Игорь Сапожков - Золотое Дѣло
Занявший освободившееся на Олимпе место Никита Хрущёв, быстренько заклеймил позором и предал анафеме своего бывшего начальника. Прослыв либералом, он засадил страну маисовыми злаками, типовыми панельными пятиэтажками и баллистическими ракетами, а потом окружил её высоким, «железным занавесом». Вскоре полетел в космос и главное вернулся оттуда назад, первый космонавт-землянин Юрий Гагарин.
Захар много работал, он защитил кандидатскую диссертацию, колесил по стране, участвовал в научных симпозиумах, консультировал столичную киностудию. Его компетентность в кругах коллекционеров была неоспоримой, к его рекомендациям прислушивались столичные антиквары, в нескольких случаях с ним совещались товарищи из МВД и Шереметьевской таможни.
Тем временем Никиту Хрущёва сместили на заслуженный отдых, а «свято место» занял опытный аппаратчик и бывший гвардии-полковник, азартный доминошник и заядлый охотник, ценитель дружеских застолий и заграничных автомобилей, любимец женщин и преданный болельщик ЦСКА, обаятельный Леонид Брежнев. Его действительно любили в народе, на выборах его кандидатура, собирала самое большое в мире количество голосов. Его выдающиеся заслуги перед Родиной и партией, его литературный талант и мудрое управление экономикой и внешней политикой страны, возродили в народе полузабытый жанр анекдота. Генсек обладал твёрдым характером, не отдал Прагу чехам, Будапешт венграм, а Вьетнам американцам. Дорогой Леонид Ильич, поддерживал дружеские отношения с мировыми лидерами, Анастасио Сомосой и Пол Потом, Мао Цзэдуном и Ким Ир Сеном, Менгисту Хайле Мариамом и Фидельем Кастро. К концу карьеры, кроме множества премий в области литературы, науки и культуры, Маршал Советского Союза Л.И.Брежнев, заслужил более двухсот орденов и медалей, это намного превышало количество наград всех руководителей стран Варшавского Договора, вместе взятых.
Получив докторскую степень Захар женился, но семейная жизнь не заладилась. Какое-то время он держался, доставал стиральную машину и пылесос, убеждал себя что счастлив, что рядом жена, а это самое главное. Вскоре не выдержав конкуренции с любимым делом, жена разорвала узы Гименея. Вернувшись из короткой командировки он просто не нашёл ни её, ни её вещей. Не было даже банальной, прощальной записки, только над кухонным столом к стене была приклеена вырванная из паспорта страничка с печатью о законном браке. Захар с облегчением вздохнул и ещё глубже окунулся в науку, в свой мир, где кроме работы и книг, его мало что интересовало. Так или иначе, меньше чем за год, он и не заметил, как снова остался один. Бытовая суета недолгого супружества посеяла панику в его душе, иногда в его жизни появлялись женщины, но длительные отношения с ними никак не складывались.
Между тем безвременно покинувшего бренный мир Брежнева, заменил Юрий Владимирович Андропов. Он обладал скорым умом и связной речью, выделялся интеллектом на фоне остальных членов Политбюро, располагал замашками государственного и политического деятеля, имеющего новые цели. Правда вот для достижения этих новых целей, он использовал старые, проверенные его предшественниками методы — лагеря и психиатрические больницы. Новые цели на поверку тоже оказались давно забытыми старыми — борьба с диссидентским движением, ужесточение идеологического контроля и репрессии против инакомыслящих. И хотя цена на водку была снижена уже в первые месяцы правления, новый генсек так и не снискал любви ни у обычных граждан, ни у своих партийных товарищей. Страх был, а вот с уважением и всенародной любовью кремлёвские идеологи подкачали. И тогда страна вздрогнула, ведь из памяти многих ещё не стёрлись лихие Сталинские годы. Вскоре, после того как доблестные советские асы подбили южнокорейский пассажирский Боинг, вздрогнул весь остальной мир. Но грандиозным планам Андропова не суждено было сбыться. У него отказали почки и не пробыв у власти и трёх лет он занял почётное место на кладбище у Кремлёвской Стены.
В наследство от Андропова, Константин Устинович Черненко получил личные апартаменты в Центральной Кремлёвской Больнице с круглосуточно дежурившей бригадой реаниматоров. Новый лидер оказался болезный и не злой. И хотя был он герой и орденоносец, у советского народа — вечного строителя Коммунизма, складывалось впечатление, что престарелый генсек боится даже собственных тапочек. За год с мелочью Константин Устинович многого не успел — «сгорел» как говориться, на работе. Его главными достижениями можно считать бойкот олимпийских игр в Лос-Анджелесе и расстрел бывшего директора Елисеевского гастронома.
С недавнего времени страной руководил относительно молодой, но принципиальный коммунист, некто Михаил Горбачёв. Он с места в карьер взялся за реформы. В первую очередь он решил перестраивать не построенное…
На встречу с Витольдом Мазуром, Захару пришлось ехать в Ленинград. Витольд Адамович Мазур, ювелир и коллекционер, признанный знаток и компетентный специалист в области ювелирных ценностей, положил медальон на зелёную бархатную салфетку и со всех сторон рассматривал его в лупу.
— Желаете чай с лимоном? — ювелир оторвался от лупы и посмотрел на Захара, большими, прозрачными глазами.
— Нет спасибо…
— А я желаю! Чай попил — душа согрелась, — проговорил он с едва уловимым акцентом.
Чудом выживший офицер Войска Польского, выучил русский язык в Норильлаге. Вышел он по амнистии 53-го, но в Польшу не вернулся, страшился упрёков в том, что остался жив. Поселился он в Ленинграде, не далеко от собора Успения Пресвятой Девы Марии, но в церковь не ходил…
— С ним должна быть цепочка, — проговорил он, не отрывая глаз от медальона.
— К сожалению она не сохранилась.
— Как жаль, как жаль. Ну что ж, интересная вещь, и знаете чем? — не дождавшись ответа Витольд Адамович продолжил, — медальон работы начала 19 века, а камню лет триста, а то и больше. К тому же шлифовка не российская и не европейская, скорее это Восток…
Коллекционер отложил лупу и водрузил на нос очки, в тонкой металлической оправе.
— Сейчас почему-то принято считать, что в украшении главное масса золота и количество бриллиантов, на самом деле совсем не так, главное это божий дар и руки мастера, — он наклонил настольную лампу, — вы только взгляните на исключительной красоты и тонкости, платиновые накладные вензеля! Ведь они уникальны, хотя бы тем, что выполнены в ручную, а не штампом. Видно мастер придавал большое значение деталям, таких сейчас почти не осталось… Обратите также внимание на то, что бриллиант совсем не играет, хотя большой и чистый, знаете почему?
— Наверняка это связанно с освещением, — то ли спросил, то ли ответил Захар.
— Вы правы, — Витольд Адамович удовлетворённо кивнул, — в семнадцатом веке не было электричества и алмазы гранили под огонь восковых свечей… — он внезапно замолчал, — погодите, а ведь он с секретом…
Держа медальон двумя пальцами, он аккуратно открыл крышку, затем пинцетом нажал на едва видимый крючок. Ничего не произошло. Тогда он окунул краешек пинцета в баночку с машинным маслом и провёл им по окружности медальона и по пружинке крючка, затем ещё раз на него нажал, теперь потайная крышка легко поддалась. Под ней оказалась вырезанная под внутренний размер, очень чёткая фотография. Витольд Адамович протёр пинцет салфеткой и зажав им карточку легко вытащил её под зажимов. На ней были изображены женщина в шляпке и мальчик, на фоне дома с острой крышей. На оборотной стороне была надпись, сделанная каллиграфическим почерком.
— Понимаете немецкий? — спросил коллекционер, внимательно разглядывая снимок.
— Нет…
— Ну тогда с вашего позволения…
Он быстро прочитал и тут же перевёл: «Дорогому Эрику от Греты и Петера! Это мы у стариков-Кёлеров. Лейпциг. 1943 год.»
Захар машинально потянулся за сигаретами, быстро прикурил, глубоко затянулся и задержал дым в лёгких на сколько хватило сил. Перед глазами стояли стёртые до крови ладони, Эрика Кёлера…
— А вот ещё очень интересная и важная деталь, — продолжал Витольд Адамович, допивая чай, — посмотрите вот здесь видно клеймо автора, которое раньше было закрыто снимком, — он опять снял очки и взял в руки лупу, — «Д.Пандир, 1898» Видите я ошибся всего на два года… — неожиданно глаза коллекционера округлились, — погодите… Матка-Бозжка… Иезус Мария, да ведь этот медальон изготовил ваш…
Пообедав в кафе с легендарным названием «Общепит», тем же вечером, Захар вернулся на Московский Вокзал, где у перрона нервно вздрагивала от нетерпения «Красная Стрела».
В купе его уже ждал дедушка.
— Почему ты не рассказал мне об этом? — Захар закрыл дверь и снял пиджак.
— Ты должен был всё узнать сам…
