Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
Думаю надо поесть, а то потом некогда будет. У Юрия спрашиваю: «А ты почему домой не идёшь, что кушать не хочешь?» Он отвечает: «Хочу, но мамки все равно дома нет, и есть там нечего, вот придёт она с работы, наварит тогда и поем». Я расстелил на ящике газету, затем положил на неё еду, нарезанную варёную колбасу, она тогда ещё была в СССР, кусок брынзы, хлеб, две булочки и разлил молоко по бумажным стаканчикам, себе и Юре. Позвал его к «столу» и говорю: «Юра, давай поедим то, что у нас есть, а то ты пока маму дождёшься, так с голоду помрёшь». Юра с удовольствием принял моё предложение, и мы уселись за стол. Юра спросил, как меня зовут, я ему ответил, что зовут меня Семёном. Он помолчал, затем спрашивает: «А можно я вас буду называть, дядя Семён». Юра хоть уже и называл меня дядей, но все ровно мне было как-то не по себе, думаю, мне шестнадцать лет и я уже дядя. Но Юре я разрешил называть себя, дядей. Кушаем и молчим, а кто разговаривает во время еды? Вот и мы, молча едим, чтобы больше успеть и как следует насладиться. Уже прогудел заводской гудок, сообщающий о конце рабочего дня, в открытую дверь видно как рабочие пошли с работы домой, а мы с Юрой всё наслаждаемся едой. А что, мне торопиться некуда, до начала сеанса ещё далеко, а Юре тем более дел никаких нет, так что ешь и наслаждайся едой.
К концу нашего обеда, а может быть ужина, в дверях клуба появилась женщина с возгласом: «А вот ты где, а я тебя по всем дворам ищу, пойдём домой, сварим ужин и покушаем». Юра, смотрит на женщину, а сам мне тихо говорит: «Это моя мамка, сейчас мне попадёт». Затем, уже обращаясь к своей матери сказал: «А я уже с дядей Семёном поужинал». Женщина подошла ближе к нам, поздоровалась, а Юре говорит: «Хоть ты и поужинал, но все равно пойдём домой, надо помыться и переодеться, а то как таким идти в кино?» Затем, она повернулась ко мне и спрашивает: «А кино-то будет?» — «Будет, в семь тридцать вечера, как и всегда до этого было». Мой помощник со своей мамой пошёл на выход, но не дошли они ещё и до порога как остановились, и о чём-то шепчутся. Я ещё подумал, что это у них за заговор и против кого. Затем мама с сыном вернулись ко мне и женщина говорит: «Вот мой сын хочет Вас пригласить после кино к нам ночевать, конечно, если у вас нет другого места. Как Вы на это смотрите?» Я не стал долго раздумывать, для меня хватило и прошлой ночи, поэтому сказал: «Я с удовольствием пойду к вам ночевать, только если и Юрина мама не против». Женщина заулыбалась и сказала: «Она не против, давайте после кино вместе и пойдём к нам». Юра с мамой ушли, а я решил ещё раз просмотреть оборудование, для показа кино. На то, что народу будет много, я не надеялся, ведь хутор Кочергинский находился в четырёх километрах от села Ипатово, и многие ходили туда пешком в кино, так что народа будет мало, но этот хутор стоит в нашем кино маршруте и показывать кино здесь надо. Вскоре начал собираться народ, к моему удивлению людей на сеанс собралось довольно много, человек тридцать, для хутора, который расположен рядом с районным селом, это много. Пришёл и Юра с мамой, оба такие нарядные я их сразу и не узнал, только по шмыганью Юрой носом догадался, что это мои знакомые. Разумеется, я их бесплатно пропустил в кино. В этом хуторе я показывал кино «трактористы».
Сеанс прошёл нормально, зрители медленно расходились, а я начал собирать оборудование. Ко мне подключились и Юра, и его мама. Кстати её звали Татьяна, Она мне так представилась. Я уже знал что, если молодая женщина так представляется, то отчество, у неё спрашивать не надо, а то ненароком можно её и обидеть. В основном оборудование собрали, надо было в клуб затаскивать движок. Я надел рукавицы-верхонки и принялся его тащить, мне начала помогать Татьяна, но я её отстранил от такой работы. Она была нарядно одета, и я не хотел, чтобы она испачкалась. Тогда мне помогать взялся Юра, взялся сверху за бензобак и за него держится. В общем, я втащил в клуб движок, а вместе с ним и Юру. Главное, пока мы с Юрой над движком трудились, Татьяна смотрела на нас и смеялась, наверное над тем, как мне Юра помогал. Дело сделали, я закрыл на замок клуб, и мы втроём пошли на ночлег.
У Татьяны была двухкомнатная квартира, из них одна спальня, а другая, комната которая была больше, объединяла спальню и кухню. Как только пришли, Татьяна распорядилась, чтобы мы с Юрой мыли руки и шли ужинать. Ужин был хороший, а главное, горячий суп, с картошкой и фасолью, и с белым хлебом. Юра тут же за столом похвастался, что белый хлеб печёт его баба Шура. В конце обеда пили чай с печеньем и вели неспешный разговор. Татьяна мне говорит: «Семён, как следующий раз приедешь, то, пожалуйста, не отказывайся у нас ночевать, хорошо?» Я в знак согласия только кивнул головой. Тут в разговор вмешался Юра и испортил настроение своей маме и немного мне. Он сказал: «Мама, а если баба Шура узнает, что дядя Семён у нас ночевал, то опять тебя заругает, скажет, водишь мужиков домой». На такое замечание сына, Татьяна разозлилась и говорит: «Юра, кто тебя за язык тянет, не твоё это дело, и вообще, иди и ложись спать». Юра, опустив голову, нехотя пошёл в другую комнату. Уже обращаясь ко мне, Татьяна сказала: «Ты, пожалуйста, не обращай внимания на то, что Юра сказал, да и было это уже три года назад, ему тогда было пять лет, а ведь запомнил, как здесь разорялась его баба Шура, а моя мать. Семён, ну ты пойми меня правильно, я ведь молодая женщина и мне хочется мужской ласки. Мы же, женщины моего поколения, не виноваты, что наших парней забрала война и не вернула, а жизнь-то продолжается и мы, женщины, не поменялись, нам также хочется мужской ласки, как и другим женщинам, которые с мужьями. Так что ты меня не осуждай». На это я ей сказал: «Татьяна, а кто я такой, что бы тебя судить. Я вообще в этом деле мало что разбираюсь, так что судить я не имею права, а вот посочувствовать могу. Я знаю многих женщин-одиночек, которые остались без мужчин, и поверь, я очень их жалею, потому что они ни в чём не виноваты, а страдают». Татьяна молча слушала, наклонив голову, сидела о чём-то думала или собиралась с силами для чего-то. Я тоже молчал, не знал, как Татьяна среагирует на мои слова. Думаю, если она намекнёт, то я сопротивляться не буду, я же, в конце-концов, не монах какой-то, да и женщине помочь надо. От меня же не убудет, если я Татьяну пожалею. Татьяна всё сидела, наклонив голову, я уже всё обмыслил и ждал её сигнала. Наконец, Татьяна подняла голову, посмотрела на меня внимательно и говорит: «Семён, я хочу, чтобы ты меня понял и помог мне, и вообще давай ложиться спать, а то время уже много, а завтра рано вставать и тебе и мне»— «Таня, я тебя понимаю и принимаю твоё предложение». Затем, когда я уже сказал, то подумал, какое предложение? Она же мне ничего не предлагала, вот, думаю, ляпнул, а теперь придётся краснеть. Татьяна, как будто, моих слов и не слышала молча встала и стала заправлять кровать. На кровать постелила белоснежную простынь, положила на неё байковое одеяло, с таким же белым пододеяльником и подушку с белой наволочкой. Я смотрю на всё это и думаю, ну как же я лягу в такую чистенькую постель, я ведь столько дней практически не мылся, и об этом решил сказать хозяйке дома. Говорю ей: «Понимаешь, Татьяна, я девять дней в дороге, и поэтому весь грязный и мне стыдно ложиться в такую чистую постель». Татьяна мило посмотрела на меня и говорит: «То что ты грязный, это ничего, ты сейчас совсем раздевайся, а я тебе дам простынь ты в неё завернись и иди на улицу под душ мыться, а я поставлю чугун с водой на печку, вскипячу её и постираю всю твою одежду. Ты только не волнуйся, она до утра над печкой высохнет». И закрутилось колесо удачи. Через полчаса, я лежал в постели, вымытый и одеколоном надушенный, а ещё через некоторое время ко мне Татьяна пришла пожелать мне доброй ночи, и желала она мне доброй ночи до самого утра. Утром, я был как новый гривенник, а что вы хотели, женщин понимать надо и тогда всё будет хорошо.
ДОМОЙ В ИПАТОВО
Утром, как и обещали, приехала машина, погрузили всё оборудование, и домой. Вскоре были у кинотеатра, подъехали к складу, который находился рядом с мастерской, где работали братья Лёвины. Они вышли, и я их попросил помочь разгрузить кинооборудование из машины. Вместе мы быстро справились с грузом, машина уехала, а я пошёл к директору за ключом от склада. Алексей Николаевич, дал мне ключ, и сказал: «Закроешь оборудование и придёшь ко мне». Иду к складу, а сам думаю и зачем это я понадобился директору, обычно он с помощниками вопросы не решает, только с киномеханиками, а тут, «зайдёшь ко мне», чуть-ли не в приказном тоне. Иду, размышляю, смотрю, а возле склада уже стоит, Ахметзянов. Первым делом он спросил: «Где лежат деньги?» Я открыл ящик, где у нас хранилась всякая всячина, и отдал ему всё, что я заработал, за исключением тех, что потратил на продукты. Он пересчитал деньги и говорит: «Молодец, хорошо сработал. Давай оборудование занесём в склад и отдыхай до субботы, а в субботу снова в путь». О том, что меня вызывал к себе директор, я ему нечего не говорю. Затащили оборудование, я закрыл склад на замок, собрался идти к директору, а Николай говорит: «Давай мне ключ, я сам отнесу, все равно мне к нему заходить». Я ключ не отдаю и говорю ему: «Алексей Николаевич велел мне зайти к нему вместе с ключом, так что я пойду». Ахметзянов, открыл рот, хотел мне, что-то сказать, но меня уже там не было. Захожу к директору, подаю ему ключ, он берёт его и кладёт в стол, а сам мне говорит: «Садись, разговор будет длинным». Я сел на стул, у приставного стола, и сижу, жду вопросы.
