Ирина Дедюхова - Сказка о двух воинах-джидаях

Ирина Дедюхова

Сказка о двух воинах-джидаях

Едут, значит, два воина-джидая по степи. А место, надо вам сказать, глухое, жилья поблизости не наблюдается. И Луна, которая только что бежала за нашими воинами вслед, скрылась, главное, чо-то. Настоящему воину-джидаю все это, безусловно, до фонаря, но как-то, впрочем, не по себе. Едут дальше, о своем, воинском думают. Один думает про другого: «Какая же он все-таки сволочь! Достал, блин!»

И, действительно, на предыдущей стоянке этот другой свою джидайскую фляжку с тонизирующим джидайским питьем выжрал, да и еще и у своего товарища значительно так флягу ополовинил. Отвернуться, блин, нельзя. Вылилось само, говорит. Едет теперь, песни поет, мордой в холку джидайского коня тыркнется, на минуту замолкнет и сразу опять поет. Хорошо его, значит, тонизирует. И песни все у него какие-то противные, как и сам он весь, но, с другой стороны, пускай лучше поет. А еще лучше бы заткнулся.

Девочка красиваяВ кустах лежит нагой.Другой бы изнасиловал,А я лишь пнул ногой!

Второй-то воин-джидай был, конечно, евреем. Так уж получается, что если взять двух джидаев, один из них обязательно окажется евреем. Звали его Лев Михайлович Рудинштерн, а того подлеца — просто Васька Корейкин. Ну, известно, что джидаи на задания Великого Магистра парами выезжают. Там же надо спина к спине драться! Долго притираются друг к другу, говорят. Сам Лев Михайлович ни за что бы возле этого Васьки отираться не стал, но это из ему вредности диспетчер-джидайка Комарова Татьяна Сергеевна удружила. Поставила к нему Корейкина в пару и говорит: «Вот тебе, Левушка, за нас с тобой! Помни теперь меня вечно!»

Ну, конечно, кто из нас без греха? А этот, Васька Корейкин который, он раньше мичманом в Кронштадте служил. Много про него можно было бы рассказать, да не стоит. Например, как он поехал провожать домой матроса, выпили они на посошок на вокзале, а уже потом Василий почему-то проснулся в поезде, подъезжающем к Воронежу. Вернулся только через неделю — и то потому, что Магистрат Великого ордена Джидаев в счет аванса деньги по телеграмме выслал.

И в этот раз, главное, именно из-за этого гада они тут оказались. Распределяют задания джидаям, значит, а у Льва Михайловича как раз четыре отгула было. Он уже настроился на одну джидайку, чтобы помедитировать вместе, — тут-то напарник его и подвел по-крупному.

«Ой, — кричит, — как интересно! В степи-то у Последнего Предела умертвия опять зашевелились! Давно большого дела у нас с тобой, Левка, не было! Вот повеселимся!»

Это уж вообще, конечно.

Едут теперь, значит. Лев Михайлович свою неудачную карьеру начал вспоминать, чтобы как-то настроить себя на подвиг.

Мама у него хорошая была. Все просила Льва Михайловича стать скрипачом или математиком. Но в джидаях тогда хорошо дополнительные отсеки давали на центральных платформах, швыдроглотов еще выдавали, сапоги, ну и пайку дополнительную.

Мама тоже, смешная такая! Вот как, интересно, она собралась жить без трех швыдроглотов, которые теперь ее обслуживали, все ее желания выполняли? При мысли о швыдроглотах у Льва Михайловича даже немного поднялось настроение. Очень кстати тогда джидаи завоевали их планету. А что, в принципе, швыдроглотам? Им ведь без разницы, где жить. И такие, главное, обходительные, хобот в лепешку разобьют, лишь бы твое желание исполнить!

Ой, мама дорогая! Играл бы сейчас на альте где-нибудь на дальних платформах среди столиков с блюющими Васьками Корейкиными! Или еще того лучше! Попал бы на платформу по изучению Гильбертовых пространств в общежитие математиков. Да там на всю общагу только два швыдроглота! А девчонки математические на соседней платформе живут, и космический паром туда три раза в год ходит по расписанию, флайеры с тайсерами два раза за весь срок контракта дают. Шизнуться можно. Швыдроглоты, конечно, услужить всегда рады, но не до такой же степени!

У них на такой платформе месяца два отирался Максимилиан Валентайн из третьего взвода. Едва, говорит, ноги унес. На воле тут же вступил в орден Джидаев. Только жизнь увидал, говорит.

Короче, вступил Лев Михайлович в Великий орден Джидаев на заре туманной юности. А потом уже, когда огляделся, подвигов насовершал, стал кумекать, что с наградами-то его обходят. Нет, долю в добыче давали. Лева тогда меч хороший успел выхватить из кучи. Цены тому мечу не было. По рукояти вились магические руны заклинаний, а лезвие сверкало митрилом.

Васька-то на каждой стоянке, высунув язык, свинчаткой свой меч натачивать заколебался. А Лев Михайлович только посмеивался над ним. Перед Левиным мечом не мог устоять никто. И это понятно. Делали-то его, явно, не Васьки Корейкины, а эльфийские мастера Эльсинора!

Но с наградами, а в особенности с орденами, получалась с Левой жуткая несправедливость.

Высшей наградой Великого ордена Джидаев был орден Дружбы с эльфийским народом. Вручать его приезжали эльфы. Красивая получалась церемония в целом. Ну больно надо этим эльфам знать, кто с ними больше дружит. Ордена, конечно, вручались по спискам, утвержденным Магистратом Великого ордена Джидаев. И ни разу, ни одного разочка Леву туда не внесли! А кто не захотел бы пройтись по пушистому ковру под пение длинных эльфийских труб, под ритмичную, упругую дробь барабанов прямо к трону, где на леопардовой шкуре сидел и улыбался новому орденоносцу сам Великий Магистр ордена Джидаев! И какие красавицы приезжали вместе с эльфийской делегацией! Чисто декоративные существа! Конкретно! Как к такой подкатить-то не знаешь… И все-то она улыбается, стихами говорит. А голосок! Весенний воздух планеты Красная горка, где еще ни разу не проводили дератизацию! Даже представить себе невозможно, что такое создание может хриплым голосом Татьяны Сергеевны Комаровой простонать: «Давай, Левка! Давай, гад!»

Не-е, джидайки ихние ни в какое сравнение не шли с эльфийскими красавицами, хотя тоже, вроде, старались.

И вот этого всего великолепия Леву каждый раз лишала какая-то паскуда при тайном голосовании в Магистрате. А при его заслугах уже зазорно было пялиться в окошко на церемонию с желторотыми джидаями, расплющивая нос о цветной витраж с сюжетом из жизни гоблинов.

Однажды даже он не выдержал. Пришел к Великому Магистру ордена Джидаев, так и так, говорит. Что за хрень? Какие дела-то? Ну, хорошо, пусть его, как еврея, вычеркивают, но вообще непонятка с этим орденом получается. Вот Макса Валентайна взять из третьего взвода. Тоже орден не дают. А сколько у него драконов на счету! Кому тогда ордена-то давать?

Макс после математической платформы мечом не пользовался. Он на задания ходил исключительно вооружившись усовершенствованным гранотометом «Муха» с оптическим прицелом. Какие там в жопу тролли! Умертвия!

Нет, у них в ордене Джидаев всякое, конечно, видали… Во втором взводе два свихнувшихся программёра работали без отпусков, без выходных, без отгулов. Девятый год. И хотя у программёров платформа была самая шикарная, а швыдроглотов там на каждого по пять штук было, из Магистрата ордена Джидаев каждый день контейнер с ихними резюме на помойку отвозили. Хватило им этих двух из второго взвода выше маковки! Взяли, называется, с дуру. Командир второго взвода из-за них два раза чуть по трибунал не попал. Но это вообще отдельная история.

А Макс, он был с виду парень свой, не такой отморозок как эти программеры. Но тоже с приветом. Шкуры убитых драконов положено было сдавать в Магистрат, иначе лицензии на следующий год на их отстрел не давали. У них зал совещаний был этими шкурами обвешен. Чешуйки перламутровые, полупрозрачные, от малейшего движения воздуха звенят как тоненькие эльфийские колокольчики… А то, что Макс кладовщице сдавал, ни в какие ворота не лезло. Напарник его говорил, что Макс, как увидит дракона, начинает его с задницы поджаривать, подбираясь к ошалевшей голове. И, главное, ни на что не реагирует из внешних раздражителей! Только орет: «Я вам покажу математическую платформу, суки! Вы у меня сами будете космическим паромом летать по расписанию с точным адресом! Вот тебе первая уточняющая процедура для Джи-структур! А вот тебе кластеризация по внутреннему и внешнему расстоянию!»

Его, Макса, когда он про эту платформу вспоминал, даже Комарова Татьяна Сергеевна боялась.

И при разговоре с Великим Магистром ордена Джидаев Лева ему всё высказал, всё! Наболело, блин! Даже программёры эти по два ордена заработали! А тут вообще какое-то притеснение! Ну, хорошо, пускай, он не достоин. Пускай! Но Макс! Он вообще поляк!

Великий Магистр ордена Джидаев только похлопал Леву по плечу с грустной понимающей улыбкой и сказал: «Ну, какой Максик поляк, мы-то с тобой, Лева, знаем». И Лева, вспомнив внезапно, что ведь и Магистр ни разу у них орден не получал, понял, что Великий Магистр ордена Джидаев тоже еврей…