Кота Нодзоми - Счастливого дня смерти 2. Убийственный карнавал

Пролог

– Почему же нельзя убивать людей?

Такой вопрос с жуткой улыбкой задал мне человек сомнительной профессии – организатор самоубийств. Хотя, по-моему, это была просто пустая болтовня. По его интонации было ясно, что правдивого ответа он не ждал, а я, в свою очередь, не собирался всерьез отвечать на этот вопрос.

– Если убийства не будут под запретом, то детективы станут неинтересны, – сказал я наобум. – Сюжет становится захватывающим по мере того, как выясняется причина смерти персонажа. Есть, конечно, и повседневный детектив[1], но этот поджанр мне не нравится. Страдания и душевные терзания человека, преступившего запрет на убийство, сыщик, который, настигнув преступника, либо наказывает его, либо помогает – вот в этом-то и заключается весь смак. Поэтому, если в этом мире убийства не будут под запретом, то детективы перестанут быть детективами.

В детективах главное не сыщик и преступник, а предпосылка: людей убивать нельзя. И сюжет будет захватывающим.

– Поэтому необходимо, чтобы убийства оставались под запретом. Убийства – это табу, и именно поэтому есть смысл нарушить его. Отсюда рождаются теледрамы и детективы, – я продолжал. – Людей убивать нельзя. Ради всех писателей и фанатов детективного жанра.

Организатор самоубийств весело засмеялся – возможно, ему понравился мой ответ. Я тоже улыбнулся, но в памяти воспроизводил события, которые произошли в том особняке – убийства, которые так и не стали детективом. Участники событий – семеро убийц:

«Питающийся убийца»;

«Справедливый убийца»;

«Неубивающий убийца»;

«Наслаждающийся убийца»;

«Работающий убийца»;

«Замкнутые убийцы».

 В том особняке смешалось обыденное и необыкновенное, неистово плясали бок о бок здравомыслие и безумие. Сейчас это кажется неудачной шуткой. Тот карнавал в особняке…

Глава 1. Неспецифический / Каннибал[2]

Анкетирование.

Ваше имя?

– Хайна Хинамура.

Вам доводилось убивать людей?

– Да.

Зачем Вы убиваете?

– Чтобы жить. Так я ем.

Вы помните, скольких людей Вы убили?

– Нет. Как говорит Ю, это все равно, что помнить, сколько кусочков хлеба ты съел за всю жизнь.

Вы помните свою первую жертву?

– Нет. Я помню тех, кого сама убивала, но тех, кого убивали ради меня мои родители, я не помню, потому что была маленькой.

Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?

– Да.

Почему?

– Потому что жалко их. Но в моем случае ничего не попишешь. Я не смогу выжить, если не буду убивать.

Что Вы думаете о других убийцах?

– Думаю, что неправильно убивать и не есть.

Что Вы думаете о себе?

– Я никчемная. Но пока у меня есть человек, которому я нужна, я хочу жить.

Спасибо, что уделили время.

 «Госпожа Хайна Хинамура!

 Приглашаю Вас в свой особняк. Пожалуйста, укажите в приложении удобную дату и время визита. Я встречу Вас.

 Вы не имеете права отказаться от приглашения. В случае, если Вы не свяжетесь со мной, я могу всему миру поведать о Ваших преступлениях. А если Вы приедете в мой особняк, я сокрою их. Также я подготовил небольшое вознаграждение.

Жду положительного ответа.

                                                                                                                                                                                                                       Организатор самоубийств

                                                                                                                                                                                                                                                 Ёмидзи»

Вдруг ни с того ни с сего пришло вот такое вот приглашение. Это письмо с золотыми буквами на черном фоне не совсем сочетается с ржавым почтовым ящиком дешевой квартирки. Я забеспокоился. Как он узнал, что Хайна убийца? Я опустился на пол, почесывая голову.

Комната площадью около десяти квадратных метров. В этом тесном для двоих пространстве из мебели лишь самый необходимый минимум. Хайна отложила свой «ужин» и подошла ко мне. Положив подбородок мне на плечо, она стала читать приглашение.

– У нас проблемы, Хайна.

– Хай-на-а, – поддакнула Хайна. Это была ее привычка – поддакивать на манер своего имени. Светло-русые волосы чуть ниже плеч, челка заколота заколкой с подсолнухом, слегка раскосые глаза показывают ее мягкий нрав. Это моя, Ю Фудзи, девушка.

– Кто такой организатор самоубийств? Такой бизнес вообще существует?..

– Ю, а как же он узнал?

– Не знаю… Странно, что нас раньше не раскрыли.

– Возможно. А-ах. Мы ведь живем в этой старой квартирке, чтобы можно было в любой момент сбежать.

Нам с Хайной по восемнадцать лет, оба бросили учебу в старшей школе, безработные. Вот в таком бедственном положении мы с ней живем. Благодаря наследству, которое оставили родители Хайны, мы кое-как сводим концы с концами, но нам, не имеющим постоянного дохода, непозволительно жить на широкую ногу. По этой причине мы и живем в этой ветхой квартире. К тому же Хайна мыслит позитивно, а потому лучше и не придумаешь. И это правда, что бежать под покровом ночи из этой квартиры проще пареной репы.

– Позже пошалим. Сперва нужно решить, что делать с этим приглашением.

– Хай-на-а…

Хайна надула щеки и нехотя отодвинулась.

– Но, может, стоит поехать в этот особняк? И тогда он сокроет мои преступления, и еще там написано, что будет вознаграждение.

– Не стоит так легко этому верить…

Хоть я и старался казаться сильным, но понимал, что другого выхода нет. В Японии, конституционном государстве, моя девушка – опасная преступница. Если ее схватят, то приговорят к смертной казни. Она – убийца, которая способна лишить жизни плачущего ребенка. Поэтому я должен защищать Хайну. Я должен защищать ее от этого мира, который отверг ее.

– Эх… – я глубоко вздохнул. Проблема на мою голову. – Ладно, поедем в этот особняк.

– Ура! Будем с тобой в одной комнате! – Хайна обрадовалась и вскинула обе руки вверх. Как всегда, полна оптимизма. К счастью это или к несчастью.

– Я позвоню, а ты пока… – сказал я, глядя на «еду» на столе. На правую руку взрослого мужчины, лежащую на тарелке. – Доедай поскорей.

Хайна открыла рот, измазанный в крови, показала клыки, в разы острее, чем у обычного человека, и невинно улыбнулась: «Хай-на».

Аллергия.

Существуют разные виды аллергии: на яйца, на гречку, на воду и так далее и тому подобное. Ко мне это не имеет никакого отношения, я абсолютно здоров, поэтому я не понимаю чувств аллергиков. И я не понимаю того, что чувствует Хайна. У моей девушки аллергия – «аллергия на отсутствие человеческого мяса»: она не может ничего есть, кроме человеческого мяса. От говядины ее тошнит, от свинины воспаляется желудок, от рыбы – пищевод, если съест овощи, то вообще окажется на грани жизни и смерти. Ее организм способен усвоить лишь воду и человечину.

Когда Хайна родилась, ее родители оказались в крайне затруднительном положении. В младенческом возрасте она питалась лишь материнским молоком, а всякий раз, когда ее пытались покормить чем-то другим, ее рвало. Обследование в больнице не дало никаких результатов, и супруги кормили любимую дочку одним молоком.

Однажды Хайна попробовала нечто другое, нежели материнское молоко. Это был палец ее матери. Хайна с аппетитом сосала палец родной матери. В тот момент родители все поняли: грудное молоко – часть человеческого тела, значит, их дочь может есть только человеческое мясо. И супруги добывали «еду» ради своей любимой дочки. Теперь, когда ее родители мертвы, я перенял эту обязанность. Впрочем, Хайна уже не маленькая и может сама себе добывать «еду», так что мне нет необходимости этим заниматься. Ради Хайны я никогда и никого не убивал. Все, что я делаю, – помогаю ей с «едой», наблюдаю, прибираю. Я мог бы и другие обязанности выполнять.

Хайна ошиблась еще в начале своего пути. Выражаясь иносказательно, это как если решать длинное математическое уравнение, допустив в самом начале ошибку: 2*2=5. Как ни крути, правильного ответа не получишь, так и будешь всю жизнь совершать эту ошибку.

Мой долг – быть парнем Хайны. Я – ее опора.

Через три дня в обед мы стояли перед огромным особняком. Он находился далеко в горах, куда ни глянь – везде горы.

Сегодня утром за нами приехал черный лимузин. Были созданы все условия, чтобы с заднего сидения автомобиля было невозможно разглядеть то, что творится снаружи, поэтому я даже не знаю, в какой мы префектуре, но думаю, что мы все еще на Хонсю.