Цырлин - По поводу майского снега
2.10. Август
4.VIII.80
Дежурства кончаются послезавтра. Досижу сегодняшнее, дневное и потом еще нужно отсидеть ночное, завтрашнее. Сейчас опять идет дождь. Утро было хоть и солнечное, но все равно холодное, как осенью. Хотя формально до осени остается еще месяц.
Когда-то я читал сборник рассказов "Фантастика-66"; в одном из рассказов (17) было отличное описание августовского утра. (В виде окончания романа, который автор всю жизнь мечтал написать, но так и не написал.) Еще пустая утренняя улица, ряды пятиэтажных домов. Слабый туман, роса, прохлада, легкие облака. Близость осени. Человек выходит из подъезда и удаляется в туманную даль, по пути выбросив ключи от квартиры в водосточную решетку. Очевидная близость осени и столь же очевидные 60-е годы. Легкость на подъем и глуповатость. Романтика дальних странствий.
Поднялся рассвет над крышей.
Человек из дома вышел.
Решив пройтись в кедах по всему земному шарику, человек без раздумий расстается с жилплощадью и всем остальным, что тогда именовалось "мещанским уютом" или "грошевым уютом".
"Когда я говорю "отчаяние" - я не лгу, но невольно ассоциация не звуков - чувств подсказывает мне другое слово -"отчалить". Тогда я вижу только море и ночь. Я и впрямь отчалил от прежней жизни. Это лето было штормом и горем." (Эренбург, "Лето 1925 года")
Высоцкий, оказывается, жил в том же доме на М.Грузинской, в подвале которого устраивают выставки. В дни похорон на его стенах расклеивали фотографии и стихи. Публика стихи переписывала, а милиция пыталась ободрать.
О Высоцком было несколько радиопередач, исключительно по вредным голосам. (Советские источники это событие полностью проигнорировали.) Когда сравнивали Высоцкого с другими авторами неофициальных песен, передали одну песню Галича (удалось записать на магнитофон):
Плохо спится палачам по ночам -
Вот и ходят палачи к палачам…
У Галича можно отметить необычайное разнообразие интонаций и ритмов на протяжении одной песни. И сами интонации совсем другие, чем у Высоцкого. Лишенные отчаяния и остервенения. Обреченность не человека, а противостоящего ему зла.
…Созывают неотложных врачей
И с тоскою вспоминают о нем -
О Сталине мудром, родном и любимом.
"Был порядок" - говорят палачи…
-
(*) (17) Анчаров, "Голубая жилка Афродиты"
За единство и сплоченность литературных сил (ТАСС, 17 августа 1980 года)
Вчера в Москве состоялось заседание коллегии Минлитературы СССР, посвященное безвременной кончине В.С. Высоцкого. С докладом на эту тему выступил Министр литературы И.П.Херов. По докладу было принято соответствующее постановление.
Доклад И.П.Херова
(публикуется с отдельными сокращениями)
Товарищи! Не успел пройти месяц со дня смерти В.С.Высоцкого, а прислужники мирового капитала еще более усилили попытки перетащить его творчество на свою сторону баррикад. Так, например, не далее как 3 августа с.г. небезызвестный "Голос Америки" под видом песни В.С.Высоцкого протащил в свою передачу песню пресловутого литературного дезертира Гинзбурга (долгое время скрывавшего свое подлинное лицо под псевдонимом Галич). Он давно известен нашей советской общественности как, прямо скажем, небездарный артист и режиссер, который, вообразив себя великим певцом и поэтом, занялся проповедью абстрактного гуманизма, сионизма и религиозного мракобесия. Это вскоре привело к полной творческой и общественной деградации Галича (Гинзбурга), к злобной клевете на наше общество зрелого социализма и к трусливому бегству за границу. Этот безголосый антисоветчик пристроился на шпионской радиостанции "Свобода", где он продолжал самым гнусным образом клевещать на все то, что свято для каждого советского, каждого русского человека. Но враг просчитался. Ему не удалось добиться популярности даже среди весьма невзыскательных западных слушателей. После того, как ЦРУ увидело, что один из его самых верных слуг сделался бесполезен для дальнейших подрывных акций, он был без лишнего шума ликвидирован агентами этого управления грязных дел.
Товарищи! На какие только происки не пускается идеалистический противник в целях духовного разоружения нашего народа, пытаясь подготовить почву для вооруженного вторжения в священные рубежи нашей Родины! Теперь они хотят состроить из В.С.Высоцкого антисоветского певца типа Галича (Гинзбурга), разносчика антипатриотизма и милитаризма. Но этому не бывать! В ответ на идеологические диверсии наших врагов советские люди еще выше поднимут знамя нашей официальной идеологии, которое вот уже многие годы ведет нас от одной победы к другой победе!
Постановление коллегии Минлитературы СССР от 16 августа 1980 года
1. Ввиду острой необходимости углубления организационно-воспитательной работы в области предотвращения идеологический диверсий просить разрешения на создание при Минлитературы СССР управления по контрпропаганде.
2. На должность начальника вышеупомянутого управления рекомендовать известного советского поэта Н.Цырлина, учитывая его большой служебный опыт, а также в связи с двадцатилетием со дня рождения.
3. В целях недопущения антисоветских спекуляций требовать от Костромского обкома КПСС скорейшего рассмотрения вопроса о целесообразности сохранения за одним из районных центров Костромской области наименования "Галич".
4. В целях противодействия психологическому террору требовать от компетентных органов немедленного и решительного пресечения дальнейшей враждебной деятельности "Голоса Америки", равно как и других подобных ему радиоголосов.
Первый секретарь партийного комитета Минлитературы СССР выдающийся советский поэт К.К.Кутакаев
Министр литературы СССР выдающийся советский писатель И.П.Херов
Первый секретарь профсоюзного комитета Минлитературы СССР крупный советский писатель В.Э.Поцек
III. "Не ты виноват!"
3.1. Ноги и крылья
Летний вечер
- Что же это, однако, за даль? Что скрывает она?
- Казармы!
(Салтыков-Щедрин)
На горизонте потемневшем
Сияли первые огни.
И плавал в тихом море неба
Серебряный буек луны.
Прохладный вечер начинался,
Небесный свод прозрачен был.
Я по квартире потоптался
И телевизор я включил.
И - Евтушенко, завывая,
Сжимая руки в кулаки
По телевизору читает
Свои казенные стихи.
И ощущаю важность смерти
И сладость долга и вины,
Я - дезертир, я - самострельщик
Грядущей мировой войны.
Я, сволочь, дрыхну до полудня,
В трамваях не беру билет
И дую пиво беспробудно!
Я, гад, люблю себя жалеть!
Я, гад, в общественной уборной
Недавно мимо надристал!
И я, мерзавец, на заборе
Недавно матом написал!
Я - осознавший, я - прозревший,
Хочу по улицам ходить,
Крича, что я нахал и грешник,
Поскольку нравится мне жить!
Хочу быть нищим, быть голодным,
Хочу о землю биться лбом
И искупать долг первородный
Самоотверженным трудом!
В даль лучезарную стремиться,
Под пули подставляя грудь!
И невозможного - добиться!
И целый мир - перевернуть!
Вот на экране Евтушенко
Уж красоваться перестал.
Я по квартире погулял,
И, выпив пива, на кушетке,
Я в безмятежности лежал.
А в темном небе, в луже света,
Среди антенн и тусклых звезд,
Сиял фонарь луны. И лето -
И лето только началось.
июнь - август 1980 г.
13.X.80
Сегодня на спецкурсе было прямо как в Польше. Б. не нашел ни одного куска мела и в знак протеста слинял из аудитории. "Лекция не подготовлена, лекцию я читать не могу, лекция сорвана." Но он и без подобных непосредственных поводов постоянно проявляет свой вредный характер. Оба раза в неделю назначил свой спецкурс на самую рань - на 9 утра. Видимо, под утро ему плохо спится. Перед началом стоит у дверей и неотрывно смотрит на часы. Ровно в 9 входит и всех опоздавших гонит изумленными возгласами: "Лекция уже началась!" Спрашивает на экзаменах не особенно строго, но имеет садистскую привычку засыпать двух-трех человек и заставлять их ходить сдавать в течение месяца.
В 1949 году он, как рассказывают, публично отрекся от своего отца, арестованного за космополитизм и в связи с этим даже сменил свою космополитическую фамилию на русскую. Б. числится "замзавкафедрой", фактически же он полный "зав". Официальный заведующий, В. - наследный монарх, царствует, но не правит. Большую часть времени В. проводит в заграничных командировках и всеми делами заправляет Б.
Недавно слышал по "Немецкой волне" передачу про академика В. - дядю нашего завкафедрой. При Сталине его посадили и он умер в тюрьме от голода. Когда же после реабилитации было принято решение поставить ему памятник, то в мастерскую скульптора явились "искусствоведы в штатском" и потребовали убрать с лица скульптуры следы истощения.
