Михаил Бубеннов - Орлиная степь
Марченко решил сделать паузу, чтобы слушатели как следует призадумались над сказанным, и потому без надобности начал перебирать лежавшие перед ним для лишнего эффекта бумаги. В это время Ибрай Хасанов, сидевший на ближней кровати, задрав одну штанину до колен, обеими руками сжал волосатую икру и спросил лектора.
— Вот такой клещ, да?
У лектора воистину выскочили на лоб глаза.
— У-у, кровосос! — увидев выражение лица лектора, проворчал Ибрай и начал царапать ногтем тело.
— Стойте! Стойте! — без памяти закричал Марченко, бросаясь к Ибраю.
Взглянув на клеща, Марченко произнес трагическим голосом:
— Да, это он! — Несколько секунд у лектора был вид совершенно несчастного человека, но потом будто вновь осветило его солнышко. — Впрочем, это кстати. Обождите, не трогайте! — И он уже с прежним видом поспешно вернулся к своей лекции. — Так вот, дорогие друзья, после окончания работы, перед сном, вы должны тщательно, повторяю, очень тщательно осматривать и ощупывать свое тело. В первую очередь, конечно, надо осматривать шею, затылок, подмышечные впадины и паховые области.
— Какие это паховые? — лукавя, переспросил Ибрай.
Наивный лектор, думая, что новосел татарин в самом деле не понял его, обеими руками показал, где у человека паховые области. Несколько парней вдруг прыснули, один из них тоненько захохотал.
— Что же вы смеетесь? — вроде бы сердито одернул товарищей Ибрай Хасанов. — Что тут смешного? Лучше бы сняли штаны да осмотрели свои паховые области!
На этот раз дружный хохот прокатился по всей палатке, — это случилось впервые за всю последнюю неделю.
— Оставим шутки, товарищи! — заметил лектор несколько обиженно. — Я продолжаю. Нет, нет, вы обождите, не трогайте! — вновь сказал он Ибраю. — Итак, осматривать свое тело необходимо регулярно и тщательно. Если на тебе будут обнаружены клещи, как вот в данном случае, то их надо немедленно снять, опустить в керосин…
— В керосин? — раздались голоса.
— …или в карболовую кислоту.
— А если их нет?
— Тогда сжечь, — отрезал лектор.
— Придется каждый раз костер разводить, у нас клещей полно, — сказал кто-то, и опять все засмеялись, представив себе, как топчется бригада у костра, ища на себе клещей и сжигая их в огне.
Помахав рукой, лектор потребовал тишины.
— Теперь о том, как удалять клещей с тела, — заговорил он, приближаясь к Ибраю. — Это надо делать очень осторожно — иначе в ранке может остаться колющий аппарат. Покажите-ка, молоддй человек, как вы это делаете? — Но как только Ибрай пустил в ход свой ноготь, лектор закричал, весь трясясь: — Стойте, стойте, что вы делаете! Ну, кто же так тянет? Что вы! Клеща тянут медленно, очень медленно — то вправо, то влево. Медленно и осторожно. Попробуйте еще…
Ибрай начал вытаскивать клеща из тела, как учил лектор, но сколько ни тянул его то вправо, то влево — клещ сидел крепко.
— Не поддается? — спросил Краюшка.
— Сидит, кровосос!
— А ты его, Ибрай, за хвост, за хвост!
— Какой хвост? Где у него хвост?
— Обождите, обождите, — вступился Марченко. — Если клещ сидит слишком крепко, лучше всего смазать его каким-нибудь жиром. Жир закупоривает дыхательные отверстия клеща, он перестает сосать кровь, и тогда его легко удалить с тела.
— Ох зар-раза! — закричал Ибрай и, дурачась, начал коверкать отдельные слова. — Ну-у, теперь-та мы знаим, чем тебя выживать надо! Жииром! Ребята, скажите Фене, пускай тащит мине полкило свеж-жего сливочного масла! Я ев-во, кровососа, удалять-та буду!
Последние слова Ибрая утонули во взрыве хохота. Минуты две не стихал этот заразительный, с выкрикиваниями и взвизгиваниями хохот. А когда сжигали клеща на огне, творилось что-то совсем невообразимое. В одночасье сгинуло все, что стойко держалось в палатке целую неделю и отравляло всем жизнь, — затаенность, уныние, тоска. Забыли все горести и беды! Молодость взяла свое, она жила и торжествовала!
Вначале Марченко немного обиделся на своих слушателей, но вскоре с удивлением почувствовал, что хохот был для них необычной и страстной потребностью, он давал им какое-то странное наслаждение, он зажигал новым светом их усталые глаза, и тогда лектор, обратясь к Багрянову, вынужден был отозваться о своих слушателях с похвалой:
— Веселый народ!
— Всегда такой! — ответил Леонид: сам он тоже смеялся весело, безудержно, откидывая голову назад и от удовольствия потирая ладонью грудь.
И вскоре на глазах у лектора свершилось чудо. Насмеявшись вдоволь, до слез, молодые слушатели вдруг предстали перед ним совсем другими людьми. Куда девалась их усталость, хмурость, отчужденность! Все они собрались вокруг стола, заговорили, заспорили, закидали лектора расспросами.
— Товарищи, лекция не окончена, — напомнил Леонид.
— Итак, я продолжаю, — со счастливым взглядом заговорил Марченко, когда все стихли. — Как же уберечься от клещей?
И он увлеченно рассказал о мерах общественной профилактики: борьбе с грызунами и клещами, выборе места для стана, выжигании вокруг него травяного сухостоя и распылении ядовитых веществ.
— Простите, товарищ лектор, — улучив момент, заговорил Леонид. — Один попутный вопрос: а вспашка целины имеет какое-нибудь значение в борьбе с грызунами и клещами?
— Конечно! — ответил лектор. — Вспашка целины сама по себе является замечательным мероприятием по оздоровлению обживаемой местности. Ведь при этом разрушаются норы грызунов и глубоко запахиваются клещи, где они и погибают.
— Я так и думал, — сказал Леонид. — Откровенно говоря, товарищ лектор, вот этот последний способ борьбы с грызунами и клещами нам больше всего нравится. Могу заверить вас, что этим способом мы будем уничтожать очаговые болезни беспощадно. Приезжайте летом — вся целина вокруг нашего стана на несколько километров будет вспахана. Конец клещам!
— Теперь о личной профилактике, — продолжал Марченко и, запустив руку в портфель-чемодан, выложил на стол какую-то сетку темного цвета. — Прежде всего, дорогие друзья, вы должны думать о своей одежде. Новосел на целине обязательно должен иметь комбинезон — он хорошо защищает от клещей. Если комбинезона нет, то обычную одежду надо хорошо заправлять: брюки в сапоги, рубаху или куртку в брюки, а поверх потуже затягивать пояс. Обшлага и воротник надо плотно пригонять к телу. Вот так, видите? — Лектор почти задушил себя — лицо его потемнело от прилившей крови. — А чтобы защитить от клещей шею и голову, на плечи набрасывается вот эта сетка. Это сетка Павловского, пропитанная в растворе нафтализола с небольшой примесью скипидара. Набрасывается она вот так…
— И всегда вот так ходить? — с удивлением спросил Ибрай.
— Всегда! — ответил лектор уже из-под сетки.
— И в жару? — Ага…
— Товарищ лектор, все ясно, ослобоните себя! — выкрикнул Ибрай. — Вы уже хрипите!
И вновь палатка дрогнула от хохота.
— За лекцию спасибо, — говорил Леонид лектору Марченко, провожая его вскоре со стана и едва удерживаясь от смеха. — Очень понравилась! Жаль, что не вся бригада слушала…
А в палатке все еще раздавался безудержный хохот — с визгом, криками, оханьем и стонами. О, что тут происходило! Кто катался по полу, мучаясь от коликов в животе, кто валялся на кровати, исступленно дрыгая в воздухе ногами, а кто уже едва дышал…
В этот памятный час в душе Леонида, где уже больше недели было темным-темно, неожиданно вновь зажегся свет, каким она светилась нынешней весной. Как-то сразу забылись все беды, прошумевшие над головой: устала страдать молодая, жизнелюбивая душа Леонида. Ей как воздух нужна была радость, и она стала искать ее всюду, во всяком деле, за которое брались руки, во всех разговорах, что приходилось затевать с людьми, в сиянии солнца над степью, в любой птичьей песне.
Сразу же после лекции Леонид отправился к Тимофею Репке, который дня три назад вернулся из больницы и работал на тракторе Зарницына. Сегодня Тимофей Репка проводил техуход за трактором, что по очереди делали в последнее время все трактористы. Более часа Леонид помогал Репке, а потом, закончив техуход, они прицепили сеялку и отправились к пахоте. Загрузив ящик сеялки зерном на краю первой клетки, где только что были ссыпаны семена, Леонид сказал Репке:
— Садись, трогай!
Тяжелая сеялка тонула на пахоте больше, чем следует, и потому Леониду много раз пришлось регулировать диски. И все же к середине гона он добился своего: сеялка пошла!
К месту, где лежали мешки с зерном, Леонид вернулся почти с пустым ящиком. Отлично! Засеяно без малого полтора гектара. Сеялка отрегулирована правильно: на гектар уходит точно сто пятьдесят килограммов семян. Давненько Леонид не был так счастлив, как в эти минуты.
— Ну, Репка, начали! — закричал он Тимофею, когда тот выскочил из кабины, и могуче затряс его своими расходившимися от счастья ручищами. — Легло первое зернышко!
