Эрнст Бутин - Суета сует
— А что, Василий Ефимович, — спросил как-то представитель треста, — вы уверены, что структура рудного поля выглядит именно так? Там, под землей?
Главный геолог растерялся.
— Должна так выглядеть, Артем Иванович, хотя наверняка знает один господь бог. А так как бога нет… — Василий Ефимович пожал плечами и драматически развел руки.
— Ну, ну, — Артем Иванович неодобрительно поджал губы и задумчиво посмотрел в окно.
Ездили они и на местность, неизвестно зачем. Много ли там увидишь? Артем Иванович, астматически похрипывая, побродил по порыжевшей выгоревшей траве, поковырял носком ботинка сухую, рассыпающуюся в пыль глину, посмотрел тоскливо на серевшие вдали окраинные избушки рудника, на перекопанную, словно окопами, землю, заросшую чахлым кустарником. В войну все вокруг перековыряли старатели. Главный геолог стоял рядом, ссутулившись, и его лицо со впавшими щеками, с черными, обычно хитро поблескивающими, глазами было скучным.
— Место хорошее, — неуверенно сказал Артем Иванович.
— Хорошее, — согласился главный геолог.
Так и не понял он: одобряет представитель треста проект или нет?
…И вот теперь все, кажется, стало на свое место. Артем Иванович, добросовестно разобравшись, одобрил проект.
Участники совещания облегченно вздохнули, зашумели, задвигали стульями. Василий Ефимович, ликуя в душе, поднялся с безразличным видом со своего места и, пряча под насупленными бровями радостные глаза, направился не спеша к двери.
— Василий Ефимович, задержитесь, пожалуйста, на минутку, — Артем Иванович поднял глаза от бумаг, которые положил перед ним на подпись директор рудника.
Главный геолог вернулся, сел на свое место. Артем Иванович не спеша дочитал бумаги, подписал их, неторопливо сдвинул в сторону и крепко потер лоб.
— Я вас вот почему задержал, Василий Ефимович. Вы знаете, что геологическая часть — самая уязвимая в вашем проекте. Согласны?
Он выжидательно посмотрел на геолога увеличенными стеклами очков глазами. Тот мрачно ждал.
— Поэтому, — продолжил Артем Иванович, — прошу вас составить кратенькую докладную записку — приложение к проекту. В ней вы дадите обоснованный, аргументированный расчет, что потери руды в околошахтной зоне, которую нельзя разрабатывать, будут минимальными.
— Подсчет запасов в охранных целиках? — удивился главный геолог. — Но ведь это есть в проекте.
— Правильно, есть, — Артем Иванович досадливо поморщился. — Но там расчет сделан на самый благоприятный вариант залегания пород, а вы дайте на случай, если ваши прогнозы не подтвердятся.
Главный геолог хотел было возразить, но, поймав умоляющий взгляд директора, сдержался.
— Хорошо, — согласился он, — сделаем.
Артем Иванович, обдумывая что-то, невидящими глазами смотрел на него.
— Может, стоит дать образцы пород? Чтобы там, — он ткнул большим пальцем куда-то за спину, — геологи видели, чем представлено ваше рудное поле.
— Зачем? — Василий Ефимович пожал плечами. — Если мы пишем в проекте «хлориты», например, то они одинаковы и у нас, и в Бразилии, и где бы там ни было…
Артем Иванович покрутил в руках карандаш, аккуратно поставил его в стаканчик.
— Пожалуй, вы правы, — он рассеянно посмотрел на главного геолога и вдруг радостно улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное: — Но вообще-то вы могли бы подобрать коллекцию минералов? Не обязательно большую, но интересную, чтобы видно было, чем богат седой Урал?
— Подберем! — бодро заверил директор рудника.
— Вам, я думаю, нетрудно, — Артем Иванович покосился на директора и снова посмотрел на Василия Ефимовича. — У вас есть свой минералогический музей. Это ведь ваше ведомство?
— В принципе мое, — осторожно ответил главный геолог.
— Почему в принципе? — удивился Артем Иванович.
— Там всем заправляет Ольга Владимировна — старший геолог из промразведки. А я, как английский король, царствую, но не управляю.
Артем Иванович улыбкой оценил шутку и, посерьезнев, заметил:
— Музей у вас богатый.
— Какой там музей, — отмахнулся Василий Ефимович. — Так себе, выставка, коллекция образцов.
— Не скромничай, не скромничай! — довольный совещанием директор благодушно улыбнулся и погрозил Василию Ефимовичу пальцем. Тот хмуро поглядел на него. Директор сделал страшное лицо и умоляюще уставился на главного геолога. Василий Ефимович заворочался, засопел. Нахмурившись, обдумал что-то.
— Хорошо, — твердо сказал он. — Подберем вам коллекцию. Даже полировки дадим. Пусть в тресте видят состав наших пород.
— Только вы уж, пожалуйста, постарайтесь.
— Будьте спокойны. Дадим образцы всех характерных для нас пород.
— Вот спасибо. И кстати, — Артем Иванович, помявшись, засмеялся, — совсем не обязательно характерных. Главное, чтобы они были покрасивее, поэффектней.
Василий Ефимович непонимающе заморгал.
Артем Иванович откинулся на стуле и мечтательно прищурился.
— Есть там у вас друза горного хрусталя. Прекрасный экземпляр!.. Помните, Василий Ефимович?
Еще бы не помнить. Главный геолог мог бы обидеться, если б его не напугал интерес «человека сверху» к этой друзе.
Друза появилась у них в прошлом году. Однажды главному геологу позвонила Ольга Владимировна и каким-то странным, радостно-взволнованным, голосом попросила зайти к ним в промразведку. Василий Ефимович поворчал, но к геологам в промразведку зашел. И там он увидел друзу. Она стояла на столе, неправдоподобно красивая, сказочно царственная, холодная и притягательная. Солнечный свет дробился в гранях ее кристаллов, искристо переливался, пятнал радужно стены. Огромные идеальные кристаллы властно вырывались из серо-голубого кварца, осыпанного россыпью крохотных веселых кристалльчиков. И было что-то гипнотизирующее в совершенной правильности, в хрустальной прозрачности, в сверкающей гладкости граней этих остроконечных сгустков света, солнечных зайчиков, бликов и голубого застывшего воздуха. Казалось, что, несмотря на размеры, друза невесома, что она, светясь изнутри мягким переливающимся светом, плывет над столом.
— Ого! — Василий Ефимович изумленно вскинул брови.
Ольга Владимировна заглядывала ему в лицо смеющимися глазами, и сдерживаемая улыбка пряталась в ямочках на ее щеках.
— Ну как? — не выдержала она.
— Откуда это? — Василий Ефимович осторожно провел по кристаллам кончиками пальцев.
— С пятой шахты. Третья диагональная жила. Чудо, не правда ли? — Ольга Владимировна склонила набок голову, любуясь. — Но это еще не все. — Она замерла, подготавливая очередной эффект. — Вы посмотрите, что внутри кристаллов!
Главный геолог надел очки, нагнулся над друзой и, рассмотрев ее, резко выпрямился. От удивления рот его приоткрылся. Ольга Владимировна восторженно рассмеялись, прижав к груди кулачки.
— Золото? — Василий Ефимович бережно взял друзу в руки и еще раз осмотрел ее.
В синеватой прозрачной глубине некоторых кристаллов сверкнули веселыми желтыми огоньками вкрапленники золота. Василий Ефимович знал, что встречаются кристаллы с крупицами золота, но видеть их ему не приходилось. Он, поворачивая друзу, долго и любовно разглядывал ее, потом осторожно поставил на место, отошел на шаг.
— Да-а, вот это-то и называется удачей, — сказал тихо, не отрывая глаз от горного хрусталя. — Смотрите, — он строго глянул на Ольгу Владимировну, — вы мне за этот образец головой отвечаете.
С тех пор гостям, приезжавшим на рудник и имевшим отношение к геологии, Василий Ефимович, после обязательной официальной части, говорил неизменно: «Ну, а теперь пойдемте посмотрим геологическую Каабу», — и вел к друзе. Заехавшая на рудник минералогическая экспедиция МГУ два дня обхаживала Василия Ефимовича, уверяя, что хранить здесь такое сокровище преступно, что этот экземпляр должен быть в Москве, в университете, что там друза нужней и что не понимать этого — дикость. Василий Ефимович со всеми их доводами соглашался, поддакивал даже, помог москвичам собрать огромную коллекцию образцов, но друзу не отдал. Приезжали и из Свердловска, из горного института. Поохали, поахали, но просить даже и не решились.
Об этой-то друзе Артем Иванович спрашивал главного геолога: помнит ли тот ее?
— Вот если бы вы, — продолжал Артем Иванович, — смогли дать нечто подобное. Редкостный образец.
— Подобное — невозможно. Он оттого и редкостный, что встречается редко.
— Ну что вы, — пренебрежительно, недоверчиво улыбнулся Артем Иванович. — У вас ведь тут сокровища под ногами.
Василий Ефимович желчно скривился. Вот всегда так! Все думают, что здесь, на руднике, стоит только походить не торопясь да внимательно посмотреть под ноги, и — бац! — самородок величиной с кулак или пригоршня самоцветов тут как тут, прямо в пыли валяются. Некоторые просят подарить кусок малахита, и когда объясняешь, что здесь его нет и быть не может, улыбаются иронически: рассказывайте, мол, кому другому, а мы сами грамотные — сказы Бажова читали, знаем, как бывает!
