Александр Беатов - Время дня: ночь
— Что ты ответишь?
— Ты знаешь, брат, — неуверенно начал Саша, — Я, ведь, член профсоюза… А что в этом такого? Ты никогда не говорил, что это плохо… Я понимаю: комсомол — против религии… Но профсоюз, ведь, поддерживает интересы трудящихся… Идеологически он нейтрален…
— Разве? — Санитар снова помолчал немного, потом добавил с каким-то проникновенным сожалением в голосе: — В профсоюзном билете на каждой странице написано: "Профсоюзы — школа коммунизма".
Саша молчал. Он не знал, как возразить. Разумеется, было ясно, что коммунизм — против религии. И выходило, что несмотря на то, что он, как бы, избавился от комсомола, тем не менее, всё равно оказывался чуть ли не членом компартии…
— Ведь, профсоюз нужен только для оплаты больничных… Я же болею иногда… Да и в диспансере мне нужно появляться время от времени… — робко стал он оправдываться. — Ведь, иначе не заплатят всех денег…
— Нельзя служить двум господам… И особенно, — Санитар пристально посмотрел Саше в глаза, — Маммоне.
— А что, брат Вова… Я знаю, что он тоже берёт больничные в диспансере… Разве он — не состоит в профсоюзе?
— Брат Вова — дворник. А дворникам, даже тем, кто — в профсоюзе, платят одинаковую минимальную зарплату: 65 рублей.
— А ты? Разве и ты — не в профсоюзе?
— Нет. — Санитар отвёл взгляд, посмотрел на свечку, давая понять, что разговор на эту тему себя исчерпал.
— Что же делать? — Саша проглотил слюну. — Значит я зря посещал Подготовительные Курсы…
Санитар поднялся, взял с пола пустой чайник.
— Кстати, — он подошёл к двери. — Тебе больше не звонит тот стукач?
— Который? Из психушки или с МГУ?
— Всё равно…
— Да, вроде, перестали…
— Это хорошо… — Он, будто, задумался, держась за ручку двери. — Значит, мы можем кое-что предпринять… Сейчас я вернусь, и мы обсудим одно дело…
Возвратившись минут через пять, с кипятком в чайнике, которого хватило ровно на две чашки, Санитар сказал:
— Мы можем организовать свой собственный вуз, экуменический, — начал он. — Я, ты, сестра Наташа, Никаноров… — Он задумался. — Пожалуй, пока и хватит. Все мы сможем начать углублённое изучение Евангелия и, поскольку, я знаю, что ты интересуешься философией, мы будем изучать даже богословие. Нам не нужен будет никакой диплом об окончании. Потому что не ради бумажки, как это водится в мире, мы станем изучать эти предметы… Но, как сказано, "возлюбите чистое словесное молоко", — мы будем делать это ради познания Христовой истины. Ведь, сказано также: "Познаете Истину, и Истина сделает вас свободными…"
Санитар вдруг остановился, слегка закашлялся.
— В общем, брат, я подумаю о том, как помочь тебе в твоих поисках… Видишь ли, тем не менее, ты должен помнить, что "мудрость мира сего есть безумие перед Богом". И мы не должны сливаться с миром, жить по его законам. Мы пришли, чтобы победить мир, и не можем идти на компромиссы с властями. Мы не можем протягивать им хотя бы палец… Ибо, как тебе известно, рыкающий зверь ищет повода… Так, не будем ему давать повода, подставлять свой лоб, для отметины, из трёх шестёрок… — Санитар помедлил и вдруг предложил:
— Давай попробуем узнать, что нам ответит Господь. Открой, брат, Новый Завет наугад и прочти первое, что придётся.
Саша взял со стола Библию, зажал пальцем большую часть её страниц, раскрыл и прочёл сами собой попавшие на глаза строки:
"…Ибо лучше, нежели погибнет один из членов твоих, нежели всё тело твоё будет ввержено в геенну…"
— Вот нам и ответ, — заметил Санитар, о чём-то задумавшись. — "Разумеешь, что читаешь?"
— Ты только что говорил о пальце… — попробовал пошутить Саша.
— Пальце? — переспросил Санитар. — Каком пальце?
— Наверное, ты имел в виду пословицу: "Дашь палец — откусит руку"… Может быть стоит пожертвовать профсоюзу палец, и всё тело не будет ввержено в геенну…
Санитар улыбнулся.
— Да, брат, Андрей! Ты — софист! — Он вдруг посерьёзнел. Как-то по-новому посмотрел на Сашу, отхлебнул чаю. — Значит, Людочка больше не появляется… — Он опустил чашку на стол.
— Наверное, я перегнул палку… Мне не следовало молиться при ней.
— А молился ли ты о ней? О том, чтобы Господь обратил её душу?
— Нет…
— Почему?
— Честно говоря, Санитар, я очень устал от общения с ней.
— А разве нам выбирать, кого посылает нам Господь?
— Я понимаю… Однако, я говорил тебе о сестре Оле… С ней мне легко… Вот, если бы мы с Вовой поменялись… Если бы я руководил Олей, а он — Людой… Ведь, Людочка всё больше со мной спорит… Хотя, потом соглашается и даже извиняется…
— Тем не менее, брат Андрей, Людочка — твой долг. И если она вернётся, ты не должен упускать этот, может быть, последний шанс, чтобы обратить её душу. Я готов тебе помочь. Мы можем встретиться вместе.
— Хорошо, Санитар…
— Так давай же о ней помолимся…
Контролёр пробил билет, вернул его Люде. Молодые люди продолжали сидеть молча, ожидая отправления автобуса. По вокзальной площади разгуливали голуби. Перед кассами толкались люди. Солнце ещё не пробило своим светом утренний сумрак. Саша закрыл глаза…
В тот день, прежде чем покинуть комнату Санитара, Саша помолился с ним о спасении души сестры Люды, — а на следующий день она нашла его в костёле, села рядом и, не обмолвившись ни единым словом, прождала всю мессу. А по окончании, догнала юношу и так же молча пошла рядом и шла, пока он не выдержал, остановился и сказал:
— Ты меня извини, Люда… Я "перегнул палку"… Почему ты убежала?
— Ой!.. — воскликнула девушка. — Ты извиняешься? Почему? Ведь, это же я виновата!
— Я думал, что виноват я… — Саша посмотрел на неё, улыбнулся.
— Я чем-то тебя напугал, — добавил он. — Но я не хотел. На самом деле, всё не так, как тебе показалось… Хочешь, я познакомлю тебя с одним человеком, из нашего круга? Я уже говорил ему о тебе…
— Нет! — твёрдо ответила девушка. — Я не хочу. Давай лучше пойдём куда-нибудь…
— Хорошо… — Саша испугался, что снова "перегибает палку". — Только, куда?
— Куда хочешь…
Они дошли до Политехнического музея, через подземный переход, вышли к памятнику героям Плевны, двинулись под уклон по левой развилке бульвара.
Саша нарочно не говорил с нею больше о религии. Он рассказывал о том, как в детстве проводил каникулы у бабушки в Николаеве, на Украине. И хотя Люда не была там, они оба вспоминали юг, тепло, купание в море, реке. У Люды в Симферополе осталась мама. Здесь, в Москве, была одинокая тётка, которая не разрешала ей поселиться в огромной квартире сталинского дома, на Ленинском проспекте. Ещё у девушки была какая-то родня в Киеве. А в Москве — больше никого, кроме этой тётки, двух подруг, в общежитии, и его, Сашки…
Как ни трогательно это звучало, Саша боялся быть пойманным на удочку. И опять предложил поехать в гости к "одному человеку".
— Посидим, попьём чаю, — убедительно говорил Саша. — А то холодно гулять.
— Ну, что ж, поехали… — согласилась Люда.
Саша не зря вывел её к Китайской стене. Как раз там была конечная остановка автобуса, который уже через тридцать минут довёз их прямо к дому Санитара…
Стук монеткой по стене — вместо звонка, необычная обстановка в комнате, вежливый маленький человек, с ленинской бородкой, его прибалтийский акцент и, конечно, обаятельные манеры, умение пошутить и вдруг задеть за самые потаённые струны, — всё это не то, что потрясло или шокировало девушку; — она была очарована, опьянена, одурманена, влюблена, — все её чувства смешались так, что когда они с Сашей вышли, она не удержалась от восторга, обняла его неожиданно и расцеловала.
— Спасибо, тебе! Я никогда не забуду! О! Я так счастлива! Когда я смогу его снова увидеть? А?! Как я тебе благодарна!..
Саша вдруг почувствовал какой-то сердечный укол, что-то вроде ревности: ведь только сегодня она говорила ему о том, что Саша для неё один из близких людей… Как легко женское сердце может изменить свою привязанность, любовь, передвинуть одного на ранг ниже, превознести и поставить впереди всех другого…
После знакомства с Санитаром, Людочка почти забыла Сашу. Теперь она искала повода, чтобы только ещё и ещё раз встретиться с обоявшим её человеком. Она ходила вокруг его дома, разглядывала, не мелькнёт ли его силуэт в единственном окне его комнаты. И когда он всё-таки назначал ей встречу, девушка была "на седьмом небе" от счастья, часами засиживалась с ним за чаем…
Всё это продолжалось до тех пор, пока однажды Санитар не объявил, что она готова к крещению. Девушка сама не заметила, как изменилась внутренне настолько, что и Саша, встретившись с нею как-то раз, удивился свежести её мышления и новизне логики. Всего за какие-то две-три недели общения с Санитаром она впитала основы христианского мироощущения. И Саша с сожалением думал о том, что ему далеко ещё до того, чтобы обращать других к Богу…
