Самат Сейтимбетов - Дорога Гермионы (Г.П. и свиток Хокаге - 3)
-- Госпожа, бегите, - сказал Якума. - Сейчас здесь будут наемники Акацуки.
-- Акацуки? - лицо девушки исказилось в безумном оскале. - Акацуки?! Это которые ненавидят детей и хотят их всех убить?! Ахахахаха!!!
Она выпрямилась и взлетела, прямо на глазах у выбежавших на площадь наемников.
-- Ну, че, пидарасы, не ждали, а вот я пришла! - заорала девушка. - Детей убивать любите, да?
-- Это кто вообще? - раздался возглас из рядов остановившихся наемников.
-- Дурень, видишь, летает, значит шиноби, - кто-то пояснил снисходительным тоном.
-- Эй, ты из какой Деревни?
-- Я - шиноби?! Ахахахаха!!! - опять расхохоталась девушка.
После чего ткнула палочкой себе в горло и заговорила низким, пугающим голосом, почти басом.
-- Запомните, ублюдки, я -Грейнджер Гермиона, маг из Конохи, и я несу возмездие во имя Луны!
С этими словами, она запустила руку в подсумок за спиной и что-то там ухватила. Якума удивился, что такое "маг", но вот слова "из Конохи" звучали обнадеживающе. Неужели Лист прислал помощь в эту трудную минуту?
-- Да хули слушать, убейте ее! - раздался повелительный выкрик.
В Гермиону полетели кунаи, ножи, сенбоны, стрелы и даже несколько топориков. Не долетая примерно десяти метров до парящей в воздухе девушки, оружие превращалось в воду и разлеталось брызгами. Пара капель упала на лицо Якума, вода как вода, даже слегка теплая.
-- Теперь моя очередь! ОДАБ!!!
С этими словами Гермиона метнула в наемников горсть деревянных шариков, немедленно взорвавшихся. Во все стороны полетела кровь и куски мяса, наемники падали, роняли оружие, хватались за животы и руки-ноги, ругались и отскакивали в сторону, зажимая раны.
-- Редукто! Конфринго! Диффиндо! Ступефай! Протего! Редукто!
Гермиона кружила над наемниками, осыпая их техниками. Те метали в нее оружие, превращавшееся в воду, грозили кулаками, пытались спрятаться и подловить из засады. На лежащего немного в стороне Якума никто даже не обращал внимания. Чунин Амегакуре же, в свою очередь, с удивлением и чувством радостной мстительности наблюдал за избиением отряда наемников, быстро уменьшающегося в численности.
-- Редукто! Акцио кунаи!
Внезапно все кунаи устремились к Гермионе, превращаясь в полете в воду.
-- ОДАБ!!! - новые взрывы, Якума присыпало пылью и крошкой. - Диффиндо! Убегать бесполезно, у мальчика феноменальная память! Левитация!
Два наемника внезапно взмыли в воздух и тут же рухнули, вниз головами.
-- Ахахахаха!! - хохотала Гермиона. - Я вам, блядям, покажу, как детей трогать! Бойтесь, твари! Фиендфайр! Инфрасонус!
Гермиона носилась над головами наемников, крича на них, и Якума испытал настоящий страх, когда она пролетала над ним. Такой оригинальный способ выпуска ки в другой раз непременно заинтересовал бы его, но сейчас Якума хотел только добраться до детей и убедиться, что с ними все в порядке. Пускай выжила только треть, но ведь выжила же! Выжила, благодаря, безумно носящейся над площадью Гермионе, которая ежесекундно применяла и применяла техники, в основном взрывая наемников. Не менее десятка бойцов, в основном шиноби - нукенины, в стороне метались и орали, безуспешно пытаясь сбить яростное, разгорающееся пламя.
-- Мы все равно тебя не боимся! - выкрикнул кто-то из раненых командиров.
Он стоял, опираясь на длинный меч, зажимая второй рукой рану в боку.
-- Спустись и сражайся лицом к лицу!
-- Да запросто!
Хлопок. Девушка оказалась прямо за спиной раненого.
-- Шквал! - и наемника унесло вперед, протащило и размазало по камням.
Она повернулась к остаткам отряда наемников, семь или восемь человек стояли в стороне, прижавшись спинами к бывшей статуе. Наемники слегка побледнели, но подняли оружие, а один из них крикнул.
-- Иди в жопу! Мы тебя не боимся! К вечеру вся ваша Амегакуре будет у нас сосать!
-- Что вы сказали, навозные черви?!! - неожиданно прогремело за спиной Якума.
Знаменитый ядовитый плевок Саламандры размазал наглецов об статую. К Якума бежали шиноби Амегакуре, и чунин внезапно испытал чувство предельной слабости и облегчения. Свои. Помощь.
Ханзо-сама вышел на поле боя, значит Дождь победит!
-- Кто это? - спросил подбежавший к Якума ирьенин, кивая в сторону Гермионы.
-- Сложный вопрос, - ответил чунин, глядя на упавшую девушку. - Очень сложный, но она не враг, это точно.
Штормит и крутит в животе. Что произошло?
Голова раскалывается, виски сжимает, как будто клещами. Руки, ноги, одежда, все в крови и грязи. Хочется рыдать и хохотать одновременно, ноги подкашиваются, а сердце бухает, как будто пробежал четыреста метров на скорость. Облизываю губы, привкус рвоты, земли и крови. Воспоминания пробиваются, но еле-еле, как будто смертельно напился. Что вообще тут произошло?
Дети. Дракон. Смерть.
Вокруг трупы и еще раз трупы. Это я их всех? Бегают какие-то шиноби , что-то кричат и трясут руками. Хочется упасть и не вставать, ощущаю сильнейшее магическое истощение, как будто колдовал трое суток без перерывов. Шиноби Амегакуре что-то хотят от меня, но отказывает слух. Моргаю, они что-то говорят и показывают на трупы. Приподнимаю левую руку, ладонью к ним.
В подсумке экстренная аптечка, сейчас закинусь зельями.
Обезболивающее, энергетик, еще энергетик, стимулирующее, в аптечке полно боевой химии, жру горстями.
Мужик в прозрачной маске стоит верхом на голове ящерицы и, сложив руки, смотрит прямо на меня. Взгляд ощутимо давит, и это странным образом отрезвляет. Или просто действуют лекарства? О, так это ж Ханзо Саламандра верхом на саламандре! И смотрит странно, гыгыгы, дурачок, магичку никогда не видел что ли? Заливаюсь хохотом, ржу до колик в животе, аж слюна и сопли летят наружу, тыкаю в саламандру пальцем.
Шиноби Аме отходят, странно поглядывая, а я хохочу.
Откуда-то сбоку выбегают наши: Джирайя, Какаши и Наруто между ними. Внезапно понимаю, что бросил их в незнакомой Деревне, и мне становится не просто страшно, а страшно до слез. Реву, утирая сопли и слезы рукой, а потом внезапно понимаю, что все зря, все пропало и останавливаюсь.
Боль в голове отступает, в теле странная легкость и опустошение.
За время моего концерта действующих лиц на площади прибавляется.
Трупы и упавшая статуя по центру. Подрывник на новом драконе на севере, Ханзо со своей саламандрой, десятком помощников и тремя десятками генинов, на западе, а наша компания на юге. С востока, из двух проулков, выбегают новые наемники. Встают несокрушимой стеной, выставив мечи. Видимо горбуна в плаще Акацуки, медленно выползшего из проулка за спинами наемников, они боятся больше. Также на крыше чудом стоящего дома на востоке площади появляются еще две удивительно знакомые фигуры, и тоже в плащах Акацуки.
Учиха Итачи и Хошигаке Кисаме.
У Какаши поднята повязка, закрывающая шаринган, и свежая царапина на лице, а Наруто явно на грани. Вертикальный зрачок и красные глаза, яростное рычание сквозь стиснутые зубы. Джирайя еще не вызвал Жаб-Отшельников, но делает знак, означающий, что сейчас пойдет в сенмод. Складывает печать концентрации.
Ну что же, пока идут предбоевые разговоры, самое время.
-- Это не гражданская война, тут Акацуки, - сообщаю нашим.
-- Да, мы уже столкнулись с ними, - отвечает Какаши.
-- Ну надо же, сам Ханзо Саламандра нас почтил своим присутствием, -- насмешливо и хрипло говорит горбун в плаще Акацуки. - И шиноби Листа, правда, какие-то слабые. Наверное, потому, что новая Хокаге -- женщина, а они, как известно
-- Не смей обижать бабулю Цунаде!!! - немедленно орет Наруто, легко заглушая всех и вся вокруг.
Какаши кладет парню руку на плечо и стискивает, призывая к спокойствию.
Меня же стискивает новый приступ боли, как будто в затылок загоняют гвоздь, держа клещами виски.
Ханзо презрительно сплевывает, и то же самое немедленно делает его саламандра, прибив плевком трех наемников, и отравив еще с десяток. Горбун мечтательно втягивает дымок от яда саламандры и кривится.
-- И яды слабые, похоже, шиноби вырождаются. Новыми Каге становятся женщины, и это погубит Коноху и Суну, а вслед за ними
-- Заткнись! Заткнись! - Наруто все-таки не выдерживает и рвется вперед.
Все настолько быстро, что осознаю происходящее, только когда Какаши перехватывает Наруто на полпути и возвращает обратно. Наруто ярится и рычит, но Какаши говорит просто.
-- Успокойся, Наруто, иначе ты не сможешь достать его.
И о чудо - это действует. Наруто останавливается и расслабляет плечи. О боги, как же мне плохо, глаза так и норовят сбиться в кучку, а колени подогнуться. Горбун переключается на Ханзо, который все еще стоит неподвижно на голове безглазой ящерицы, которую язык не поворачивается назвать саламандрой. В адрес Ханзо летят какие-то оскорбления от горбуна, но лидер Амегакуре невозмутим.
