Андрей Бондаренко - Беглец и Беглянка
— Что случилось? — Костька тут же просыпается, в его узких тёмно-карих глазах плещется тревога. — А, это ты, псина, однако, — торопливо обтирая широким рукавом малахая слюнявый подбородок, одобрительно смотрит на Найду. — Спасибо, что разбудила. Вовремя. Молодец…. Осетрину, однако, будешь кушать?
— Тяф.
— Уже, однако, приелась?
— Тяф-ф.
— Иди, охоться, однако. Не вопрос. Только ненадолго. И далеко, однако, не отходи…
Собака, заинтересованно помахивая хвостом, скрывается в высоченных кустах голубики.
Шаман будит Олега. Они идут к ручью и умываются. А после этого обходят, обозревая окрестности, вокруг лагеря.
— Как оно тебе, Красава? — спрашивает Костька.
— Разноцветная такая равнина, — пожимает плечами Олег. — Местами — изумрудно-зелёная. Местами — грязно-бурая. Болота и болотца. Реки, ручьи и крохотные озёра. Ну, и разнокалиберные воронки, понятное дело. Куда же без них, если применительно к ракетному полигону? Кстати, — указывает рукой на юго-восток. — Вон та воронка, самая-самая большая, вокруг которой не наблюдается ни деревьев, ни кустов. Она-то откуда взялась? Супер-ракета когда-то шандарахнула?
— Не, маленькая нейтронная бомбочка упала, однако, — многозначительно усмехается шаман. — Испытательная и усовершенствованная, так сказать. Её здесь грохнули в памятном 1980-ом году. Как раз накануне, однако, открытия легендарной Московской Олимпиады. Типа — отметили…. Только, Красава, имеет место быть Государственная тайна. До сих пор. Никому про эту бомбочку не говори, однако. Не надо…. Откуда я про это узнал? Шаманам полагается — много знать. Так издревле, однако, повелось…
Они разжигают газовый примус. Разогревают в котелке остатки вчерашней ухи. Кипятят во втором котелке воду. Заваривают чай. Завтракают. Подновляют на лице Олега грим.
— Сперва, однако, пойдём на северо-восток, — с удовольствием прихлёбывая из мятой эмалированной кружки «с кремлёвскими звёздами» крепкий ароматный чай, излагает диспозицию Костька. — Потом, километров через пятнадцать-семнадцать, повернём строго на север. Так и выйдем на нужную излучину Камчатки, однако. Думаю, что вечером. Если ничего, тьфу-тьфу-тьфу, не случится…
Появляется Найда.
— Голодна? — спрашивает Олег.
— Тяф, — благодушно отзывается собака.
— Хм. И кого же, интересно, ты слопала?
— Сейчас узнаем, однако, — обещает шаман. — Подойди-ка, псина, ко мне. Морду приблизь. Нюхну…. Эге. Высокой комиссии, однако, всё ясно. Тарбаганом перекусила. Молодец, конечно…. Что же творится на этом Свете? А, однако? Куда страна-то катится?
— О чём это ты, Ворон?
— Уже лет семь-восемь, как на этот полигон ракеты не падали, однако. Вон, даже пугливые тарбаганы вернулись…. А как же быть, однако, с боеготовностью страны? Как, я спрашиваю? Молчишь, однако? Вот и я о том же толкую. Бардак преступный и законченный…. Ладно, соратники, будем, однако, мыть посуду, собираться и выступать. Время, как известно, не ждёт…
Кочки, воронки, безлюдье, заросли смешанного леса с разнообразными августовскими грибами, кусты голубики и княженики, бурелом, болотистые бочаги. Время течёт призрачно, медленно и вязко. Солнце поднимается всё выше и выше…
— Что это там, впереди? — спрашивает Олег. — Грязно-зелёное, тощее и высокое?
— Наблюдательная вышка, однако. Полигонная.
— Обойдём стороной?
— Наоборот, однако, — хмыкает Костька. — Прямо к ней, родимой, и следуем.
— Зачем?
— Во-первых, чтобы провести реког-г-г…
— Рекогносцировку?
— Ага, её самую, однако. А, во-вторых, чтобы удовлетворить твоё, Красава, неуёмное любопытство. Ты же интересовался, чем нынче полигонные солдатики занимаются? Вот, однако, и узнаешь…
Через некоторое время они подходят к вышке.
— Хлипкая она какая-то, — оглядев сооружение, констатирует Олег. — А ещё и слегка покосившаяся.
— Покосившаяся, — снимая с плеч котомку и доставая из неё какой-то длинный предмет в тёмно-коричневом кожаном футляре, соглашается шаман. — И хлипкая, однако. Не спорю…. А как же иначе могло быть? Как эта грёбаная Перестройка началась, так тут же, однако, на бытовые и ремонтные нужды полигона деньги перестали выделять. Совсем. И на форму для личного состава. И на кирзовые сапоги с байковыми портянками. И на гвозди с шурупами. И на краску. И на доски, однако…. Может, конечно, и выделяли. Но, однако, регулярно разворовывали. Суки алчные и позорные. Сталина на них всех, однако, нет.…. Вот, Красава, держи подзорную трубу. Хорошая и старинная. Ещё довоенная, однако. С двенадцатикратным увеличением. Сейчас, однако, таких уже не делают. Набрось ремешок на плечо, чтобы футляр с трубой на боку висел. Не стоит, однако, благодарности…. А теперь лезь наверх. И смотри. На северо-восток, в первую очередь. Внимательно смотри, однако…. Какие-то сомнения?
— Лестница-то, ведущая наверх, вся из себя трухлявая. И прогнившая насквозь. Как бы ни навернуться с верхотуры. А? Опять же, эти дурацкие женские одежды. Толстая и длинная юбка, вообще, мрак полный. Грохнуться, запутавшись в ней ногами, раз плюнуть…. А если споткнуться на последней ступени? И покатиться по лесенке вниз? Костей же, блин горелый, потом не соберёшь…. Может, Ворон, ну его? Я тебе и так верю. Расскажи по-простому — как и что. И все дела.
— Лезь, отрок. Не спорь, однако. Вернее, глупая паланская деваха. В тебе весу-то, однако, пуда три. Может, с четвертинкой. Выдержит лесенка. Наверное. Не дрейфь, однако.
— Тяф, — поддерживает Костьку Найда.
— Да, лезу уже. Лезу. Труса, понимаешь, нашли, хамы камчатские. Не дождётесь…
Олег медленно поднимается по лесенке. Дует — резкими и рваными порывами — прохладный северо-восточный ветер. Вышка раскачивается. Ступеньки угрожающе скрипят и предательски прогибаются. А местами, и вовсе, отсутствуют, открывая «окошки» вниз…. Перила? Одно название. Тоненькие кривые палочки, на совесть истончённые суровыми камчатскими ветрами, дождями и снегами. Лучше к ним не прикасаться. Совсем. Не стоит, честное слово…
Он добирается до верхней смотровой площадки. Отдышавшись, извлекает из кожаного футляра подзорную трубу и, тщательно настроив её, приступает к наблюдениям.
Хвойные и смешанные леса, тоскливые болотистые низменности, реки, ручьи, крохотные озёрца, заливные луга с высоченными травами и, конечно же, бесконечные круглые воронки от упавших здесь — за долгие годы — стратегических ракет.
«Ага, а на северо-востоке, как и обещал Ворон, наблюдается нечто интересное», — переведя подзорную трубу в рекомендованном направлении, отмечает Олег. — «На просторной овальной поляне, ограниченной с юга крутым склоном лесистого холма, наблюдается здоровенный досчатый барак. Солидное такое сооружение, спора нет. Длиной метров семьдесят пять будет, шириной — метров пятнадцать. Да и относительно высокое, в том плане, что «Урал» под тентом запросто проедет внутрь…. Только барак этот, так сказать, демисезонный. То есть, не рассчитанный на проживание в нём поздней осенью, ранней весной и зимой.… Чуть в стороне от барака наблюдается круг, старательно засыпанный, судя по всему, мелким-мелким базальтовым гравием. Вертолётная площадка, не иначе. А недалеко от неё бдительно прогуливаются два рослых автоматчика в пятнистом камуфляже…. Мужики, одетые в штатскую походную одежду, показались. Следуют к бараку…. Что за мужики? Да, самые обыкновенные. И бородатые, и усатые, и гладковыбритые. Точно таких в наших Ключах — как собак нерезаных…. Что делают гражданские лица на супер-секретном военном полигоне? А хрен его знает…. Ага, гудит. Ну-ка, ну-ка. На юге показалась крохотная точка. Вертолёт чешет, как я понимаю…. Мужики засуетились. Выносят из барака и тащат к вертолётной площадке разномастную пластиковую тару: вёдра, поддоны, лотки, короба. Всё — визуально — достаточно тяжёлое. Килограмм по тридцать-сорок, не меньше…. К противоположному торцу складского строения (это — без всяких сомнений — склад), подъехал грузовик, оснащённый брезентовым тентом. Импортный, возможно японский, то бишь, никак не армейский…. Ворота распахнулись. Автомобиль проехал внутрь. Переносящих пластиковую тару стало наполовину меньше. Понятное дело, часть мужиков переключилась на разгрузку грузовичка. Ну-ну, деятели мутные…. Ага, тёмно-зелёненький (значит, военный), вертолёт приземляется. Конечно же, МИ-8, самый распространённый вертолёт в этом Мире. Куда же без него? Боковых иллюминаторов, кстати, гораздо меньше, чем обычно. Следовательно, мы имеем дело с модификацией, предназначенной, в основном, для транспортировки различных грузов…. Успешно приземлился. Винты перестали крутиться. Дверка открылась. Короткая лесенка выдвинулась. По лесенке спустился офицер в летней полевой форме. Кажется, капитан…. О чём-то разговаривает со штатскими личностями. Руками начальственно размахивает. Видимо, раздаёт ценные приказы-указания…. Началась погрузка. Мужики торопливо заносят в салон вертолёта пластиковые ёмкости, капитан стоит рядом с лесенкой и что-то старательно записывает в блокнот. Учёт ценного груза ведёт, надо понимать…. Грузят, грузят…. Всё, закончили. Сколько загрузили? Тонны, наверное, две с половиной. И это абсолютно нормально, так как грузоподъёмность данной модификации МИ «восьмого» составляет порядка четырёх тонн…. Капитан забрался в вертолёт…. Обратно выбрался. Спустился по лесенке на землю. Отошёл в сторону. Активно машет правой рукой. Видимо, отдал пилоту свой блокнот, а сам решил остаться здесь — по служебной надобности. Даёт команду на взлёт…. Вертолёт взлетает и, заложив широкий полукруг, уходит в юго-восточном направлении. То бишь, к океану. Интересный такой расклад, ничего не скажешь…. Капитан зашёл в барак. То ли совещание намечается. То ли плановая инспекция совместно с расширенным инструктажем…. Снова отчётливо загудело на юге. Только вертолёта нигде не видно. Бывает…. А народ-то встревожился. Забегали все, засуетились…. Из барака выезжает тёмно-зелёный «Газик» и куда-то уносится. Автоматчики орут на штатских. Те неуклюже оправдываются…. Что там у них приключилось? Интересное кино…».
