Элис Петерсон - Спустя десять счастливых лет
– Ребекка?
Джо, не отрываясь, смотрит мне в глаза. Он просто в шоке – или так и не понимает, кто я такая?
– Ты как? – В голосе ни капли теплоты, во взгляде почти нет узнавания.
– В порядке. – Улыбаюсь, стараясь выглядеть увереннее.
Джо поглядывает на часы.
– Тебе пора? – нервно спрашиваю я.
– Две минуты, – предлагает он резким тоном.
Мы возвращаемся к барной стойке. Эдоардо наверняка чувствует напряженную атмосферу, однако не подает виду – напевает что-то под нос, вытирая бокалы.
Две минуты…
– Я обедала с Анни… думаю, ты ее знаешь? Ты проходил мимо, но, наверное, был занят, не увидел меня.
Я говорю все не то, и остается лишь одна минута.
– У тебя здесь очень приятно, – продолжаю, желая провалиться сквозь землю. Схватив винную карту, делаю вид, что читаю, комментируя впечатляющий вид и…
– Вверх ногами держишь.
Краснею и поспешно переворачиваю карту, смеясь над собой.
Господи…
Отмечаю, какой красивый у ресторанчика антураж.
«Антураж? Кто вообще использует слово «антураж»? – возмущается внутренний голос. – Да что с тобой?»
Джо молча на меня смотрит.
– Да уж, не ожидал тебя снова когда-нибудь встретить, – наконец выдает он.
Когда я осмеливаюсь поднять на него взгляд, то вижу давно знакомого Джо, который много лет назад прислонился к двери, когда только переехал в наш дом в Бристоле. Вижу нас на кухне, мы смеемся, и он учит меня готовить. Вижу нас в маскарадных костюмах, позже тем вечером: мы сидим на скамейке и болтаем. Вспоминаю выражение глаз Джо, когда я спросила, чего он хочет.
Звонит телефон. Эдоардо говорит, что это Пита, а потом берет тряпочку и возвращается к столам.
– Скажи ей, что я перезвоню. Мне пора. Рад был повидаться, – произносит Джо так, словно больше дел со мной иметь не желает.
– Джо, погоди, еще секунду, – теперь уже настойчиво прошу его я. – Почему я пришла… Я должна тебе кое-что рассказать. Про Олли.
– Как он? Он здесь?
– Джо, скажи что-нибудь.
Эдоардо сочувственно на нас поглядывает.
– Мне очень жаль, Ребекка. – Джо сжимает руку в кулак. – Он был моим ближайшим другом. И я не смог попрощаться.
– Я должна была тебе сказать. Но я ничего не соображала, столько всего надо было сделать для похорон и…
– Ничего, – перебивает он меня. – Мы перестали общаться много лет назад. И виноват в этом я.
– Не только ты.
– Ребекка, я уехал из Бристоля не из-за тебя. – Его голос становится жестче. – Я уехал из города и разорвал связь с Олли, потому что облажался.
Я делаю глоток воды.
– Ага.
– Ты здесь надолго? – интересуется Джо.
Отвечаю, что не знаю. Все сложно.
– Понимаешь, я беременна. Ребенок Олли.
Джо молчит. Затем я говорю, что Олли умер до того, как узнал, что станет отцом…
– Мне очень жаль, Ребекка, – произносит Джо, и его взгляд смягчается, потому что я плачу.
Джо обхватывает голову руками, не зная, что сказать.
– Я хочу написать родителям Олли. У тебя есть адрес? – говорит он мне перед уходом, и я понятия не имею, увижу ли его вновь.
8
Я еду к Пиппе за рулем маминой машины и отчасти чувствую некое облегчение, что увиделась с Джо, что он теперь знает про Олли. И в то же время мне не по себе от его отстраненности. Впрочем, чего я ожидала после того, что случилось в Бристоле? Не обнимать же он меня должен был броситься?!
Как хорошо, что сестра попросила остаться с детьми, мне как раз надо отвлечься. Пиппа живет примерно в пяти милях от Винчестера, в небольшой деревушке Нортфилдс. Через деревушку пролегает разбитая дорога в форме подковы, которая выходит обратно на трассу. Пиппа замужем за Тоддом – американцем и успешным бизнесменом. Они с Тоддом купили клочок земли с ветхим амбаром, который превратили в большой и красивый дом. Пиппа однажды отчитала Олли за то, что он назвал ее дом «бунгало». «В целом, это ведь и есть бунгало», – сказал Олли мне тем же вечером.
Пиппа и Тодд познакомились в Лондоне лет девять назад. Сестра тогда как раз вернулась из Америки. Она была отличной теннисисткой, занимала пятьсот сорок пятое место в мировом рейтинге, но все равно не дотягивала до Уимблдона и других турниров Большого шлема. А еще она как-то призналась, что утратила желание побеждать: «Я устала, Бекка. Я хочу нормальной жизни».
Так что наступила пора искать работу. Пиппа стала секретаршей в непритязательном спортивном агентстве, которое порой обращалось к Тодду как к консультанту. Как-то раз он размашисто шагнул в серый и безликий офис Пиппы, они встретились взглядами, и грянул гром. Тодд был на тринадцать лет старше двадцатидвухлетней Пиппы и казался опытным и галантным. А еще он был богат. Каждый день Пиппа купалась в цветах и подарках, однако предложения выйти замуж все не поступало.
– Ну и чего он ждет? – как-то спросила она меня.
– А куда спешить? В наше время люди рано не женятся, – попыталась утешить я сестру.
– Вы с Олли почти, – возразила она, почти подразумевая, что в этой гонке я пока впереди.
Олли сделал предложение в день, когда мне исполнилось двадцать четыре. Он отвел меня в местную закусочную, где знакомый официант сделал шоколадную надпись «Ты выйдешь за меня?» на моей тарелке с пудингом. Идеально. Тодд сделал предложение Пиппе на следующей неделе во время их отдыха на Карибах. Когда они были на пляже, высоко в небе пролетел небольшой самолет с транспарантом «ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ!».
– Всегда знала, что влюблюсь в мужчину значительно старше себя, – сообщила Пиппа, помахав перед нами изумительным кольцом с бриллиантами и сапфирами. – Покажи-ка свое, Бекка.
До сих пор помню, как она покосилась на него и сказала:
– Ой, ну не прелесть ли!
Олли так и не простил их за то, что они затмили нашу помолвку.
Став миссис Картер, Пиппа проработала в спортивном агентстве еще пару лет, пока в двадцать шесть не забеременела. После рождения близнецов они переехали в Винчестер, поближе к маме с папой. Пиппе никогда не нравился Лондон, в отличие от меня. У нее не было много друзей, она не тусовалась в пабах и не ходила по ночным клубам, а так как Тодд постоянно уезжал в командировки, ей не хотелось одиноко бродить по улицам с коляской.
Останавливаю машину на покрытой гравием дорожке перед домом, рядом с кабриолетом «БМВ» Тодда. Замечаю, что они огородили часть сада, где теперь батут, детский городок и некое подобие кроличьей клетки.
– Привет! – восклицаю я, войдя в дом через заднюю дверь.
Меня встречает Тодд в костюме с галстуком. Дизайнерские солнцезащитные очки на лбу придерживают блестящие каштановые волосы с серебристой проседью. Зубы белые, как снег.
Тодд провожает меня на кухню – дорогие туфли стучат по плиткам пола – и открывает холодильник высотой с входную дверь, а затем предлагает мне ассортимент напитков, от всевозможных соков до шампанского.
– Или могу приготовить кофе, – указывает Тодд на серебристую кофе-машину на кухонном столе.
Я выбираю воду.
– Лед и лимончик? – Тодд нажимает кнопку, и в стакан, как по волшебству, падают кубики льда.
Интересуюсь его последней командировкой. По правде говоря, я понятия не имею, чем он занимается. Мама с папой тоже, но они считают, что спрашивать уже поздно. Мы все знаем, что он помогает компаниям, поправляет их финансовое положение, однако я не могу представить его повседневную жизнь. «Великая тайна», – иронизировал папа.
– Великолепно, – отвечает Тодд и замолкает. Тайна остается нераскрытой.
– Опа, – усмехается Тодд, когда из коридора доносятся звуки приближающегося землетрясения. – А вот и беда!.. Учти, Ребекка, мы их не пускаем в гостиную, а отбой… – он опускает взгляд на золотые часы, – примерно через двадцать минут.
Пиппа целует меня на прощание, обдав ароматом своих духов с ноткой жимолости. Сестра великолепно выглядит в нежно-розовом вечернем платье. Она вообще невероятно красивая – голубые глаза, пухлые щечки, натуральные светлые волосы и губки бантиком, вылитая мама. Она и ребенком была настоящим ангелочком с белокурыми локонами, я видела на старых фотографиях в семейных альбомах. Я вот больше похожа на отца, с острыми скулами и бледной кожей.
– Повеселитесь там! – восклицаю я.
– Мы не допоздна, – бросает Пиппа через плечо. – Перед сном мальчики могут поиграть еще полчасика…
– Двадцать минут, – поправляет Тодд.
– И я обещала, что они получат фруктовые кебабы из детского сада, – не обращая внимания на мужа, добавляет сестра.
– О'кей!
– Если вдруг что-то случится, звони.
– Ничего у нас не случится, верно? – говорю я, оборачиваясь.
Я ожидала увидеть двух совершенно невинных мальчишек в пушистых тапочках и в пижамках с Суперменом и Спайдерменом. Минуту назад близнецы были у меня за спиной, но…
