В пятницу вечером - Самуил Вульфович Гордон
Вспоминая об этом, Эфроим вцепился в края своей солдатской плащ-палатки.
ПОВЕСТЬ
Переулок Балшема
Пер. М. Дубинский
Вместо предисловия
Изложенная здесь история, подобно историям, рассказываемым в цикле путевых картин о местечках, отнюдь не выдумана. Единственная вольность, которую автор разрешает себе, состоит в том, что он переносит все действие в другое местечко.
Но не ради своего оправдания перед теми, кто мог бы упрекнуть автора, так сказать, в «сочинительстве», в выдумывании фактов, поскольку таковые факты в Меджибоже не имели места, я пишу это предисловие. В конце концов, никто не может указать автору, где ему поселить своих героев — на Крайнем Севере или на жарком юге. Автор должен только помнить, что, скажем, на Крайнем Севере кипарисы не растут, а на юге Первое мая не встречают в шубе и в валенках. Начать свое повествование с предисловия меня побудило вот что. В повести «Переулок Балшема» читатель встретится с некоторыми персонажами и натолкнется на отдельные эпизоды из моих «Путевых картин», и кое-кто может воспринять это как некое повторение.
Меджибож, любезный читатель, в повести «Переулок Балшема» — не название определенного местечка, каким оно дано в «Путевых картинах». Здесь автор стремится дать обобщенный образ современного местечка, и, создавая такой образ, он не может не обогатить его и тем, что присуще также другим местечкам. Вот почему в действие вмешались некоторые персонажи и в сюжет вплелись некоторые эпизоды из «Путевых картин». Тем самым еще сильнее подчеркивается, что в настоящей повести тоже ничего не выдумано. А этого как раз и хотел автор, создавая обобщенный образ современного местечка.
Теперь, любезный читатель, поднимем занавес и дадим слово героям истории, имевшей место в недавнем прошлом.
1
На ступеньках крыльца выкрашенного в голубой цвет дома со стеклянной верандой, около которой выставлена старая мебель для продажи, сидит Ита, несколько полная пожилая женщина, и варит на треноге варенье. Между Итой и ее внуком Давидкой, укрывшимся с аккордеоном под тенью густо разросшейся вишни, все время идет как бы скрытая игра. Давидка то и дело пытается украдкой сыграть между этюдами, заданными ему учителем музыки, мелодию какой-нибудь песенки. Но бабушка его начеку и не спускает с внука глаз, дирижируя время от времени поварешкой и отбивая музыкальные такты: «И раз, и два, и три, и четыре… и раз, и два, и три…»
Долго считать ей не удается. Не проходит и минуты, как по всему переулку раздается укоризненный хрипловатый голос Иты:
— Давидка!..
А Давидка как ни в чем не бывало устремляет на бабушку удивленные глаза и невинно спрашивает:
— Что, бабушка?
— Опять? Ты опять принялся за свое? Кого, хотела б я знать, ты хочешь обмануть? Думаешь, подсунешь мне «Шагаю по Москве» или «У реки два берега», и я подумаю, что это этюд? Ошибаешься. Ты у меня будешь играть только по нотам, как наказал учитель Рефоэл. Еще раз услышу «Я шагаю по Москве», и ты у меня заново переиграешь все гаммы и этюды, все до одного.
Переиграть все гаммы и этюды Давидке на этот раз не пришлось. Спасла его высокая, худощавая соседка Йохевед, появившаяся в переулке с двумя ведрами воды в руках.
— Добрый день вам, Ита-сердце! — еще издали возвестила о себе Йохевед. — Как вам нравится наша веселенькая новость?
— Неужели правда? Моему Боруху не очень-то верится. Мой Борух говорит, что этого не может быть.
— То есть почему не может быть? Веревочник Йона сам видел, как этот бандит, пропади он пропадом, пешком тащился на рассвете по дороге к местечку, чтоб его на веревке тащили!
— Вот мой Борух и спрашивает: «Неужели этот разбойник не знает, что у нас в местечке снова живут евреи? И почему вдруг пешком?»
— А вы хотели, чтобы он к нам приехал барином в золотой карете? Боже мой, как только носит земля на себе такого злодея?
— Ну а реб Гилел знает уже?
Реб Гилела, кажется, нет дома, поехал со своей Шифрой в Летичев, чтобы договориться с тамошней капеллой. Шутка ли, в таком возрасте женить сына, да еще единственного к тому же.
— Если, не дай бог, правда, что этот ирод заявился сюда, то можно себе представить, что за свадьба будет. Реб Гилел, наверно, захочет ее отложить. Что вы скажете, Хевед?
— Как можно отложить свадьбу, если жених с невестой и сваты уже в пути? Сколько, по-вашему, отнимает дорога сюда из Ленинграда? Ой, чего я стою? Скоро прибудет ремонтная бригада, а я еще не приготовила раствор.
Схватив ведра, Йохевед исчезла в ближайшем дворе. Вскоре она появилась у обитой дранкой стены своего дома. Заткнув подол юбки выше колен, она ступила босыми ногами в раствор глины с кизяком и принялась старательно месить, напевая полуеврейскую-полуукраинскую песенку.
— Такая напасть на нашу голову! — заговорила Ита, ни к кому не обращаясь. — Откуда он взялся, чтоб его лютая смерть взяла, боже праведный! А ты, Давидка, вижу, опять принялся за свое? — неожиданно набросилась она на внука, который успел сыграть пока несколько песенок. — Ну что ты себе думаешь?
— Бабушка, я же этюд играю.
— С каких это пор, хотела бы я знать, «Пусть будет солнце и пусть буду я» стало этюдом? Забываешь, кажется, что твоя бабушка уже знает наизусть все гаммы и этюды не хуже, чем, прости господи, кантор знает молитвы.
Лишь теперь Ита заметила невысокого пожилого человека с кожаным чемоданчиком в руке, стоящего на углу переулка. Он улыбался, и его улыбка говорила о том, что человек этот стоит здесь уже довольно долго, наблюдая уловки Давидки, затеявшего свою игру с бабушкой.
— Скажите, пожалуйста, что мне делать с этим неслухом, — пожаловалась Ита незнакомцу. — Учитель музыки Рефоэл, то есть Рафаил Натанович, тысячу раз наказал следить за этим сорванцом, чтобы он не играл на слух, так как игра на слух, говорит учитель, гибель для ребенка. Игра на слух точно алкоголь, говорит реб Рефоэл, то есть Рафаил Натанович. Сами видите, как он слушается. А кто, думаете, остается потом в ответе? Бабушка, конечно. В наше время во всем, слава богу, виновата бабушка.
— Сколько ему теперь, вашему молодому человеку? — спросил незнакомец, подойдя к вишне, под которой стоял Давидка.
— Десятый пошел, не сглазить бы. Казалось бы, с меня достаточно того, что на мне лежат все заботы по дому, по огороду и все остальное, так нет же, следи
