Алёна Хренкова - Записки Замухрышки (сборник)
Праздник продолжался. Дело было к вечеру. Я опять зачем-то вышла на террасу, и тут кошка, тихо подкравшись, вцепилась зубами мне в ногу. Я страшно испугалась и, естественно, закричала от боли. Произошло все очень неожиданно для меня.
Когда моя нога была намазана йодом и забинтована, дядя Шура сказал, что свою кошку он хорошо знает и наказывать ее не будет. При этом он погрозил мне пальцем.
ФИЛИН
Второй брат моего отца – дядя Коля по кличке Филин. Он тоже воевал и был покалечен: у него не могло быть детей. Впрочем, женщины его обожали, а детей у них и своих хватало. Вот такой у нас в роду был «огурчик», как он сам себя называл. Филин был дважды женат. Обе жены были старше его на двадцать лет.
Отец с Филином были очень похожи. Однажды летом я вернулась из лагеря. Когда мы с мамой вошли во двор, то услышали, что из нашего сарая раздаются какие-то звуки. Я решила, что там что-то мастерит отец. Недолго думая, я разбежалась и прыгнула ему на спину. Только когда бедный Филин дико завопил, я поняла, что ошиблась.
Потом он рассказывал, что приехал помочь брату делать мебель для новой квартиры. Филин был краснодеревщиком и учил моего отца столярному ремеслу. Переодевшись в рабочую одежду, он тихо строгал в прохладном и темноватом сарае, и вдруг что-то большое неожиданно прыгнуло ему на спину. Он тогда чуть не описался с испугу.
Первой женой Филина была Васса Ивановна – красивая, статная женщина с толстой косой ниже колен. Все говорили, что волосы у нее были необыкновенные. Она обожала своего Колюню, а ее любили и уважали в нашей родне.
Лариса рассказывала мне, как она играла с Вассой в «лошадки». Васса Ивановна заплетала волосы в две косы, Лариска ухватывалась за них, как за вожжи, и они обе носились по лесу, что-то изображая. В тот период я была очень маленькой, и Вассу помню лишь по фотографии, на которой она склонилась ко мне, годовалой крошке, стоящей с огромным белым грибом в руках.
Николай расстался со своей первой женой при трагических обстоятельствах. Васса Ивановна была женщиной не бедной. Однажды уезжая надолго из дома с Николаем, она оставила своей соседке целый чемодан всякого добра на хранение. Отец говорил, что это было наследство от родителей: столовое серебро, посуда, золотые монеты и иконы в дорогих окладах.
Когда Васса Ивановна пришла за своим чемоданом, подруга заявила, что ничего не знает, ничего не брала. Вассу хватил удар, и у нее что-то стало не в порядке с головой. Короче, она не выходила из больницы. Добро так и не нашлось. Что случилось дальше, я уже не помню.
Второй женой Филина была тетя Надя, тоже видная и красивая женщина, имевшая детей, которых он и вырастил. Тетя Надя хорошо шила, и мама как-то попросила ее приодеть нас с Ларой. Была куплена красная шотландка, и мы поехали «кроиться и шиться» к тетке.
То, что меня поразило в ее доме, я запомнила на всю жизнь. Это была старинная кукла с восковым лицом, настоящими живыми волосами, заплетенными в длинные косы, и одетая в великолепное бархатное платье с кружевами. Такого я еще не видела. Кукла стояла на комоде. На нее можно было только смотреть. Я так и делала: смотрела, открыв рот, пока шла примерка.
Тетя Надя, несмотря на то, что была старше Филина на двадцать лет, пережила его и умерла в возрасте где-то далеко за девяносто. Может быть, ей было и больше. Мама говорила, что она стеснялась быть на много старше Николая, и сумела когда-то убавить себе года.
Тетя Надя до самого конца хорошо выглядела. Однажды мама пришла к ней в гости (наши садовые участки были рядом), стала звать ее и увидела в саду женщину в купальнике с гладким загорелым телом, которая и откликнулась на зов. Вот тут моя мать и обмерла: это была почти столетняя Надежда. Вот такая была тетка.
КУКУЛЯ
Кукуля, или тетя Лиза, по праву считалась в нашей родне общественной матерью. У нее в доме, в зависимости от обстоятельств, жили по очереди все мои двоюродные сестры. Жила и я, когда мать с отцом уезжали на юг, в санаторий. Пишу только о сестрах, потому что единственный наш брат Борис был к тому времени уже взрослым и самостоятельным. Летом же тетка Лиза «пасла» нас на даче. Любимым выражением тетки было: «Скотина безрогая», но оно, как правило, употреблялось только в адрес собственной дочери.
Так уж повелось, что все сестры, когда собирались выйти замуж, возили своих женихов на показ к тете Лизе. Не было случая, чтобы она ошиблась в результатах своих предсказаний. Многие на нее обижались и, как водится в нашем роду, не говорили с ней годами. Потом все забывалось.
Вернувшись из армии, Борис задумал жениться на очень красивой девушке Нине. Он тоже привозил ее знакомиться с тетей Лизой. Я в это время жила у тетки, и знакомство происходило на моих глазах. Невеста нам всем очень понравилась. У нее был румянец во всю щеку, каштановые вьющиеся волосы и кожаные перчатки с белым мехом внутри. А еще Борис ей подарил золотое колечко с александритом, который все время менял свой цвет. Мы с Ниной не могли на него наглядеться.
Меня тетя Лиза любила, что вызывало ревность ее дочери Нины – худенькой, болезненной, капризной и очень вредной девчонки. Тетка Лиза часто говорила моей маме: «Мне бы десяток таких, как твоя дочь, чем одну мою». Нину, конечно же, это обижало. Но что есть, то есть.
Тетка Лиза вообще любила детей, особенно малышей. Лет с семи ее отдали в няньки к грудному ребенку. Она должна была качать люльку, привязанную к потолку, и смотреть, чтобы ребенок не плакал, пока взрослых не было рядом. Однажды она качала люльку, и ей самой захотелось спать. Вот она и залезла под бок к малышу. Маленькая была еще. Веревки двоих не выдержали, и люлька упала. На рев прибежали взрослые, и Лизу отправили домой, выгнав из нянек.
Эту историю тетка рассказала, будучи совсем старой. Я была как-то у нее в гостях. Мы смотрели телевизор. Показывали концерт, в котором выступал известный в ту пору всей стране бас. Тетка тогда мне и рассказала, что этого артиста она чуть не убила в младенчестве, упав вместе с ним и оторвавшейся люлькой на пол.
Муж тети Лизы Сергей был тихим и ласковым человеком с пронзительно голубыми глазами. Он, как и Филин, работал краснодеревщиком. Руки у него были «золотые», но любил выпить. Так же, как и наши дядьки, он прошел всю войну с первого до последнего дня в пехоте. Расписался на Рейхстаге и вернулся живым и здоровым домой. Родственники ласково звали дядьку просто Серега.
ЗИНАИДА И ЧЕРТ ИВАНОВИЧ
У отца была старшая сестра Зинаида. Во время войны она потеряла своего горячо любимого мужа Жоржика – так все его звали. Я видела его на фотографии с женой и сыном Борисом. Мужчина, действительно, был очень красивым. Кроме Бориса у тети Зины была дочь Зоя, одних лет с Ларисой и Ритой, симпатичная, с толстыми, длинными косами отличница, которая все время отдавала учебе.
Тетя Зина всю свою жизнь проработала в молочном магазинчике в центре Москвы. Как рассказывали, смолоду она обладала невероятной для женщины силой. В деревне при уборке хлеба запросто, наравне с мужиками таскала на плече мешки с зерном. Поэтому всю жизнь спокойно, вместо грузчиков «ворочала», как говорила она сама, тридцатилитровые фляги с молоком и сметаной. Тяжелый был труд, но дом всегда был полон добра.
Все бы хорошо, но на свою беду или счастье, тетка Зина повстречала прохиндея и драчуна, игрока и пьяницу Василия Ивановича, которого все родственники, от мала до велика, ненавидя называли не иначе как Черт Иванович. Что он только не устраивал бедной влюбленной Зинаиде! Перечислять не буду, но и в преклонные годы Зинаида появлялась на людях с синяком под глазом. Он любил бить ее половником по лицу.
Одно время вся родня отвернулась от Зинаиды, потому что Черт Иванович стал обижать Зою, которая уже училась в институте. Новый «папаша» постоянными пьянками, драками и приставаниями не давал Зое спокойно заниматься. В то время Борис был в армии, и защитить сестру было некому.
Тетка Лиза забрала Зою к себе. Дело дошло до суда. Несмотря ни на что, Зинаида была в любовном угаре. Привести в чувство Черта Ивановича она не хотела. Даже после его смерти, будучи совсем старухой, Зинаида не могла без слез говорить о Черте Ивановиче. Без слез любви. Чего только не бывает на свете!
МАМИН БРАТ ДЯДЯ ФУЗЯ
Младший мамин брат Сергей во время войны был летчиком. Вернувшись домой, он женился на девушке Клавдии, и они уехали на Север, к Белому морю, в далекий город Северодвинск. В том краю почти всегда было холодно, жутко не хватало витаминов, росла морошка, были белые ночи и северное сияние. Свою дочку, в память о теплом московском лете, они назвали Майей.
Если вдруг ночью зажигался свет в комнате, это означало, что в гости к нам приехал мамин брат. Проработав целый год на далеком Севере, дядя Сережа отправлялся отдыхать на Черное море. На обратном пути он всегда навещал свою сестру (мою мать), а мне привозил чудесные подарки. Среди них были коробочки, обклеенные ракушками, стеклянные шары с водой, в которых плавали рыбки, бутылки в виде зеленого дерева с сучками, красивые камушки и другая всячина.
