Тихая заводь - Владимир Федорович Попов
— Придумал новый довод?
— Это старый довод.
— Я ничего такого не слышала.
— Ты же не дала мне рта раскрыть. «Уходи, не то позову отца». Я и бежал, как собачонка, получившая пинок. Поджав хвост и не оглядываясь.
Сравнение заставило Светлану слабо улыбнуться, и Николай позволил себе чуточку дерзости:
— Это прозвучало у тебя, как у баронессы: «Позову горничную».
На лбу Светланы появилась морщинка недовольства, брови надломились.
— Ты даже сейчас позволяешь себе…
Спохватившись, что сказал не то, Николай попытался исправить промашку, и опять у него не получилось.
— Ну вот такой я недотепа. Что могу поделать…
— Ты зачем явился?! — полыхнула Светлана.
— Чтобы все объяснить.
— Ну объяснил. Или у тебя есть что добавить?
Ни интонация голоса, ни выражение лица Светланы, ни сгустившаяся зеленца вокруг зрачков не располагали Николая не только к лирическим излияниям, но даже к продолжению беседы. Но виноват во всем он, и искать пути к примирению тоже должен он. Не раздумывая больше, сказал то, чего ждала Светлана прошлый раз:
— Если настаиваешь, я перейду к вам хоть сегодня.
Увы, это запоздалое решение возымело обратное действие.
— Нет! — Светлана даже интонацией воспроизвела тот злополучный ответ Николая. — Это будет похоже на уступку. А потом… Что значит — если я хочу? А ты? Ты хочешь?
Николай почувствовал себя как муха в липучке: вытянет одну ногу — увязнет другая. Произнес смиренно:
— Больше всего я хочу, чтобы ты перешла ко мне, когда появится свой угол. Я приложу все силы…
Боковым зрением Светлана видела смущенное лицо Николая, и ее вдруг растрогало, что он, большой, сильный, решительный, стоит перед ней, девчонкой, как провинившийся школьник. Еще ни разу не чувствовала она такой власти над мужчинами, и, хотя властолюбие было чуждо ей, все же покорность Николая льстила и даже поднимала ее в собственных глазах. Чуть смягчившись, спросила:
— Коля, ты хоть понимаешь, что сразило тогда меня в твоем ответе?
— Понимаю. Брякнул рефлекторно, не подумав.
— О нет. Ты сказал именно то, что подумал. И выражение лица — будто увидел расставленный капкан. Такие встряски не проходят бесследно, что-то у меня надломилось.
— Я постараюсь залечить этот надлом. — Николай осторожно коснулся руки Светланы.
— Ладно, Коля. — Только теперь Светлана открыто взглянула Николаю в глаза. — Не надо больше об этом. Но пока ты будешь искать жилье… назначим испытательный срок. Я должна разобраться в себе, да и в тебе тоже. Полагаю, и тебе не мешает проанализировать все как следует.
— Срок испытательный, разобраться… Ребенок ты еще.
— Самая трудная категория — взрослые дети, — резонерски проговорила Светлана и не удержалась, кольнула: — И недоросшие взрослые.
5
Дни шли медленно, а неделя пролетела точно порыв ветра. Но пролетела с пользой: завалки на печах пошли быстрее. Если раньше лошади привозили по одной вагонетке с шихтой, то теперь, когда появились мотовозы, к печам сразу прибывал целый поезд вагонеток, не менее пяти. Едва завалят эту шихту, как мотовоз, попыхивая голубым дымком, снова толкает перед собой груженый состав. При такой работе как не появиться азарту соревнования. Кто скорее завалит, кто скорее даст плавку и главное — кто выпустит лучший металл. Выпускать только качественную сталь — к этому упорно приучал Балатьев. И не на собраниях — в них он особенно проку не видел, — а в личных беседах с рабочими. Не забывал он и газогенераторщиц. Женщины особенно чутко отзывались на ласковое слово. Хорошим отношением Дранникова они избалованы не были. Приволочиться тот был горазд, а чтоб заботу проявить — такого от него не жди. Почуяв душевность в Балатьеве, они охотно шли к нему со своими невзгодами. У одной дитенок приболел, а лекарства не достать, у другой муж запил, у третьей коза никак не разрешится. Балатьев далеко не всегда мог помочь, однако не одна только реальная помощь бывает нужна в таких случаях. Простое сочувствие и то окрыляет. Дай человеку выговориться, поплакаться — и сразу становится легче, и уже не такой злокозненной видится жизнь.
Пришла однажды к начальнику и Заворушка, прослышав, что тот подыскивает приличное жилье. Крутанула бедрами, окинула его прожигающим взглядом угольно-черных глаз, но первой заговорить не решилась, хотя по отчаянности равной ей в поселке не было.
— Слушаю, — с сухой официальностью проронил Балатьев, чтобы сразу приструнить эту шалую, бесстыжую бабенку.
Заворушка вдруг зарделась как маков цвет и с видом застенчивой невинности опустила очи долу.
— Нет у меня никого щас. Мужика одна гадюка отбила, и коза намедни сдохла. А дом хороший, из лиственницы. Сто лет ему и еще сто простоит. Слободно, тепло. С утра как протоплю, так весь день ровно в бане. И чисто что в бане.
— Так чем я могу помочь?
Заворушка уселась, приготовившись к осаде.
— Квартиранта бы мне. Сурьезного, самостоятельного. Он бы у меня как у Христа за пазухой жил. Уж я б его ублаживала, — наивничала она.
— Этой беде легко помочь, — весело отозвался Балатьев.
Обнадеженная Заворушка просияла и тут же сникла, когда Балатьев посоветовал:
— Выбирай любого из мотористов. Кроме женатых, конечно.
— Насмешничать удумали?
— С чего ты взяла?
— Что с них толку, с пожилых-то? — Подчеркнутым движением Заворушка поправила бретельку лифчика, демонстрируя содержимое своей пазухи.
Как ни сдерживал себя Балатьев, эта женская уловка выдавила у него улыбку. Заворушка заметила ее и, истолковав как добрый знак, еще пуще зарделась.
— Нет, такие мне без надобности. Им только и знай, что сподники стирать да припарки на поясницу ставить. И надоедные они, с разговорами про болячки свои лезут. Мне б помоложе. — Подмигнув, уже открыто пошла в наступление: — Ласково слово да молодово — что вешний день.
Балатьев решил не играть больше в прятки.
— У меня невеста есть.
— С этого цыпленка толку, что с яловой коровы молока, — последовал Заворушкин ответ.
Она поднялась, постояла еще, выпятив объемистую грудь, чтобы начальник сравнил ее с «цыпленочьей», и величаво удалилась.
Николай проводил крепко сбитую, статную, несмотря на полноту, фигуру оценивающим взглядом и с радостью констатировал, что чисто мужской инстинкт не властен над ним. Не привык размениваться. А сейчас, когда душа полна другой женщиной, когда эта другая стала его отрадой, смыслом жизни, светом в окошке, когда все помыслы заняты только ею, он прочно защищен от чьих-либо чар.
Вошла бригадир газогенераторщиц Игнатьевна, самая немолодая из всех них, за пятьдесят, и самая старательная. Лицо у нее по возрасту примятое, на щеках и у губ путаные морщины, а глаза молодые, ясные — засмотреться можно.
— С чем это к вам Заворушка приходила, товарищ заведующий? —
