Илья Маркин - На берегах Дуная
— Жена и двое детей, — ответил Воронков.
На лице Алтаева проступала болезненная желтизна, руки машинально двигались по столу, что-то отыскивая. Потом он шагнул в сторону, присел и взволнованно сказал:
— Я сегодня письмо им напишу, пошлем от имени Военного совета. А вы посылку соберите, да получше. И вообще семьям погибших помогать надо, не забывать о них. А мы часто забываем в спешке, в суматохе, недосуг все. А это семьи наших товарищей.
Он снова склонился над картой. Генералы и полковник молча смотрели на его крупную голову. Все знали, что сейчас командующий должен принять решение, и каждый понимал, как трудно это сделать.
Алтаев думал о том, что произойдет в полосе гвардейской армии, когда он примет решение и когда начнут действовать войска. Он ярко представлял, как на холмы между лесистыми горами Вертэшхедьшэг и озером Балатон с юга, с востока и северо-востока двинутся танковые и механизированные бригады, артиллерийские и минометные полки, саперные роты и батальоны, двинутся сотни, тысячи людей. И он видел этих людей, простых и скромных советских людей, у каждого из которых своя жизнь, свои мечты, желания, надежды и многим из которых придется пожертвовать жизнью. И это сознание ответственности за жизнь других людей, людей ему подчиненных, всегда заставляло Алтаева искать десятки различных вариантов решений и выбирать из них только то, которое сможет обеспечить выполнение боевой задачи с наименьшими потерями.
Алтаев знал, что его часто обвиняют в суровости, в жесткой, непреклонной требовательности к подчиненным, но твердо знал он также и другое — жизнь человека на войне зависит от многих случайностей и чаще всего жизнь человека определяется деятельностью его начальников, Правильно действует начальник, умеет он учитывать все особенности складывающейся обстановки и соответственно этим особенностям организовывать боевые действия — жизнь его подчиненных меньше всего будет подвергаться напрасной опасности. Поэтому всегда, в тяжелых боях и в спокойной обстановке, Алтаев требовал, чтобы его подчиненные — работники штаба, командиры корпусов, дивизий, бригад — действовали точно и целеустремленно, постоянно помня и никогда не забывая, что в их подчинении находятся люди и что они отвечают за их жизнь.
Сейчас, когда были вскрыты новые замыслы противника и нужно было решить, как сорвать эти замыслы, сохранить свои силы и разгромить врага, Алтаев думал о людях, которые должны это сделать, и у него не возникало никаких сомнений в том, что они сумеют выполнить свою трудную и ответственную задачу.
— Так вот, — резко встав, стукнул Алтаев кулаком по столу, — где бы они ни ударили, мы их все равно остановим! Центр усилить артиллерией за счет левого фланга. Пусть гитлеровцы думают, что я все поснимал с центра. Вот они стоят, механизированные и танковые бригады. Я и берег их для этого случая. Много раз хотелось мне снять их и бросить на правый фланг. Но удержался все-таки. Удержался, несмотря на то, что трудно было, он, как трудно! Сейчас перебросить в центр всех саперов. Минировать, минировать, все минировать! Артиллерийские резервы подготовить для переброски в центр. Но главное внимание — правому флангу. Константин Николаевич, вызывайте всех командующих родами войск и начнем планировать отражение нового удара.
XIXАксенов открыл глаза и прислушался. За стеной кто-то приглушенно разговаривал. В печке потрескивали дрова. Сквозь закрытые ставни сочились скупые проблески света. Пахло сушеным виноградом и какими-то травами.
«Девять часов проспал», — взглянув на часы, подумал он и рывком вскочил с постели.
Бесшумно вошел Буканов. В последнее время он добровольно взял на себя обязанности ординарца Аксенова, и майор всегда чувствовал заботу шофера.
— Что в отделе? — спросил Аксенов.
— Работают, а кто с вами ездил, спят все. Генерал приказал не тревожить, пока сами не проснутся.
— Противник стреляет?
— Да еще как!.. Вот только недавно притих. Все утро долбил, аж стекол ни в одном доме не осталось.
— У нас никто не ранен?
— В роте охраны три солдата.
Буканов сбегал за водой и кружку за кружкой лил на руки майора, неумолчно рассказывая о последних новостях:
— Танков, говорят, немецких сотни пожгли. И все только «тигры» да «пантеры». Наш генерал всем гранаты приказал приготовить. И для вас я лимонок семнадцать штук и девять противотанковых припас. Мы всю ночь дежурили, думали, прорвутся. Только ничего, удержались наши. Говорят, товарищ гвардии майор, немцы где-то в другом месте штук триста танков скопили, вот-вот рубанут.
— Откуда знаешь?
Буканов лукаво усмехнулся и подмигнул майору:
— Солдаты все знают. Нынче утром Второй Украинский в наступление перешел, на Комарно стукнули, по дунайскому берегу. Нам помогают.
— Что? Второй Украинский? — переспросил Аксенов.
— Ага. Маршал Малиновский. Да вы мойтесь, товарищ гвардии майор, вода-то льется, вон все сапоги забрызгали.
Эта новость удивила Аксенова. Он отмахнулся от завтрака и побежал в отдел. Действительно, войска Второго Украинского фронта на рассвете 6 января перешли в наступление от реки Грон и быстро продвигались по северному берегу Дуная в направлении Комарно. Это резко меняло всю обстановку под Будапештом. Левый фланг ударной группировки противника был поставлен под угрозу. А выход войск маршала Малиновского в район Комарно ставил под удар глубокие тылы противника.
Генерал Воронков только что получил из штаба фронта последние данные о продвижении войск Малиновского. Красные стрелы танковых соединений и частей устремились на запад, от района боев гвардейской армии их отделяла только километровая полоса Дуная.
Аксенов долго смотрел на карту генерала. Перед ним промелькнули все события шестидневных ожесточенных боев. Если в первые часы наступления противника бойцы полковника Чижова один на один дрались с фашистскими танками и пехотой, то уже к утру, через три-пять часов после начала наступления, одна за другой вступили в бой части резерва командующего армией, затем командующего фронтом. И вот теперь Ставка Верховного Главнокомандования сказала свое решающее слово.
Грандиозная картина величайшего взаимодействия встала перед глазами Аксенова. Все — от солдата-пехотинца на переднем крае до Ставки Верховного Главнокомандования — принимали участие в разгроме врага. В первые дни войны, на полях Белоруссии и даже в последующем — под Смоленском и на подступах к Москве, Аксенов не замечал тесной сплоченности разных частей в бою. Ему вспомнилось первое крупное наступление в сентябре сорок первого года под городом Ярцево на реке Вопь. Ранним утром его батальон рванулся и за час вклинился в оборону противника на четыре километра. Неудержимой лавиной катились вперед стрелковые роты, сминая противника. Уже казалось, что вот-вот они вырвутся на простор и в этот же день прорвутся к Смоленску. Но тут случилось то, чего не ожидали ни он, молодой комбат Аксенов, ни командир полка, ни командир дивизии. В самый разгар наступления артиллерия осталась где-то за рекой и прекратила огонь, танки застряли в болотистом ручье и оторвались от пехоты. Противник оправился от удара и начал непрерывно контратаковать. Налетела его авиация, подошли танки и штурмовые орудия. Два дня батальон Аксенова продолжал наступление, но продвинуться так и не смог.
С горечью и болью вспоминал теперь Аксенов об этих боях.
Прошло сравнительно немного времени, и все переменилось.
Позади остались Сталинград, Курская дуга, Днепр, Корсунь-Шевченковский, днестровские переправы, Молдавия, Румыния, Болгария. С каждым днем росло мастерство воинов, наливалась могуществом и силой Советская Армия, из мелких крупиц боевого опыта кристаллизовались воинская умелость и искусство бить врага в любых условиях.
— Как отдохнул, Аксенов? — спросил Воронков.
— Спасибо, товарищ генерал, хорошо.
— Сейчас вам снова придется ехать.
Воронков, прихрамывая, прошел по комнате и прихлопнул полуоткрытую дверь. Он, видимо, простудился, лицо горело нездоровым румянцем, белки глаз наливались краснотой.
— Поедете в Замоль. Там противник стягивает танковую группировку для нового наступления. Вероятно, завтра с утра начнет атаки. Ваша задача: проверить боевую готовность частей генерала Афанасьева, на месте уточнить обстановку и периодически докладывать о всех изменениях. Армейский наблюдательный пункт будет рядом с НП генерала Биркова. Вы будете находиться в дивизии Афанасьева. Задача ясна?
— Так точно, товарищ генерал.
— Немедленно выезжайте и приступайте к работе. Обратите особое внимание на готовность артиллерии и постановку противотанковых мин.
— Ясно.
— Всего доброго.
