Эмилиян Станев - Чернушка
— Самая лучшая погода для охоты! Теперь только бы поднять зверя — не уйдет! — сказал учитель.
— Славная погодка! Однажды в такой день ну и зайцев мы настреляли! Вот была охота!
Все больше вдохновляясь, они наперебой рассказывали разные свои приключения, с надеждой посматривая на собак и поправляя на плечах ремни ружей. Войдя в ущелье. Прихода стал осматривать берег реки. Недалеко от моста начиналась круто входящая вверх луговина. Она простиралась от самого шоссе до гор громадным белым полотнищем. Зоркие глаза учителя углядели вдалеке лисий след.
— Смотри! — сказал он и показал на следы. — Видишь, откуда шла. Держу пари, что лиса прошла здесь самое большее десять минут назад.
Прихода посмотрел вверх и уверенно сказал:
— Она!
— Кто — она? — спросил учитель.
— Та самая лиса.
— Брось! Откуда ты взял?
— Говорю тебе, что она. Пойдем за ней.
— Мне все равно, — согласился учитель.
Они пошли по следу. Собаки натягивали поводки, с жадностью вдыхая свежий лисий дух. Пасть раздувалась, готовая раскрыться в неудержимом лае, распиравшем грудь.
Собак спустили, как только дошли до крутого склона холма. Лисьи следы тянулись вдоль леса.
— Хм! — сказал учитель, глядя, как собаки, взяв след, молниеносно исчезли в направлении лога. — Меня всегда поражает лисий нарыск. Наглядеться не могу. Как монисто нижет.
— Ожерелье, да! — подтвердил Прихода.
Охотники зарядили ружья.
— Теперь один пойдет поверху, по самому гребню, а другой останется на дороге. Ты куда хочешь?
— Оставайся здесь, — сказал учитель, вскинул ружье на плечо и молча полез в низкие кусты.
— Если собаки погонят с другой стороны, спускайся к скалам. Ну, ни пуха ни пера!
— Ни пуха ни пера! — ответил учитель, не оборачиваясь.
Прихода вышел на дорогу. Отсюда было видно почти все ущелье: извилистая лента шоссе, замерзшая река, леса, потонувшие в снегу. Туман рассеялся, и на фоне серого неба протянулись заснеженные цепи Балкан.
Прихода остановился, сунул ружье под мышку и замер.
К его удивлению, собаки молчали.
«Неужели потеряли след?» — подумал он и поднял глаза к гребню, чтоб посмотреть, где учитель. Тот все еще шел по низкому лесу.
Неожиданно гончая тявкнула, словно бы подняла зайца. Тут же подала голос собака учителя. Прихода взял ружье в руки и щелкнул затвором. Лай смолк.
Он ждал, не сомневаясь, что собаки снова найдут поднятого зверя. Обернувшись, он посмотрел вверх. Учитель стоял, выпрямившись во весь рост, на верху одной из скал на самом гребне. На фоне серого неба фигура его казалась маленькой и черной.
Прошло минут десять, а собак не было видно. Прихода снова кинул взгляд на учителя. Скала была пуста.
— Эй! — крикнул Прихода.
Не получив ответа, он пошел туда, откуда слышал лай собак.
Он полез на крутой склон, скользя и обливаясь потом. Неожиданно над ним показался учитель.
— Что такое?
— Следы ведут вниз, — сказал Прихода.
— Надо позвать собак.
Учитель положил руку на патронташ и нервно барабанил пальцами по металлическим головкам патронов. Ружье небрежно висело на его плече. Прихода стоял спокойно. Заячью шапку он сдвинул на затылок. Ноги в толстых обмотках были что столбы. Просаленная сумка висела на боку нескладным комом. Полушубок на меху был подпоясан собачьим поводком.
Ветер бил им в спину, играя спущенными ушами лыжной шапки учителя. Теплая волна воздуха, пришедшая из-за гор, размягчила снег, сделала его ноздреватым.
Подождав еще несколько минут, Прихода позвал собак. Учитель снял с плеча ружье, прицелился в дерево и спустил курок. Выстрел наполнил грохотом все ущелье, а на снегу возле дерева появились черные точки.
— Ко мне, Арап! Ко мне, Волга! — кричали они в два голоса.
Неожиданно из-за леса выскочила Волга. Вся голова ее была в земле.
Прихода сразу понял, что произошло.
— Говорил же я тебе, что это та самая лисица! — крикнул он. — И она снова забралась в скалы! Ах, ни дна ей, ни покрышки… Веди, Волга, веди! — приказал он собаке.
Волга посмотрела на него покрасневшими глазами и повернула в лес, время от времени оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли за ней хозяин.
12
В то сырое теплое декабрьское утро Чернушка возвращалась домой позже обычного. Тьма медленно расходилась, ветер наполнял пространство шумом и движением, притягивавшими ее внимание; кроме того, в небе появились дикие гуси, да и мышей в этот раз было много.
Чернушка запаздывала. Перебегая шоссе, она увидела сани. Крестьянин, заметив ее, гикнул и громко выругался.
На рассвете снег уже не выдерживал тяжести ее тела. Бежать было трудно. Чернушка проваливалась по плечи. Она наискосок пересекла луговину, потом повернула к холму и оказалась в своем лесу, когда уже совсем рассвело. Обычно, перед тем как залечь, она заметала свои следы, выбирая путь, где снежный наст был твердый или где его пробили камни. Но сейчас следы ее были видны издалека.
Она не стала залезать в барсучью нору, а легла у подножия липы. И почти сразу заснула, устав от ночных скитаний.
Собаки застали ее врасплох. Она услышала их, когда они были совсем близко, и сначала решила не трогаться с места, надеясь, что, может быть, они пройдут мимо. Но Волга подбежала к самой липе. Чернушка не выдержала, одним махом перелетела через кусты и понеслась вниз, преследуемая бешеным лаем. Она быстро поняла, как трудно ей будет бежать по талому снегу, и увидела, что собаки бегут легко. Чернушка повернула к барсучьей норе, и, не колеблясь, нырнула внутрь. Все произошло в мгновение ока.
С того места, где спали барсуки, нора разделялась на два лаза, которые вели в противоположные стороны. Чернушка шмыгнула мимо спящих, ни о чем не подозревающих хозяев и проскользнула в задний лаз.
Собаки шли за ней по пятам. Арап, не переставая лаять, залез в нору и, помогая себе лапами, с трудом продвигался по темному подземелью. Чернушка приготовилась его встретить в самой узкой части лаза, где выпирал камень, делавший его еще более тесным.
Добравшись до барсуков. Арап залаял с еще большей яростью. Ему вторила Волга. Барсуки зашевелились. Лай разбудил их, но тяжелый сон продолжал держать их в сладостном оцепенении.
Подбодренный присутствием Волги, Арап отступил в лаз, где была Чернушка. Таким образом, барсуков можно было атаковать с двух сторон.
Те свирепо захрюкали. Барсук повернулся к Арапу, барсучиха — к Волге. Арап попятился дальше, и Чернушка в темноте увидела его зад. Барсук надвигался медленно, но неотступно. Его приподнятая верхняя губа открывала густой ряд белых зубов. Арап уже не лаял, а свирепо рычал. Зад его уперся в камень. Больше отступать было некуда. Барсук понял, что пора начинать бой, и бросился на противника. Завязалась отчаянная драка. Нора наполнилась рычанием, визгом и воем. Чернушка видела, как собака спиной ударяется о камень, как на шкуру ей сыплется земля, слышала сердитое хрюканье разъяренного барсука и щелканье его зубов.
Вдруг раздался визг собаки, но ей тут же удалось вырваться из зубов барсука, и борьба возобновилась. Бой прекратился неожиданно, барсук отступил в нору. Арап осмелел и залаял пронзительным, не свойственным ему лаем. Волга вылезла из норы, и Арап почти умолк, испугавшись, что остается один. Чернушка услышала шаги двух охотников, которых привела Волга. Лай снова наполнил нору. Близость хозяев придала собакам храбрости, и они смело бросились на барсуков.
Целый час не умолкал лай в темной барсучьей норе. Чернушка подалась еще больше назад. Лаз расширился. Она повернулась и на брюхе доползла до старого полузавале иного выхода. Сквозь снег пробивался слабый дневной свет. Чернушка подобралась к самому выходу и стала прислушиваться, чтобы понять, где охотники. Выскочила она с такой стремительностью, как будто из расселины забил гейзер. На мгновение она увидела лежащего на расчищенной от снега земле Приходу, который, прижав ухо к земле, пытался определить, в каком месте лают собаки. Лисы он не заметил, весь обратившись в слух. Но учитель углядел ее и выстрелил. Что-то злобно просвистело в ветвях, и Чернушка почувствовала, как ей ожгло спину. Она кинулась, делая громадные прыжки, вниз по логу, вслед ей неслись вопли охотников…
13
После этого случая Чернушка была вынуждена уйти из леса над логом тоже. Через несколько дней, январской ночью она прошла мимо барсучьей норы. Она увидела следы людей и собак, истоптанный окровавленный снег, вывороченную черную землю. Разоренная нора была полна воды.
Рана на спине Чернушки оказалась пустяковой: мелкая дробь лишь оцарапала кожу, не задев кости. Несколько дней она вылизывала рану, и все прошло.
Она снова вернулась на вырубку, где за ней охотился Прихода, но в свою пещеру войти не решилась. Какое-то время у нее не было постоянного жилища. Спала она где придется — то возле реки, откуда ее прогнала сестра, давно убитая охотниками, то в большом лесу за холмом. Погожая теплая погода позволяла спать на открытом воздухе и греться на солнышке. Но в середине месяца опять прошел снег. Вырубку занесло глубокими сугробами. Снегопад продолжался два дня, и все это время Чернушка не вылезала из дупла упавшего полусгнившего дерева. Она сидела там, как в громадной трубе. Снег завалил ствол, и внутри стало теплее, чем под землей.
