Гунар Цирулис - Якорь в сердце
Оптика сотворила чудо. Стекла не только сократили расстояние, но настолько увеличили далекие волны, что Неллия смирилась с судьбой:
— Да, в такую бурю, пожалуй, только рыбаки, промышляющие в океане на своих больших судах…
То ли Печаку почудился в этих словах вызов, то ли ему просто хотелось поважничать, а может быть, и совесть заговорила, но он вмешался в разговор:
— Чего ты, Ивар, заливаешь! Скажи честно, не хочу ехать — и все! А то может показаться, что у нас в Колке больше ни одного мужика не осталось… Ладно, починю лодку и вывезу вас из залива.
Неллино оружие пересилило. На этот раз благодарность и радость в ее глазах были неподдельными.
Вслед за Печаком мы пошли к мосткам, уходившим далеко в море. К сваям, на которых стояли мостки, были привязаны по случаю вчерашнего праздника молодые березки и еловые лапы — вчера отсюда стартовали гребцы. А сегодня в тени березок коротали время рыбаки, неторопливо цедили из бутылок пиво, закусывали вяленой камбалой, рассказывали байки и бывальщины. Иногда несколько человек говорили разом, порой речи текли несвязно, а иногда отдавали чистой фантастикой — но бывает ли иначе там, где точат лясы и рассуждают о жизни омытые водами стольких морей рыбаки?
Нас встретили без особого восторга — но что поделать, раз нужно идти, значит, пойдем. Никого не беспокоило, сколько в море баллов, — бригадир знает, что делает. Сухопарый моторист, натянув на седые волосы замасленный берет, залез в моторную будку, и оттуда вскоре донеслось яростное шипение паяльника. Явно рисуясь, румяный паренек — его, как выяснилось, звали Раймондом — прямо в тапочках и старых латаных штанах прыгнул в воду и стал возиться с винтом.
Старый рыбак папаша Жанис медленно встал с мостков, опираясь на поручни, и, не разгибая согбенной спины, зашагал к берегу.
— Пойду у хозяйки выклянчу хоть копченую косточку, а то гостей и приветить нечем.
Печак исчез и вернулся только через полчаса, когда лодка была готова к отплытию. В вороте рубашки у него красовалась красная косыночка, завязанная по моде старых морских разбойников свободным узлом. Под мышкой он тащил блестящую от масла проолифенку.
— Для пассажиров.
Он накрыл ею плечи Неллии.
Глядя, как Неллия садится в лодку, я понял, что она впервые выходит в море. Она не прыгнула, а неуверенно шагнула, как бы опасаясь, что лодка выйдет из-под ног.
— Только не пишите в своей статье, что рыбаки любят море! — сказал Печак. — Я не мог бы жить без него, это верно. Но иногда мне кажется, что оно сидит у меня в печенках, что я его ненавижу. Особенно в такие дни, когда оно прикидывается спокойным и ласковым, манит все дальше от берега, а потом вдруг выпускает когти!
Когти были мокрые и острые. В этом Неллии пришлось убедиться, как только она встала, чтобы получше рассмотреть маяк, который подобно большому кораблю выплывал из-за мыса. Сорванные ветром брызги хлестнули по лицу, резкий порыв ветра сдул плащ, а следующий заряд окатил Неллию с ног до головы. Чтобы спрятаться от ветра, она на мгновение выпустила из рук край борта. В этот миг нос лодки поднялся для поединка с очередным валом. Ноги ее заскользили, руки, ища опоры, стали загребать воздух, и она, потеряв равновесие, оказалась в объятиях Печака.
— Полезайте в кубрик, там посуше, — сказал Раймонд, избегая моего взгляда.
Я знал, что этот совет входит в «официальную программу», которой рыбаки потчуют каждую «сухопутную крысу». Как-то раз, еще не ведая подвоха, я спрятался там от волны и холода, но почти сразу вылетел наружу «кормить рыбу». Только закаленные штормами внутренности моряков могли выдержать безумные прыжки лодки. В кубрике, расположенном на носу, где голова натыкалась на низкий потолок, в потемках их совершенно нельзя было предугадать, да и воздух там не отличался свежестью.
Бригадиру хотелось избавить Неллию от такого крещения. Но заявить об этом во всеуслышание означало признаться в мягкотелости или, хуже того, показать, что девушка ему небезразлична. И потому Печак лишь усмехнулся и сказал как можно развязней:
— Только без ревности, Раймонд. Лучшего места, чем у меня на коленях, женщине не найти в лодке.
Неллия не ответила. Вскочила, посмотрела на Печака и опять встала на носу. Ее спина выражала такое презрение, что бригадир не осмелился даже предложить ей плащ. До самого маяка Неллия и не обернулась в нашу сторону. Как только рыбакам после сложных маневров удалось пришвартовать лодку, прыгнула на камни. Лишь в уютном красном уголке маяка мы заметили, что она вымокла до нитки и совершенно окоченела. Но горячий чай — смотритель добавил в кружку изрядный глоток спирта из аптечных запасов — вскоре снова пробудил от холода энергию, и она бодро принялась расспрашивать персонал, обошла помещения, познакомилась с оборудованием маяка, с устройством сигнализации, поднялась в башню…
К счастью, блокнот ее промок, и беседа не превратилась в официальное интервью, а текла свободно, касаясь то работы, то личных проблем. Если бы не постоянный грохот волн, мы забыли бы, что находимся не в комнате, которую хозяин в честь гостей прибрал и тепло натопил, а на искусственном островке посредине бушующего моря. И все же стихия заставила раньше, чем нам того хотелось, прервать приятное времяпрепровождение. В дверях появился дежурный.
— Жалко, конечно, друзья, расставаться, но вашу лодку так бьет о камни, что боюсь: разнесет вдребезги.
Море раскачалось не на шутку. Волны с такой силой разбивались о валуны, что вокруг острова образовалась плотная завеса из пены, стеной отделявшая его от мира. Не так-то легко теперь было попасть в лодку. Дергая цепь, она скакала по волнам, как ужаленный оводом жеребец. Покрытый дегтем борт то вырастал перед нами черной стеной, то погружался в низину, напоминая раскрытую пасть.
— Прыгайте! — кричал Печак.
Неллия не двигалась с места — наверное, ноги не слушались. Мотор завелся, мы все уже были в лодке. Раймонд багром оберегал ее от ударов о берег, а корреспондентка все еще стояла на молу.
— Давай! — скомандовал папаша Жанис, когда лодка на миг поравнялась с берегом.
Неллия приготовилась к прыжку, зажмурилась и пропустила нужный момент — вперед ней снова разверзлась бурлящая расщелина.
Долго так продолжаться не могло. Печак молча взобрался на кубрик, схватил Неллию за талию и силой втащил ее в лодку. На этот раз девушка высвобождалась из его рук как-то медленно, я бы сказал даже — нежно. Неужто буря сломила ее строптивость?..
Едва лодка повернулась носом к суше, она, словно подтверждая мою догадку, сказала:
— Товарищ бригадир, я должна извиниться перед вами. В директорском кабинете я подумала, что вы просто боитесь рыбачить в такую погоду. Теперь вижу, что это действительно опасно для жизни. Никто не имеет права требовать этого от вас.
Неллия не была хорошей актрисой. Я заметил лукавое выражение и неестественную покорность в тоне. А бригадир? Кто знает… Возможно, он уже давно искал повода, чтобы изменить свое первое решение, а может, и в самом деле попался на крючок. Как бы там ни было, он выпрямился и крикнул мотористу:
— Поворачивай назад, Аугуст, проверим большой ставной невод!
Мережа стояла далеко от маяка в открытом море, там, где ветер вел бешеную свистопляску. С воем защищая свои владения, он силился преградить нам путь. Лодка дыбилась, проваливалась, отряхивалась, словно выбежавшая из воды собака. Дизель не подвел — натужно, но упорно он с каждым оборотом винта приближал лодку к цели.
Сперва мы увидели танцующий на пенистых гребнях обтрепанный черный флажок. От него тянулась длинная сверкающая линия: то были стеклянные шары кухтылей, в которых отражались лучи солнца. Теперь нужно было тянуть. Всем и со всех сил, словно спасая жизнь.
Накатывается волна? Пусть! Пусть мокрая одежда липнет к коже! Нам не до этого. Нам жарко. Раз, два, взяли! Раз, два, взяли. Неллия тоже тянет и кричит, забыв обо всем на свете. Нужно поднять мережу, несмотря на шторм, сколько бы тонн она ни весила. Чем тяжелее мережа, тем больше улов! Раз, два, взяли!
Вот первый обруч мережи, за ним ползет второй, третий, и затем волна буквально засыпает рыбой лодку — из мережи валится камбала, бельдюга, окуни, судаки и, наконец, лососи.
— Центнера три наберется, — довольно ворчит Печак, снова завязывая куток мережи. — У вас счастливая рука.
— Но фабрике ведь не хватило целых пяти до плана, — Неллия разочарована.
Печак улыбается.
— Если бы вы почаще приезжали, фабрике не пришлось бы жаловаться. — И, не дождавшись ответа, приказывает: — Раймонд, передай руль Неллии, пусть держит к следующей мереже.
…Когда я через неделю заглянул в редакцию, то узнал, что Неллия Марциня еще не сдала свой очерк — не хватило материала, поэтому она поехала в рыбацкий поселок снова.
