Леонид Воронов - Морская дева
Во время завтрака Михаил приветствовал Катю легким поклоном, она ответила незаметной улыбкой, которую отлично заметила ее мать. Михаил прошел за свой стол.
— А мы ломали голову, почему такой интересный мужчина ни с кем не встречается, ни с кем не знакомится, — сразу после приветствия заговорила пожилая соседка по столу. — И вот все выяснилось. Очень красивая девушка, слов нет.
— А я не предполагал, что моя персона здесь кому-либо так интересна, что удостоилась обсуждения за моей спиной, — холодно ответил Михаил.
— Ну зачем так агрессивно, никто ничего плохого о вас не говорит и не думает.
— Спасибо, я также стараюсь вести себя вежливо и деликатно.
Во время купания Катя предоставила возможность Михаилу подплыть к ней в стороне от основной массы купальщиков.
— Я только хотела сказать, чтобы вы сегодня не делали попыток знакомиться с моими родителями. Завтра мой папа уезжает, его отзывают из отпуска.
После ее первой фразы сердце Михаила куда-то провалилось, и он едва не ушел на дно, затем осознал значение ее слов, которые вернули его к жизни.
— Спасибо, Катенька, сегодня я даже любоваться буду вами лишь украдкой!
Следующий день был пасмурный и дождливый. Увидеть Катю Михаилу удалось лишь дважды, во время завтрака и во время обеда. Кресло Павла Кирилловича в столовой пустовало. Михаил с радостью обнял бы этого человека, и рассказывал бы ему о своей любви к его дочери, тем не менее, его отсутствие принесло Михаилу чувство облегчения. Погода расстроила все его планы познакомиться сегодня с Катиной мамой, он был в тоске, не знал чем заняться. В голову пришла идея написать Кате письмо.
"Катенька! Я сознаю, что для людей, живущих в одном здании, письма — странный способ связи, но что мне остается, если обстоятельства заставляют меня носить непроницаемую маску, смотреть на Вас лишь украдкой, и держать рот на замке. Это мучительно, но один Ваш взгляд, пусть даже случайный, приводит меня в восторг и компенсирует все мучения.
Я очень уважаю, и понимаю ваших родителей: кому, как не им знать, какую драгоценность они вырастили, и сколько есть и будет желающих обратить на себя Ваше внимание. Они оберегают Вашу Юность и Вашу репутацию. И еще я восторгаюсь тем, как блестяще они справились с самой трудной и сложной задачей, которая возникает перед всеми родителями: с воспитанием своих детей. Ваши манеры, привычки, движения, речь, передались Вам от них, и я восторгаюсь всем этим. Виктор Гюго очень метко заметил, что жемчуг не растворяется в грязи. Я уверен, что это сказано про Вас, грязь Вам уже не страшна. Родители вправе гордиться Вами, и я уверен, втайне гордятся. Скоро Вам предоставят свободу, и Вы сумеете правильно распорядиться ею.
Я пишу Вам, потому что Ваш образ преследует меня на каждом шагу, с первого дня, когда я увидел Вас на пляже, Вы даже снитесь мне. Я не могу поверить, что самая прекрасная девушка в мире, могла обратить внимание на меня, а тем более, проявить симпатию. До того, как мы познакомились, я пытался найти у Вас какой-либо изъян, чтобы легче было избавиться от наваждения. Глупец! Разве можно найти отрицательную черту у юной богини?! Теперь я понимаю, что это было кощунством. Вы тот идеал, который я искал всю жизнь. Когда я Вас не вижу, мне кажется, что Вы только мечта, далекая и зовущая. Но если Вы навсегда останетесь для меня только Мечтой, — мне страшно думать об этом, — я всегда буду вспоминать эти счастливые дни, которые перевернули мою жизнь. А теперь до свидания, тороплюсь увидеть Вас.
С восхищением, Михаил".
Это письмо Миша положил на стол для корреспонденции перед самым обедом, и не спускал с него глаз, пока не удостоверился, что Катя его заметила, и взяла с собой.
После обеда тучи стали рассеиваться. В сопровождении матери, сестры, и еще двух женщин, Катя, наконец, вышла из пансионата. Быстрым маршем все они куда-то направились. Миша последовал за ними. Группа привела его к кинотеатру. Сеанс уже начался, но у них были билеты. Миша бросился к кассе, на которой было написано: "Продажа билетов прекращается за пять минут до начала сеанса". Кассирша была на месте, и Миша взмолился, что если не попадет на этот фильм, покончит с собой прямо у кассы.
— Помилуйте, этот фильм идет уже четыре дня, сегодня еще два сеанса, и завтра…
Все же билет он выпросил. После яркого солнца темнота в зале была полной. Миша ожидал прозрения у входа, чтобы найти Катю. Чья-то милосердная рука предложила ему помощь. Миша догадался, что это рука контроллера, и не стал противиться. Его усадили в свободное кресло. Спустя десять минут Мише стало понятным удивление кассирши его настойчивости: качество кинофильма этого не заслуживало, а отыскать Катю в темноте он не смог. Не дожидаясь окончания, Миша покинул зал, и улыбнулся, встретившись с кассиршей глазами.
Он расположился на скамейке в скверике. Какая-то женщина направилась к нему. Ее лицо было Мише знакомо, она сидела за его столиком в ресторане в первый день его приезда.
— Здравствуйте. Я вам не помешаю?
"Как же ты некстати!" — подумал он.
— Если вам не помешает дым от моей сигареты, — попробовал он ее отпугнуть.
— Ну что вы, я и сама иногда курю, найдется у вас огонек для меня?
— Для вас у меня нашелся бы и огонек, и все остальное, но у меня назначено здесь свидание, поэтому "все остальное" отменяется, — сказал Миша, протягивая ей зажигалку.
— Благодарю вас, но я курю только сидя, — холодно ответила она.
Группу женщин Миша настиг на аллее, ведущей к пансионату.
— Людмила Павловна! — Окликнул он.
Она обернулась на незнакомый голос с большим удивлением.
— Здравствуйте. Меня зовут Михаил, мы с Катей знакомы. Вы разрешите нам с ней поговорить? Мы будем идти вслед за вами.
Удивление сменилось улыбкой, и Миша заметил в ее глазах вопрос, задавать который Людмила Павловна не стала.
— Хорошо, Михаил, но только в пределах видимости.
Михаил чувствовал, что нужно что-то сказать, объяснить, но Катя уже шагнула ему навстречу, и соображать Михаил уже не мог.
— Катенька, — сказал он, когда они остались одни, и он немного успокоился — я так рад, что могу, наконец, разговаривать с вами легально, у меня прямо гора с плеч, хоть я и был с вашей мамой так неловок.
— Мне так не показалось, да и маме тоже, раз она меня отпустила. Я получила ваше письмо, вы там все преувеличили, но мне приятно было его читать.
— Я в нем не сумел выразить и тысячной доли тех чувств, которые меня волнуют, и я рискую показаться вам сухарем, потому что намерен задавать вам вопросы. Я по-прежнему боюсь потерять ваши следы, и буду бояться до тех пор, пока…Вы согласны отвечать на вопросы?
— Вероятно, согласна, но после того, как вы закончите фразу.
— Вы уверены, что хотите услышать ее окончание?
— Вы спросили с таким нажимом, что я уже сомневаюсь. Да, хочу.
— …до тех пор, пока…не вынесу вас из Загса на руках.
— ?!
— Катюша, вы сами настояли, это моя заветная мечта, а на мечту нельзя сердиться, также за нее не полагается наказание. Я хотел спросить, когда заканчивается ваша путевка?
— Мы уезжаем двадцать первого июня — несколько рассеянно ответила она, вероятно пытаясь вникнуть в смысл предыдущих фраз.
— Всего три дня?! Я думал, что все путевки заканчиваются одновременно, а мне осталось еще пять дней. Катя, мы сможем встречаться в Запорожье?
— Дело в том, что мне придется ехать в колхоз, мы должны там отработать некоторое время.
— Кто это мы?
— Наш класс.
— Вы учитесь в школе? Сколько же вам лет?
— Я перешла в десятый класс, мне скоро будет шестнадцать.
— Этого я никак не мог предположить, мне казалось, вы старше. — Миша был в крайнем изумлении, оказывается, она еще совсем девочка! Когда ваш день рождения?
— Тридцатого июня.
В это время они подошли к пансионату, где их поджидала Людмила Павловна с младшей дочерью.
— Людмила Павловна, я вам очень благодарен за то, что вы разрешили мне поговорить с Катей, можно нам еще немного погулять?
— Я бы не возражала, но пора идти на ужин. У меня другое предложение: завтра на пляже присоединяйтесь с вашей сестрой к нашей компании.
— О, Людмила Павловна, я с радостью, я мечтаю об этом уже десять дней. Я до сих пор не знаю имени вашей младшей дочери. Как вас зовут, сударыня?
— Алена.
— Очень рад с тобой познакомиться, Аленка. А меня зовут Михаил. Ну что же, буду с нетерпением ждать завтрашний день, приятного вам аппетита, и спасибо вам.
На следующий день Мишу и Людмилу тепло приняли в компанию, душой которой была Людмила Павловна. Она любила и умела пошутить, понимала шутку, была очень общительна, иногда иронична, но всегда доброжелательна и деликатна. Ее веселость в сочетании с тонким аналитическим умом привлекала людей и вызывала уважение и любовь. Она легко нашла общий язык и с Людмилой и с Михаилом, и им не пришлось чувствовать себя пришельцами. А главное, Мишу вдруг перестал угнетать тот факт, что между ним и Катей огромная разница в возрасте.
