Клаус Хагерюп - Маркус и Сигмунд
— Само пройдет со временем, — сказал он.
Она провела рукой по волосам. На каждом пальце было по кольцу. «Не дешевые», — подумал Маркус и ободряюще улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ.
— Нет, — возразила она. — Это не проходит. — И побежала. Мимо него. На полной скорости через перекресток вниз по дороге. И исчезла.
* * *— Вот как, — сказал Сигмунд. — Она показалась не очень-то счастливой, да?
Маркус кивнул. Рот был набит пиццей. Сигмунд сидел в кровати и ел. Маркус притащил стул и маленький журнальный столик из гостиной. Ему казалось, что пациент пошел на поправку. Когда он услышал, как Бента побежала своей дорогой, он здорово просветлел. Маркус глотнул сока и подумал, что сострадание не очень развито в Сигмунде, но ему вполне хватает собственных горестей.
— Да, — подтвердил Маркус. — Она показалась мне совсем несчастной. По-моему, ей очень тоскливо.
Сигмунд хитро улыбнулся:
— А почему ей тоскливо?
— Не знаю.
— Не думаешь, что это из-за любви?
Маркус только что откусил еще пиццы. Он так быстро проглотил ее, что казалось, кусок застрял в горле. Глоток сока оказался очень кстати.
— Нет, — быстро проговорил он. — Не думаю.
Он как-то не подозревал, что Бента тоже может тосковать из-за любви, но, когда Сигмунд спросил, это показалось вполне вероятным. Но если она тоскует от любви, то к кому? Это был большой вопрос. Маркус смотрел на жизнь вполне реалистично и не думал, что девчонки тут же выстраиваются в очередь, стоит ему освободиться, но Бента была особенной. Во-первых, она сказала, что он милый. Во-вторых, она пригласила его на концерт. В-третьих, она обрадовалась, когда встретила его на перекрестке. В-четвертых, она считает, что Макакус — классное прозвище. В-пятых, он сказал ей что-то, отчего она быстро убежала. Однажды с ним самим случилось нечто подобное. Тина Петерсен сказала как-то, что ей нравятся его новые очки. В этот момент он был влюблен в Тину и так разволновался, что убежал как можно скорее. В-шестых, довольно часто люди влюбляются в тех, кто их не любит, а поскольку Маркус сейчас не может влюбляться, он — типичный пример человека, в которого легко можно влюбиться. Случайностей было так много, что они уже не могли быть случайными. Бента Иверсен влюбилась в него, и хуже этого ничего и быть не могло. Он фальшиво улыбнулся Сигмунду:
— Нет, не думаю, чтобы она влюбилась. Я думаю, у нее в семье проблемы.
— Она так сказала?
— Нет.
— А что она сказала?
— Что это не пройдет.
Сигмунд вытер руки об одеяло. Ничего страшного. Маркус все равно собирался стирать вечером.
— А меня упоминали?
Опять в его голосе послышалась хитринка.
— Нет.
— Она просила передать привет?
— Нет.
— Ну-ну, — довольным голосом проговорил Сигмунд и облизал пальцы. — Хоть что-то.
Маркус не совсем понял, что было этим «чем-то», и ему так и не удалось узнать, потому что в дверь позвонили.
Маркус рассказал, что пригласил Муну и Эллен Кристину в гости обсудить возникшие проблемы, а Сигмунд совсем не возражал. Он, конечно, не думал, что они могут чем-то помочь, но всегда приятно, когда приходят гости. И если Маркус позвонит и попросит их купить свежих венских булочек, он с удовольствием примет девушек.
Когда они вошли, Сигмунд неожиданно опять оказался уставшим. Он откинулся на кровати и слабо поздоровался с девочками.
— Спасибо, что пришли, — пробормотал он. — Надеюсь, у вас все хорошо. Хотел бы и про себя так сказать, но меня сейчас сильно тревожит сердце. Вы тоже здесь собираетесь жить?
У Эллен Кристины в руках был чемодан. Она поставила его на пол.
— Нет, — ответила она. — Мы пришли помочь тебе. Маркус нам все рассказал.
— Охотно верю, — сказал Сигмунд. — Он не очень-то хорошо держит секреты.
— А я думал, у нас нет секретов от Муны и Эллен Кристины, — удивился Маркус.
— Ну да, ты не думал, — сказал Сигмунд. — Спасибо, что спросил.
— Мы принесли немного еды, — сказала Муна и достала из пакета четыре венские булочки, четыре коричные палочки и четыре кокосовых пирожных.
— Спасибо, Муна, — сказал Сигмунд. — Но в данный момент я страдаю не от отсутствия еды. Будь так добр, Маркус, принеси что-нибудь попить с кухни.
Когда Маркус вернулся с кухни с четырьмя тарелками и графином сока, девочки сидели по обе стороны кровати и слушали Сигмунда, выкладывавшего все о своей любовной тоске. Он уже съел кокосовое пирожное и коричную палочку. Когда он закончил рассказ, в дополнение к венской булочке он слопал все пирожные Маркуса.
Девочки очень внимательно слушали. Когда Сигмунд остановился, каждая обняла его по очереди.
— Бедняга, — сказала Эллен Кристина.
— Да уж, бедненький, — вторила ей Муна.
Сигмунд покачал головой.
— В этом мире есть много людей, которым еще хуже, — мужественно заметил он.
Маркус был согласен.
— Она правда сказала «хрю-хрю»? — уточнила Эллен Кристина.
— Да, именно что сказала, — отозвался Сигмунд густым голосом.
— Это, наверно, из-за штанов, — предположила Муна.
— Нет, — прошептал Сигмунд. — Это из-за меня самого.
— А может быть, из-за того и другого, — сказал Маркус, которому тоже хотелось участвовать в обсуждении.
Девчонки резко на него посмотрели, и он замолчал.
— Нет, — сказала Эллен Кристина. — Это все из-за штанов.
— Но они стоили больше тысячи крон! — возмутился Сигмунд. — С ними все было в порядке.
Эллен Кристина кашлянула и посмотрела на Муну, которая кашлянула и посмотрела на Эллен Кристину. Маркус тоже кашлянул, но на него никто не посмотрел. Эллен Кристина взяла Сигмунда за одну руку, а Муна за вторую.
— Со штанами все в порядке, — сказала Эллен Кристина.
— И с тобой тоже все в порядке, — продолжила Муна. — Просто дело в том, что у тебя немного другой стиль.
— Если ты косишь под рэпера, то должен делать это всем телом, а не только одним задом, — сказала Эллен Кристина, — иначе это выглядит немного…
— Хрю-хрю? — спросил Маркус и снова получил пару резких взглядов.
— Если хочешь, чтобы Бента тобой заинтересовалась, ты должен либо быть самим собой… — начала Муна.
Сигмунд кивнул и слегка дернул головой.
— Целиком и полностью, — сказал он.
— …или ты должен быть совсем другим, — закончила Эллен Кристина.
— Значит, полная трансформация, — догадался Сигмунд и кивнул: — Понимаю.
— А я не понимаю, — вмешался Маркус.
— Изменение, — пояснил Сигмунд. — Полное изменение.
Тут Маркус тоже кивнул. Сигмунд уже несколько раз помогал ему изменяться и превращаться в другого человека. Насколько он понял, он сам довольно близко подходил к границе «полной трансформации». Но теперь была очередь Сигмунда меняться.
— Уверена, вам не терпится, — сказала Эллен Кристина.
Маркус продолжал кивать.
— О'кей, — сказала Муна. — Эллен Кристина, открывай чемодан.
Она так и сделала.
— Ну как?
Маркус не знал, что сказать, зато Сигмунд знал, и очень хорошо.
— Йес, мазафака, — сказал он и выпрыгнул из кровати.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Никогда раньше Маркус не наблюдал демонстрации мод, и ему стало ужасно интересно, когда девчонки усадили его в кресло и дали указание хлопать независимо от того, что он думает. Надо было вселить в Сигмунда уверенность в себе. Оказалось, что это было лишним. Маркус не очень-то разбирался в собственной эмоциональной жизни, и понять, что происходит в мозгу у Сигмунда, направленном на решение проблем, ему уж точно не светило. Далеко, высоко и глубоко были только отдельные ключевые слова, которые указывали на чудовищные перемены настроения, обрушивающиеся на самого Сигмунда и на его друзей. Сейчас настроение Сигмунда поднялось настолько, что Маркус не понимал, куда еще его надо поднимать.
Он даже не подозревал, что у Сигмунда есть способности модели, но оказалось, что они были. Он использовал всю гостиную как подиум, входил и выходил, пританцовывая, примеряя на себя те образы, которые подбирали для него Муна и Эллен Кристина. Рэперские штаны оставались на нем в течение всего сеанса, а остальная одежда довольно сильно менялась — от простой белой футболки и банданы на голове до кожаной жилетки, темных очков и черной бейсболки.
Когда Сигмунд вошел в первый раз, одетый в бордовую «кенгурушку», он попросил Маркуса поставить какую-нибудь музыку.
— Мне не хватает какого-нибудь замечательного ритма, чтобы под него двигаться, — сказал он. — У тебя нет диска с, например… «Бертой Б»?
Маркус между тем уже обзавелся экземпляром «Гудящих Берт 2» с автографом. Он поставил диск, и Сигмунд взвизгнул от радости.
— Восхитительно! — крикнул он. — Come on, let's twist again![5]
Маркус не нашел оснований, чтобы сказать, что эта фраза относится к иному музыкальному жанру, да, собственно, и смысла говорить не было. Сигмунд слишком глубоко погрузился в собственный мир.
