С добрым утром, Марина - Андрей Яковлевич Фесенко
Она тут же расставила несколько столиков в фойе, как это делалось во время таких вечеров, даже прошлась между ними своей легкой, непринужденной походкой, как бы предлагая сидящим чай. Ей доставляло удовольствие объяснять девушке, потому что та слушала, точно экскурсантка, стараясь ничего не пропустить. Марина же дивилась в душе совпадению своих мыслей, пока смутных и неясных, с тем, о чем говорила Каплунова. Значит, о культработе в деревне они думали почти одинаково?..
Потом они осматривали комнаты для кружковой работы. Комнаты были очень удобные, тихие, просторные, но на потолке виднелись свежие трещины. Каплунова посетовала на строителей: прошло полгода, как начал работать новый Дом культуры, а уже хлопочи о ремонте…
— Я знаете, что сделала бы с недобросовестными строителями? — обратилась она к Марине, одновременно и жалуясь и негодуя. — Судила бы за каждую трещину и недоделку. Безобразие! Колхоз ухлопал такие деньги, ждал, радовался. И вот эти трещины — как бельмо в глазу, портят всю красоту!
— Правда, ой как правда! — горячо согласилась Марина.
А когда они поднялись на сцену и их охватила тишина большого зала, где четкими рядами стояли кресла, девушка словно бы онемела от неожиданности. Каплунова заметила это, улыбнулась, довольная.
— Вот это да! — выдохнула Марина и больше ничего не могла произнести.
Казалось, ее вздох долетел до самого последнего ряда — такая была хорошая слышимость в зале. В этот раз Каплунова не спешила с объяснениями, она сунула ключи в карман и, дав Марине время полюбоваться сценой, пройтись по проходу, постоять в дверях, спросила негромко:
— Нравится?
— Нам бы такой выстроить Дом культуры! — воскликнула Марина, только теперь поняв, до чего же жалким выглядел гремякинский клуб. — У нас ведь еще скамейки стоят.
— Да что ж это гремякинцы сплоховали? По всей нашей области проводится трехлетка культурного строительства, почти весь район заменяет в клубах скамейки стульями, а у вас…
Каплунова посмотрела на девушку с сожалением, покачала головой. Марина начала было рассказывать о большом строительстве в Гремякине, но так и не досказала, попросила познакомить с суслонским планом клубной работы. Они уселись в одной из комнат и склонились над бумагами. Подробно, как учительница на уроке, Каплунова рассказала о занятиях хорового и драматического кружков, о различных конференциях и тематических вечерах. Но чем дольше она говорила, тем больше Марина убеждалась, что главное в культработе для этой женщины было вовсе не в выполнении плана, не в бумажках, а в чем-то другом, но в чем именно — она так уловить и не смогла.
Они просидели в комнатке до тех пор, пока на улице не затрещал мотоцикл. Каплунова тотчас же метнулась к окну и просияла:
— Женя приехал! Муж… Лесную поляну посмотрим. И вы, конечно, с нами. Там и разговор закончим.
Они вышли на улицу.
На мотоцикле сидел длинноногий мужчина в круглом, как арбуз, шлеме. Когда Каплунова познакомила мужа с Мариной, он усадил ее в коляску, приказал жене сесть сзади и покрепче обхватить его руками. Видно, был он человек веселый, любил шутку, все улыбался.
— Ну, пассажирки, через двадцать минут доставлю вас в лесной рай! — сказал он, поплевав на ладони.
Езда на собственном мотоцикле с оранжевой, как пламя, коляской была для Каплуновых привычным, обыденным делом. Они часто ездили на нем в район и область, а по суслонским улицам носились каждый день. На мотоцикле был доставлен и их небогатый домашний скарб, когда два года назад они устраивались в колхозе. Приехали они из небольшого калужского городка, прочитав в газете объявление, что Суслони требуются сельские специалисты; он стал работать механиком на фермах, а она — заведовать старым клубом. Квартиру им дали в новом доме, окнами на юг, к солнышку, через неделю было справлено новоселье, и они почувствовали себя среди суслонцев так, будто родились в этой деревне…
Рассказывая, Каплунова старалась перекричать треск мотоцикла, упрашивала мужа ехать тише. Тот поворачивал голову в шлеме, но скорость не сбавлял и в подтверждение слов жены кивал Марине:
— Точно! Подписываюсь. Так все и было…
Поляна открылась как-то сразу меж трепетных осин и белизны берез, на стволах которых светилось солнце. Пахло лесной свежестью и травой. Кое-где на деревьях висели флажки и красные полотнища с лозунгами. Двое усатых плотников заканчивали сколачивать подмостки.
Каплунова, как только спрыгнула с мотоцикла, побежала к мужчинам и о чем-то оживленно заговорила с ними. А Марина стояла и любовалась поляной. Она не знала, устраивалось ли нечто подобное в Гремякине, скорее всего нет, но то, к чему готовились суслонцы, вызвало в ней чувство зависти. От кого ж это зависит, что праздничная радость одну деревню обходит стороной, а в другой дружит с людьми, веселит их?..
Теперь Каплунова ходила по поляне, легкая и веселая, и, видимо, была довольна, что приготовления заканчивались, что завтра с утра соберутся здесь люди, заиграют баяны, будет торговать буфет, — всем понравится. Муж следовал за нею по пятам, улыбался и, радуясь вместе с женой, восклицал:
— Ей-богу, нынче пройдет лучше прошлогоднего!
— Программу праздника подготовили широкую, — пояснила Марине раскрасневшаяся Каплунова. — Сначала подведем итоги соревнования животноводов, отметим победителей. Потом будут песни, танцы, игры, выступит с концертом самодеятельность. Кто захочет — обедай тут. Можно в пруду искупаться, пятьдесят шагов от поляны…
Тем временем плотники принялись поднимать и ставить в яму длинный гладкий столб, по которому завтра суслонские ловкачи будут взбираться на самый верх за призом, прикрепленным на крючке. Муж Каплуновой бросился им помогать. На это ушло немного времени. Столб закопали, землю утрамбовали ногами.
— Митька мой, сорванец, наверняка опять полезет, как прошлым летом, изорвет штаны, а чего-нибудь принесет-таки домой, — удовлетворенно сказал один из усачей.
— Погуляем, стало быть. Чего ж не погулять? — добавил другой.
Мужчины собрали в ящичек плотницкий инструмент, присели в тени покурить, отдохнуть.
А Каплунова отвела Марину в сторонку, предложила нарвать цветов. Они пошли, разговаривая. Ромашки дружно и нежно белели на всей поляне.
— Я ведь хотела стать балериной! — призналась Каплунова. — Занималась даже в хореографической студии. А закончить пришлось техникум культпросветработы. Преподавательница у нас была бывшая актриса. Так она не уставала нам повторять: «Запомните, друзья, вы будете жить среди людей и для людей!» Когда я начала работать в сельских клубах, пришла к важному выводу: культработник ничего один в деревне не сделает, нужна помощь парторганизации, комсомола, учителей… В Суслони тем и хорошо, что все помогают. Да и интерес люди к культуре проявляют. Жить стало куда лучше, хозяйство разрослось, всем обеспечивает колхозников… У нас пашни пять тысяч гектаров, полсотни тракторов, урожаи хорошие. А у вас
