Андрей Платонов - Том 1. Усомнившийся Макар
«Наверно, молодость придется истомить…»
Наверно, молодость придется истомитьЗажатой в гайку тесного труда.Нам не дано Америки открыть,И миновала нас счастливая звезда.Прошли зеленые веселые века,И зрелый день стоит над головой.Нашла русло октябрьская река,Ее долина поросла травой.
И траву надо днем косить,Чтоб можно было вечерами петь:Нельзя лбом стену прошибить,Зато возможно пальцем протереть.
Земле не очень надобен поэт:Как ни смеется он, а все равно заплачет.Хоть и поет он, песня его спета —И в жизни умной ничего не значит.
Но, друг!Ведь жизнь — хорошая подруга.А ты — сердечное сокровище мое!Большая нам оказана услуга —Дано нам жить, а мы — поем!
Ты погляди! Нечаянно и звонкоРастет трава, и звезды шелестят,Упрямо в сердце бьется перепонка —Целуй же жизнь в порочные уста!
«Древний мир, воспетый птицами…»
Древний мир, воспетый птицами,Населенный ветром и водой,Озаренный теплыми зарницами,Ты живешь во мне — как край родной.
Горный крик гремел навстречу утру,И поток подножье мира мыл.Не было равнины — яростно и крутоОбнажались лица материнских сил.
Помню я, в тоске воспоминанья,Свежесть влажной девственной землиИ небес дремучее молчание,И всю прелесть милую вдали.
Но чем жизнь страстней благоухала,Чем нежней на свете красота,Тем жаднее смерть ее искалаИ смыкала певшие уста.
«Как тополи в тихие ночи…»
Как тополи в тихие ночи,Недвижны, стройны конопли…Глубоко за силою-мочьюДеревья корнями ушли.
В земле прошлогодние стеблиГниют, рассыпаются в прах,Там черви, живя, поослеплиИ движутся в темных норах.
Под знойно играющим солнцемДень зелен, медлителен, жгуч.Травинка дрожит волоконцем,И каждый комочек живуч…
Стоит, похилилась избенка,Задумался дед на пеньке,Жует и жует лошаденка,И дремлет арбуз на песке.
«Вечер душен. Ночь недалека…»
Вечер душен. Ночь недалека.Ты замкнулась и молчишь…Будто льется — льется без конца река,А кругом ни шороха, лишь тишь.
Подойди к углу, где сумрак кроткий,Стол-угольник и открытая тетрадь…У сверчка протяжны, скучны нотки,И опрятна девичья кровать.
Наклонись в томительном исканииНа узоры вытянутых строк.И в усталом, ласковом касанииВылей чувства робкого поток.
Далеко — ты слышишь — звонит колоколВ неурочный и опасный час…Мраком манит, мраком мертвый дол,Он зовет и звал уже не раз…
Ты одна. Постель белеет холодом.Полночь глубже. В тучах небеса.Кровь колотит в сердце гулким молотом,И не видны за оврагами леса…
Степь
В слиянии неба с землеюВолнистая синяя цепь.Мутнеет пред ней пеленоюПокойная ровняя степь.
Бесшумные ветры грядоюВолну за волною катят,Под ними пески чередоюБегут — и по травам свистят.
Не дрогнет поблеклой листвоюКустарник у склона холмаС обдутой вверху чистотою,Где ночью не держится тьма.
Скрывается с злобой глухоюВ колючках шершавый зверок,Он спинкой поводит сухоюИ потом от страха обмок.
Уж вечер… И, будто сохою,Гремит у телеги мужик…Восток позадернулся мглою,А запад — как пламенный крик.
Свежеет. Над тишью степноюВ безветрии тлеет звезда,И светится ею одноюХолодная неба вода.
Мужик
Цельный день я вижу тын и лопухи,Да овраги, да тоску, да воробьев.Под плетнем прилипли к курам петухи,Плачет Машка у соседей, у сватьев.
Похлебаешь квасу с хлебом аль картошки пожуешь,Сломишь бадик, перекрестишься от дум.А заботу скинешь — песню запоешь,С огорода в подголосок воет кум.
Парит пашню, ветер мечется один,Заневестилась полоска-полоса.Зеленеет мой озимый длинный клин,И зажмурилися синие леса.
Поход
Мы горы сровняли с великой дороги,Но не с иконой — с винтовкой пошли.Винтовкой мы землю подняли на ногиИ победить мы сумеем — раз умирать мы могли.Там, за победой, снова дорога.И нет у ней края, как звездам числа.Не одного миновали мы бога,Та же в нас сила, что солнце зажгла.Мы не живем, а идем, умираем,Будто мы дети другого отца.Здесь мы чужие и зажигаемМертвую землю с конца до конца.Мать никакая нас не рождала,Руку невесты никто не держал.Сила враждебная смертью сметала,И мы умирали, но каждый вставал,Кто говорит, что там небо без края,Звезд ни один не считал, и не счесть,Знает лишь тот, кто, в тоске умирая,Тайную слышал далекую весть.Кто говорит — тот в гробу шевелится,А не живет, не несется на смерть.До звезд нет дороги — так мертвому снится.Можно достать их, и взвесить, и счесть.Нас не задушат просторы вселенной,Сколько б дорог нам она ни открыла,В нашей бесчисленной рати бессменнойБьется и дышит бессмертная сила.
Динамо-машина
Песнь глубин немых металла,Неподвижный долгий звон.Из железа сила встала,Дышит миллионом волн.Из таинственных колодцевВверх, на горб, машины с пеньемВырываются потоки — там живое сердце бьется,Кровь горячая и красная бьет по жилам в наступленье.Ветер дует из-под крыльев размахавшихся ремней,Мой товарищ отпускает регулятор до конца.Мы до ночи, мы до смерти — на машине, только с ней,Мы не молимся, не любим, мы умрем,как и родились, у железного лица.Наши руки — регулятор электрического тока,В нашем сердце его дышит непостигнутая сила.Без души мы и без бога и работаем без срока,Электрическое пламя жизнь иную нам отлило.Нету неба, тайны, смерти,Там вверху труба и дым.Мы отцы и мы же дети,Мы взрываем и творим.Мы испуганные жили и рожали, и любили,Но мы сделали машину, оживили раз железо,Душу божью умертвили,Кожа старая с нас слезла.И мы встали на работу к регулятору динамо,Позабыли вечность, звезды — что не с нами и не мы.Почерневшими рукамиСмысл мы сделаем из тьмы.
Конец света
[текст отсутствует]
Стихотворения, не вошедшие в книгу «Поющие думы»
Птицы
Высоко птицыВереницейЛетят с далекой неслышной песней.
О, птицы, птицы,Нам песня снится,Зовет нас небо, на солнце путь.
Мы любим море, —В гремящем хореСтон урагана, удар борьбы.
Мы любим горы,Вершин упорыИ песни вашей над миром крик.
«Я сердцем знаю…»
Я сердцем знаю,Что не истаюЯ в этом мире,В зеленом пире…
В далекой ясностиЕсть тишь безгласности,В плывущей лунности —Покой бездумности,По всей вселенной горят огни.
Их тихий трепетМне внятный лепет,Их колыхание —Мои искания,В небесной бездне мы не одни.
Сумрак
