Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
— Да, как видишь. Меня нарекли Дьяволом, Сатаной или Хранителем Тьмы, и отправили обратно на Землю ждать, когда же исполнится моя мечта. Мечта занять место Бога — самая величайшая во Вселенной! Видимо, распятый еврей предполагал, что я буду ждать вечность и не дождусь никогда. А чтобы ожидание не было скучным, параллельно я исполняю желания людей. Дьявольские желания.
— Это ужасно. — Ангел опустил взгляд. — Целую вечность копаться в людских грехах без надежды на Свет и Покой. Должно быть, невероятно страшно.
— Только первые пятьсот лет, — пожал плечами Хранитель Тьмы. — А потом привыкаешь. Хотя… Через полторы тысячи лет на меня действительно накатила сильная депрессия, и я был готов уже отказаться от своей мечты. Я придумывал слова раскаяния, которые произнесу перед Богом, вымаливая прощение. Но тут случилось то, что, как я думал, уже никогда не случится…
«Ваша, так называемая, религия действует, как опий: она завлекает и приглушает боли, вместо того чтобы придать силу!»
Процитировав фразу, Дьявол сделал многозначительную паузу и устремил свой взгляд на Хранителя Света.
— Люди придумали атеизм? — догадался тот.
— Да! — На губах Хранителя Тьмы заиграла довольная улыбка. — Я долго добивался этого от них. На протяжении многих столетий я вкладывал в их головы зёрна сомнения в истинности их веры. Ростки его пробивались уже давно, но были единичными и слабыми. Двести лет назад наконец-таки настало время эпохи Просвещения. Люди перестали быть тупым стадом, слепо следующим за кнутом пастуха! Они начали сопротивляться руке Господа, которая бичевала их тысячу восемьсот лет! Лучшие умы Старого Света свергали Христа с пьедестала! Моя мечта начала сбываться! Я был так счастлив, что даже переместился из любимого мною юга Европы на север, в Германию, чтобы лучше наблюдать за развитием процесса! Я старался сдружиться со всеми, кто отворачивался от ненавистного мне Учения распятого еврея. Я втёрся в доверие к обожаемому мной Новалису, я был вхож в дома Фейербаха и Маркса, писавших свои бессмертные труды. Я вёл долгие беседы с Ницше, всячески поощряя его атеистические идеи! А когда родился Ленин, я помчался в Россию, чтобы качать колыбель человека, впоследствии стёршего христианство из сознания целого народа! Дело моей жизни стало набирать такие стремительные обороты, о каких я даже боялся мечтать! Я дождался! Я дождался, что люди отвернулись от Христа, возведшего себя в ранг Бога без всяких на то прав! Справедливость восторжествовала! А сейчас, в конце двадцатого века, люди окончательно забывают распятого еврея, как когда-то забыли меня! Какая там Библия, какие там Десять заповедей! Никто больше не хочет в Рай, дураков нет! Оставьте при себе вашу инструкцию для порабощения народов! Современный человек хочет жить в Раю при жизни, а рай на Земле создаётся только при помощи денег! Золото — вот религия нашего времени! Глупый еврей зря мучился на своём распятии! Лучше бы жил, как все, женился на Деве Марии и нарожал кучу сопливых детей — по-крайней мере, на Земле не было бы столько религиозных войн, а значит, и пустого кровопролития.
Ангел слушал своего врага, терпеливо ожидая, пока тот закончит.
— Я хочу спросить у тебя только одно, — произнёс он. — Как ты можешь быть приверженцем атеизма, если ты сам — лучшее доказательство того, что Бог есть?
— Я приветствую всё, что может мне помочь осуществить мою мечту, — заявил Дьявол. — Мечту стать для человечества новым Богом! И пусть Он знает!
Хранитель Тьмы повысил голос, и эхо прогремело над морем, как гром, отразившись от небесного купола и вернувшись обратно.
— Пусть знает, что Ему никогда не обратить меня в своё Учение! Я не раб, слышишь?! Я не раб!! НЕ РАБ!!!
— Он слышит, — спокойно сказал Ангел. — Не обязательно так кричать.
— Я не раб, — уже гораздо тише повторил его собеседник. — И никогда не буду подчиняться никаким Канонам ни за какой Рай!
— Значит, ты так и будешь вечно нести своё наказание, — констатировал Хранитель Света. — До конца мира ты будешь делать ту грязную работу, которая вгоняет тебя в депрессию — копаться в человеческих грехах. Может, лучше покориться и смиренно принять Учение? Отойти на Покой?
— Нет, — ухмыльнулся Дьявол. — Если распятому еврею не удалось уговорить меня, то тебе, Апостол, тем более не удастся. Вы все надеетесь взять меня измором? Не получится! Пара тысяч лет депрессии — ничто, по сравнению с вечностью ожидаемого счастья. Тем более сейчас, — Хранитель Тьмы глянул своему собеседнику прямо в лицо пронзительным взглядом, — сейчас я воспрял духом. Я побеждаю вас — и Бога, и тебя, и других Его служителей. Я собрал столько своих приверженцев по всей Земле, что вы, со своими устаревшими методами работы, уже ничего не можете поделать. Разве не так?
Ангел промолчал.
— Сдаётся мне, что Бог не так уж и силён, как хочет казаться, — жёстко, с расстановкой, продолжил его враг. — Порастерял авторитет за две тысячи лет-то, а? Если даже меня не может приструнить, бывшего простого смертного? Скажи, Апостол, почему ваш всемогущий Бог не сотрёт меня в порошок? Не потому ли, что он сам — бывший простой смертный? Если так, то я тоже могу считать себя предвечным Богу, как и Христос, почему нет? Может, предложить Миру новую концепцию Божественной сути — не Святая Троица, а Святая Четвёрка? Бог, Христос, Святой Дух и я — скромный Дьявол, низвергнутый с Небес? Кстати, хотелось бы, наконец, познакомиться со Святым Духом — что ещё за загадочная персона? Устроишь мне свидание, по старой дружбе?
— Господь всех прощает, простит и тебя за твои слова, — ответил Хранитель Света.
— Только прежде я Его уничтожу, — проскрежетал Дьявол. — И займу Его место! Веришь?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Ангел. — Пока ты не можешь покорить даже этот посёлок, хотя хвалился, что все его жители — давно твои приверженцы.
Дьявол расхохотался:
— Посёлок уже вчера вечером мог бы быть у меня в кармане! И будет! Хрупкая Душа, на которую ты делал ставку, не смогла внушить Мечущемуся Страннику никакой любви. Чаша с золотом перевесила на весах его судьбы чашу духовности. Даже не понадобилось особых усилий с моей стороны. Пара фраз в туалете ночного клуба — и Мечущийся Странник уже исповедует мою религию!
— Печально, — произнёс Хранитель Света, и глаза его погрустнели. — Я так надеялся на иной исход… Но Бог с ним, с Мечущимся Странником! Зато сама Хрупкая Душа не достанется тебе никогда! Я воспитывал её с самого детства, и я в ней уверен.
— Хрупкая Душа чуть было не совершила самоубийство вчера вечером, — парировал Хранитель Тьмы. — Всё твоё воспитание пошло бы прахом, если бы ей это удалось. Распятый еврей не прощает греха самоубийства — ты же знаешь. Ещё чуть-чуть — и за мной была бы безоговорочная победа в нашем споре.
— Чуть-чуть не считается, — сказал Ангел. — Бог успел оградить её от этого греха, прислав ей в помощь Дельфина.
— Да? — вздёрнул бровь Дьявол. — А я-то думаю: как она выбралась из морской пучины? Ведь уже была практически на пути ко мне! Я протягивал ей руку… Но подожди! Дело было ночью, а Дельфины не плавают в темноте!
— Этот приплыл. Я же сказал — Господь послал его.
— Понятно.
Хранитель Тьмы присел на каменное плато, скрестив ноги, и скептически хмыкнул.
— Ну что ж, Апостол, охраняй теперь свою воспитанницу, чтобы она ещё чего-нибудь не учудила, — прозвучала фраза из его уст. — Теперь Хрупкая Душа — твой единственный козырь в борьбе со мной.
— Постараюсь, — ответил Хранитель Света.
— Постарайся, — скривился его собеседник.
Глава 35
Вахак Зурабович полностью взял на себя организацию похорон. Лене не пришлось заниматься ни выбором гроба, ни местом на кладбище, ни поминками. Молодой человек, назначенный кавказцем, регулярно звонил вдове и спрашивал её мнение по тому или иному поводу. Но она всегда отвечала ему одно и то же: «Как вы считаете нужным». Её не интересовали ни цвет и качество обшивки гроба, ни надписи на похоронных венках, ни меню поминального обеда. Целыми днями она апатично просиживала в кресле и смотрела в окно.
За окном росли сосны.
Лена смотрела на стволы с оранжево-бурой корой, на нежно-зелёные, молодые побеги хвои, на бугристые, нераскрывшиеся шишечки. Степан любил сосны. Когда-то самой большой его мечтой было построить дом среди этих величественных деревьев.
Строить среди сосен было запрещено законом.
Степан запретов не признавал. Он выбил себе этот участок возле моря, выгрыз, вырвал его из горла у тогдашних властей, задарив и засыпав деньгами чиновников разных уровней. Власть растаяла и уступила. Лена помнила, как её муж впервые приехал сюда, выправив документы о собственности. Он бегал среди сосен, как ребёнок, обнимал и целовал каждое дерево, прикидывал, где будет стоять его новый дом, рисовал проекты палкой на песке. «Это всё моё! Моё!!!» — кричал он и смеялся счастливым смехом.
