Андрей Бондаренко - Беглец и Беглянка
— Что будем делать?
— Крюк, Красава, заложим, однако. Приличный. Через полигон, однако, обходя Ключи, проследуем.
— Через полигон? — удивляется Олег.
— Ага. Через него, ёлочки пушистые и сосёнки точёные. Не получится, однако, у нас по-другому…. На чём потом переправимся через Камчатку? Пока не знаю, однако. Но обязательно придумаем что-нибудь…
Про полигон. Вернее, про полигон Ракетных Войск Стратегического Назначения (РВСН), «Кура» (первоначальное название — «Кама»).
Координаты центра полигона: 57°20′ северной широты, 161°50′ восточной долготы. Расположен он на Камчатском полуострове, в районе посёлка Ключи, примерно в пятистах (с небольшим), километрах севернее Петропавловска-Камчатского, в болотистой и безлюдной местности бассейна реки Камчатки. Вулкан Шивелуч находится от границ полигона километрах в двенадцати-пятнадцати к северу. Вулкан Толбачик, наоборот, «подпирает» «Куру» с юга.
Основное рабочее предназначение этого объекта — приём головных частей баллистических ракет после испытательных и тренировочных запусков, а также контроль над параметрами их входа в атмосферу и точностью попаданий.
Полигон был официально образован двадцать девятого апреля 1955-го года. Обустройство объекта началось первого июня 1955-го года силами приданного ему отдельного радиолокационного батальона. В короткие сроки был построен военный городок «Ключи-1» (административно входит в состав посёлка Ключи), сеть дорог, военный аэродром и целый ряд других сооружений специального назначения.
В мае месяце 1957-го года полигон принял первую боевую ракету (кажется, Р-7). А дальше ракеты пошли одна за другой. Только успевай осматривать места их падений, насторожённо посматривая, понятное дело, в суровое камчатское небо…
Естественно, что в процессе «горбачёвской» Перестройки (да и в первые годы после неё), количество ракетных запусков начало значимо уменьшаться, неуклонно стремясь к «нулю». Но консервации объекта не последовало: «Кура» продолжал функционировать. Правда, не понятно — как конкретно. Очевидно, в полном соответствии с некими секретными инструкциями и циркулярами. Армия, как-никак. Да и вояк, пожалуй, в 1998-ом году меньше (по сравнению с прошлыми годами), не стало. Только поизносились они слегка, мол, денег на новую форму уже давно не выделяли…
— Что, Красава, тебя смущает? — выжидательно щурясь, интересуется Костька.
— Ну, как же. Серьёзный армейский полигон, как-никак. В Ключах говорят, что его охраняют очень тщательно: мол, коварные американские и английские шпионы до сих пор шастают рядом с «Курой». Поэтому на полигоне и секретные посты повсеместно обустроены, и высоченные вышки для часовых возведены. А ещё и мобильные сторожевые группы регулярно перемещаются — как по периметру полигона, так и внутри его.
— Охраняют ракетные воронки? Ха-ха-ха. Насмешил, однако…. Не, нынче полигонным бойцам не до ерунды всяческой. Они, бравые, сейчас совсем другим занимаются.
— Чем — другим? — спрашивает Олег.
— Бизнес оберегают, однако, — интригующе подмигивает шаман. — Какой, однако, бизнес? Очень денежный и выгодный. Ладно, об этом потом. Здесь будем дожидаться темноты, однако.
— Чтобы нашу лодку не засекли с полигона?
— Ну, в общем, да.
— Но, ведь, в темноте можно и на сторожевой пост случайно наткнуться. Разве нет?
— Нет, однако. Всё, как раз, наоборот.
— Это как?
— Скоро, Красава, всё сам поймёшь…. Оголодал, однако?
— Есть немного, — признаётся Олег. — В животе уже часа три, как урчит…. По тушёнке ударим?
— Ударим.
— Гав, — напоминает о своём существовании Найда.
— Тоже, однако, желаешь немного перекусить?
— Гав.
— Накормим, однако.
— Гав?
— А печень осетровую надо доедать. Пока, однако, не протухла…
На извилистое русло Камчатки медленно спустился и постепенно заматерел таинственный тёмно-фиолетовый вечер. Смолкли общительные лесные птицы на острове. Перестали шебуршаться в густых камышовых зарослях беспокойные гуси и утки. Над речной гладью закружили — еле-еле заметно для человеческих глаз — крохотные чёрные точки.
— Что это? А, Ворон? — указывая рукой в небо, спрашивает Олег. — Летучие мыши вылетели на охоту?
— Они самые, однако. Оголодали за день. А теперь всяких ночных насекомых усердно лопают.
— Гав, — тихонько подтверждает Найда.
— Будем выплывать?
— Пожалуй, однако, — немного помолчав, отвечает Костька. — Берём со дна лодки вёсла…. Аккуратней, Красава. Чуть, однако, вёсельной лопастью мне по лбу не вмазал.
— Извини, конечно.
— Светлая Небесная Тень тебя извинит, однако. Может быть. Если, однако, заслужишь…. Отталкиваемся вёслами от илистого дна и выводим лодку на чистую воду. Ещё. Ещё. Достаточно, однако. Кладём вёсла обратно…
Лениво и сонно — на самых малых оборотах — тарахтит старенький подвесной мотор. Лодка уверенно выходит из островной протоки и, якобы никуда не торопясь, устремляется поперёк речного течения.
«Ага, постепенно смещаемся, планомерно переходя из одной речной петли в другую, к востоку», — отмечает Олег. — «И это понятно: полигон «Кура», как раз, на восточном берегу Камчатки и располагается…. Так-с, прошли очередной речной поворот, и впереди неожиданно замаячили крохотные жёлто-оранжевые точки — всего три штуки. Что это такое? Ночные костры, горящие на территории полигона? А, собственно, зачем? Не понимаю, хоть убей…».
Мотор затихает.
— Дальше, однако, на вёслах пойдём, — говорит Костька. — По-тихому, значит…. Что, интересуешься, за костры? Сигнальные, однако.
— А кому они сигналят? И о чём?
— Каждому, однако, о своём. Как и полагается. Одним: — «Подплывайте, соратники по бизнесу, давно вас ждём…». Другим же, наоборот: — «Проплывайте мимо, морды и хамы речные. Пока, однако, не отгребли — по самое не балуйся…». Диалектика, однако…. Не зевай, Красава. Вставляй вёсла в уключины, разворачивай лодку носом к берегу и греби. Только, однако, без излишнего фанатизма. То бишь, размеренно и тихо греби. Совсем без «плесков».
— А куда править-то? — уточняет Олег.
— Мы, однако, должны пристать к восточному речному берегу, не доплыв до крайнего костра примерно полтора километра. Да ты греби, греби. Если что, однако, я подскажу…. Правым веслом отработай чуть сильнее. Ага, достаточно. Теперь равномерно обеими греби, однако. Раз-два, раз-два…. Найда.
— Гав?
— Когда окажемся на «полигонном» берегу, то ты, однако, не шуми. И гавкать больше не надо. Совсем. И от нас с Красавой далеко не отходи…. Договорились, однако?
— Гав.
— Ладно, поверю…
Заострённый лодочный нос — с едва слышимым скрипом — мягко тыкается во влажный песок пологой речной косы.
Олег выпрыгивает на берег. Найда следует за ним. Вокруг — сплошная и бесконечная темнота, лишь слегка разбавленная робким светом далёких-далёких звёзд.
— Ничего, Красава, пока не делай, — извещает голос Ворона. — Подожди, однако.
— Жду…
— Бульк, — раздаётся через минуту.
— Подвесной мотор утопил? — спрашивает Олег.
— Ага, однако.
— Зачем?
— Не знаю, однако, — смущённо покряхтев, признаётся шаман. — На всякий пожарный случай. Следы заметаем. Так, однако, полагается. Как и учили когда-то. И вёсла сложим на дно…. Готово. Давай, Красава, разворачивай, однако, лодку бортом вдоль берега…. Принимай котомку.… Теперь рюкзак, однако…. Сумку. Мой посох. Чехол со спиннингом и удочкой…. А теперь, однако, дай мне руку. Помоги старенькому и немощному дедушке выбраться на твёрдую землицу…. Спасибочки, парнишка, однако. Вернее, девица-нацменка — на данный момент…. Теперь, однако, отталкивай лодочку от берега. Сильней…. Здесь течение хорошее, однако. Устойчивое. Её, родимую, далеко унесёт. Может, и до самых Ключей дотащит. Если повезёт, конечно…. Возвращается, однако, Ванька Павлов через сутки домой, а его лоханка возле причала плавает. То-то, чалдон прижимистый, удивится. А ещё и обрадуется, однако…
— Промозгло здесь, — зябко передёргивает плечами Олег. — И гнилой болотиной попахивает.
— Воняет, однако. Слегка. Да, серьёзных болот здесь хватает…. Потом, кстати, поболтаем. Хватаем, однако, вещички…. Найда.
— Тяф?
— Молодец, псина, однако, — доставая что-то из левого кармана малахая, хвалит собаку Костька. — Послушная. Не гавкаешь. И сообразительная…. Иди-ка, однако, сюда. Нюхай, — протягивает раскрытую ладонь. — Ещё нюхай…. Ну, однако, понимаешь, что надо искать?
— Тяф-ф-ф.
— Тогда ищи, однако. И веди. Только, однако, потихоньку. Медленно. Чтобы мы не отстали…. Красава, положи ладонь на мою котомку. И шагай за мной, однако. Шагай, молодчик…
Глухая ночь. Холодный порывистый ветер. Колючие ветки хилых пихт и сосенок, так и норовящие расцарапать лицо. Моховые кочки — практически со всех сторон. Болотная жижа, противно чавкающая под подошвами сапог. Временами приходится обходить какие-то круглые ямы-воронки, до самых краёв заполненные дурно-пахнущей водой.
