав свои белые крепкие ноги в новеньких кроссовках по сторонам и вытирал со лба огромным синим полотенцем несуществующий пот.
– Хочешь сыграть? – спросил он у Юры, – я сегодня очень силен.
Юра продолжал улыбаться.
– Правда, – сказал я, – не может быть?
– Правда, – сказал Юра, – можно начинать. Жаль, что мы так и не осилили Гермеса.
Жора прислушался и сказал:
– Сегодня пятница, корабли не выходят из гавани. А в субботу сам Бог не велит работать. Значит, начнем в понедельник. Все новые дела умные люди начинают с понедельника. А Гермес твой… Никуда не денется.
– Давай, – сказал Юра, – давай сыграем. Я выбью из тебя эту победительную спесь.
– Попробуй, – сказал Жора и выбрался из кресла.
Обнаженный по пояс в белых спортивных трусах, весь белый как снег (загар всегда боялся его кожи), с синими глазами и с теннисной ракеткой в правой руке, он был похож на древнюю греческую статую, изваянную в честь победителя Олимпиады.
