Есть на Урале завод - Владислав Ромуальдович Гравишкис
Девушка подходила все ближе и ближе, кивая знакомым формовщикам, и, Алеша это чувствовал, не забывала взглядывать и на него. Она дошла до алешиного станка и остановилась, дожидаясь, когда он повернется к ней лицом, чтобы можно было разговаривать. В цехе стоял такой грохот, что поневоле ей пришлось прильнуть к самому алешиному уху и говорить коротко, отрывисто:
— Ты в субботу обещал эскиз, помнишь? Не сделал?
— Почему ты так думаешь? В ящичке возьми!
Клава запустила руку в ящичек на перегородке, вытащила зарисовку, расправила бумагу и погрузилась в ее изучение.
Это был набросок новой модели крышки домкрата с расширенными питателями.
Дело в том, что в литейной недавно организовали так называемую площадку брака. После завершающей контрольной операции в одном из углов очистного пролета выставляли на всеобщее обозрение выявленные за сутки бракованные отливки. Так предложила делать технический контролер Рая Рысева.
Как-то Алеша зашел на площадку и увидел целую кучу негодных крышек домкрата. К одной из них была прикреплена карточка с надписью:
«Крышка домкрата. Брак — 12 процентов. Причина — заливка холодным металлом. Виновник — начальник плавильного пролета т. Халатов».
Алеша только руками развел. 12 процентов! Он подсчитал — получилось, что больше полусотни заформованных им опок уходило в брак. Самое малое, полчаса он работал впустую, его труд пропадал зря. Да только ли в нем дело! Впустую трудились земледелы, напрасно старались очистники. А сколько испортили материалов, сколько истратили электроэнергии, сколько сожгли топлива, чтобы расплавить такую массу чугуна! И весь этот труд пропадал даром, потому что плавильщики заливали в формы охладевший металл: не успевая заполнить форму, он застывал в пути. Как можно допустить такое?
Раз металл холоден, плохо растекается по форме, значит надо расширить ему путь, сделать пообъемистее питатели. Тогда чугун будет проникать внутрь опоки более сильным потоком, и брак исчезнет.
Он посоветовался с Клавой Волновой. Та даже рассердилась: вот еще новости! Плавильщики нарушают технологию, заливают холодный металл, а они должны им потворствовать, расширять питатели! Ну нет! Надо заставить плавильщиков работать свежим горячим металлом. Никаких расширенных питателей!
Алеша разволновался, разгорячился:
— Так, так! Вот и будем ждать, когда перестроятся плавильщики, а тем временем десятки тонн чугуна — на переплавку, в вагранку. Государственные деньги на ветер летят, коллектив работает впустую. Зато мы спокойно живем: сидим у моря и ждем погоды. Так, что ли?
Он говорил так убежденно, что Клава заколебалась. Может быть, в самом деле допустить расширенные питатели? Как временную меру, пока наладятся дела в плавильном пролете? Вреда от этого никакого, а польза — очевидна.
— Хорошо, уговорил! Делай эскиз!
Теперь эскиз был у нее в руках.
Алеша искоса наблюдал за Клавой. Она закусила губу: чего-то не понимает. Алеша хотел уже приостановить работу, чтобы сделать пояснения, но она разобралась сама, морщины на лбу разгладились, удовлетворенно кивнула головой.
Вот брови у нее приподнялись, она вопросительно пожала плечами: с чем-то несогласна, что-то сделано неправильно. Интересно знать, что это ей пришлось не по вкусу? Пушистые ресницы девушки чуть шевелились, когда она пробегала глазами по бумаге, брови то сдвигались, то расходились. Алеша обратил внимание, что у нее очень красивые брови — широкие, ровные, они почти сходились на переносице. Забыв о работе, Алеша с минуту рассматривал живое, выразительное лицо девушки. «Какая красивая!» — подумал он внезапно, почему-то вздохнул и заторопился работать.
Тем временем Клава перестала рассматривать чертеж и задумалась. Еще раз окинув его взглядом, сказала:
— Хорошо! Прежде всего, поговорю в техчасти…
— Хорошенько поговори! Честное слово, пусть только сделают новую модель, не пожалеют денег, — она себя в месяц оправдает.
— Хорошо, хорошо! Если техчасть не поддержит, к Николаю Матвеевичу пойду. Он обещал комсомолу помогать, сам говорил: проявляйте инициативу. Вот и пусть поддерживает!
Она постояла, как будто собираясь еще что-то сказать, но не решаясь. Помолчав, спросила:
— Саша стихи пишет?
— Рифмы у него чего-то там… Разбежались!
— Пусть не разбегаются. Так и передай: чтобы к субботе были. Обещал.
Алеша кивнул и начал набивать опоку. Клава наблюдала за ним, и он старался работать с особенной, непринужденной четкостью. Открыв бункер и ожидая, когда насыплется земля, он крикнул:
— Клавдия Афанасьевна! А когда же педаль на бункер поставят?
Речь шла о педали под левую ногу, с помощью которой формовщик должен был открывать бункерные челюсти. Теперь формовщики открывали бункер, дергая рукой за рукоятку, и затем ждали, когда в опоку насыплется земля. Открыв бункер ногой, формовщик мог бы сразу начать обеими руками выравнивать и уплотнять землю в опоке. Это дало бы несколько секунд экономии времени.
Алеша выставил опоку на конвейер, подошел поближе к Клаве и наклонил ухо. Клава ответила:
— Сейчас иду к слесарям в механический. Обещали педаль для твоего станка сегодня закончить. Может быть, сегодня и поставят…
— В субботу ты тоже самое говорила… Понимаешь, без педали и сифона мне тысячи опок не дать. Надо механизацию.
— Сама знаю, что не дать. Алеша, да разве я не стараюсь? Ох, уж эти мне механики!
Но Алеша уже не слышал: дробно застучал станок, уплотняя землю. Переворачивая опоку, он крикнул:
— Сифона-то ведь тоже нет!
Клава опять ничего не могла возразить. Конечно, Алеша прав. И педаль, и сифон нужны ему дозарезу. Сколько времени он тратит зря на обдувание и обрызгивание формы этим древним, дедовским способом! Секунд десять, а то и все пятнадцать! Надо взять банку с мазутом, надо приставить воздухопровод, надо нажать рычажок, пустить воздух, затем все это снаряжение положить обратно. Был бы установлен рядом с опокой точно нацеленный сифон — совсем другое дело. Один нажим на кнопку — и все готово. Наверняка сэкономится секунд восемь…
Сколько ночей не спала Клава, пока разрабатывала конструкцию автоматического сифона… Сколько хлопотала, чтобы разрешили сделать опытный образец… Теперь конструкция готова, чертежи сданы, заказ сделан, а сифона нет как нет! Механики обещают и все завтра да завтра! Не так трудно было придумать сифон, как протолкнуть его в производство.
Алеша оглянулся и улыбнулся ей. Клава поймала себя на том, что невольно любуется его работой. Она слегка сконфузилась, точно в этом любовании предельно чистой, спортивной четкостью алешиных движений было что-то зазорное, неподходящее для технолога и комсорга литейного цеха.
Воспользовавшись секундами, когда Алеша к ней приблизился, она прокричала:
— Пока, Алеша! Побегу в механический! Ты в новом кино был? Говорят, красиво отделано?
— А ты была?
— Нет еще, собираюсь сходить. Может быть, сегодня успею… Пока!
Алеша помахал ей свободной рукой, угольно черной от формовочной земли.
Он взглянул на часы: кончился третий час работы. За час было набито 53 опоки. Если
