Валерий Брумель - Не измени себе
С большим уважением Калинников С. И.»
Увы, вместо обещанных курсов пока существовало лишь одно постановление Минздрава. РСФСР о проведении выездного семинара на базе нашей проблемной лаборатории. Семинар предполагалось провести в марте.
Наступил апрель, затем май июнь июль август… На протяжении полугода Министерство здравоохранения РСФСР время; от времени присылало мне письма с просьбами назвать точные сроки проведения семинара, но ни разу и, пальцем не шевельнуло чтобы оказать лаборатории хоть какую-либо помощь. В конце концов эта комедия мне надоела, я написал в Минздрав РСФСР докладную записку.
В ней я сообщил, что вот уже больше полугода ведется бесплодная переписка между министерством и нашей лабораторией, в которой обсуждаются детали организации семинара между тем как практически вопрос этот до сих пор не решен. У нас нет никаких условий для проведения семинара: ни помещений ни достаточного количества аппаратов. Нам необходима конкретная помощь.
Понимая что она не может быть оказана нам в ближайшее время, мы считаем, что такое мероприятие, как выездной семинар, не: сумеет решить: основной задачи по освоению и внедрению в практику методов лечения; разработанных нашей; лабораторией. По этой причине мы предлагаем создать постоянно действующие курсы с цикличностью занятий три месяца.
Я не хотел, чтобы все мое дело: свели на «тяп-ляп» Поэтому надо было решительно от семинара отказываться, что я и сделал.
Нападки, которые могла вызвать моя докладная, меня не страшили. Я к ним привык. Чуть меньше, чуть больше — какая разница? Главное — дело. И если стоять за него, так до конца.
Разумеется, обвинения посыпались незамедлительно:
«Калинников испугался семинара», «Метод Калинникова несостоятелен» и другие с таким же истребительным пафосом.
Выступления на травматологических конференциях, симпозиумах приобрели новую окраску:
«Пусть даже медицинская практика доктора Калинникова опередила теорию. Допустим! Но именно это и не дает нам права повсеместно распространять его аппарат!
Существует факт: при гнойном воспалении вопреки всем медицинским правилам человеческая кость в аппарате срастается. Но какой этому сопутствует биологический процесс? Ответьте? Совершенно ясно, товарищи, что метод Калинникова не имеет под собой убедительной научной базы. То, что мы наблюдаем, — это только талант и искусство. Но разве можно повсеместно внедрять талантливость какого-либо человека!»
Возражал я так:
«Да, мы не знаем еще всех биологических процессов — ну и что? Для этого нужно время, а главное, настоящая научная база и кадры — увы, мы пока этого не имеем. Разговоры насчет таланта — выдумка! В вашей лаборатории, помимо меня, аппарат умеют накладывать уже десятки врачей. Кто не знает причин моего отказа от проведения семинара, то повторяю: изучать наш метод надо всерьез. Поверхностное изучение его не приведет к положительным результатам. Это моя позиция».
В это же время я наконец закончил свою диссертацию. Прежде чем представить ее на защиту, необходимо было получить три положительных отзыва.
Первый оппонент — ленинградский профессор — держал у себя мою работу полгода и в результате высказать свое мнение почему-то отказался.
Я написал ему письмо, в котором просил объяснить причину, но он мне не ответил.
Другой оппонент — видный травматолог из Казани — прислал заключение, в котором мою работу оценил как весьма посредственную кандидатскую диссертацию.
Я ничего не понимал: метод, с помощь которого излечились уже около 3 тысяч больных и который сократил сроки лечения в три раза, ни в чем не убедил моего коллегу. Тут было что-то не то.
С третьим оппонентом повезло — он прислал восторженную рецензию и вызвал меня для защиты диссертации в институт травматологии и ортопедии, которым руководил. Фамилия его была Байков.
Я подумал:
«Ну и дела? То в жар, то в холод! Отчего так все-таки?» Защита прошла блестяще — мою работу утвердили единогласно. Более того, постановили представить ее в ВАК, сразу как докторскую диссертацию.
На банкете Байков с глазу на глаз сказал мне:
— Знаете, некоторые из моих ученых коллег советовали мне, ну что ли, не переоценивать вашу работу. Хирургический стол — это все же не верстак, говорили они, а по слесарному методу доктора Калинникова вместо скальпеля надо оперировать зубилом.
— Знакомо. И что же вы? — поинтересовался я.
Байков брезгливо пожал плечами:
— Я ответил, что научными принципами торговать еще не научился и, надеюсь, никогда не научусь. Сказал, что ваша диссертация заслуживает не только кандидатской степени, но и докторской.
«Так, — подумал я, — кто-то мне мешает. Кому-то я ох как не нравлюсь».
Бойков мягко положил мне на плечо руку:
— Все это мелочи. Главное то, что вы открыли новую главу во всей травматологии.
— Да, — очнулся я. — Все это действительно ерунда.
На утверждение в ВАК диссертацию представили сразу как докторскую.
Я отправился домой, к своим больным.
По-моему, везение — сестра прогресса. В Сургану вдруг приехал один из членов ЦК КПСС. Он возвращался из зарубежной поездки и на два дня остановился у нас. Обком партии посоветовал ему посетить нашу лабораторию.
Член ЦК нашел время, приехал в клинику. Я ему все показал, вкратце объяснил суть метода.
Он поинтересовался:
— А в Америке? Там этот метод применяют?
Я ответил:
— Пока нет. Они написали мне несколько писем с просьбой ознакомить их подробнее с нашим аппаратом.
— Покажите письма.
Я показал.
Член ЦК прочитал их и, помолчав, сказал:
— Мы дождемся, что они первыми начнут применять у себя наше отечественное изобретение. Не в первый раз такое… Чем вам можно помочь?
— Базой, — сказал я. — Нам нужна крупная современная научная база, где могли бы специализироваться врачи со всей страны.
Член ЦК уточнил:
— Иначе, нужен специальный институт?
— Да.
— Здесь? В Сургане?
Я кивнул.
— А почему не в Москве?
Я подумал:
«Говорить все начистоту или нет?»
И решил:
«А, была не была!»
— Если откровенно, — сказал я, — то в Москве у меня девяносто процентов времени уйдет не на развитие моего метода в травматологии, а на улаживание неизбежных трений с моими коллегами.
Член ЦК улыбнулся:
— Я попрошу Минздрав СССР вынести ваш вопрос на обсуждение коллегии. И еще, подготовьте необходимые материалы по вашему методу, я доложу в ЦК.
Как только он уехал, на другой же день в Сургану прилетели начальник сектора здравоохранения при ЦК КПСС и Зайцев. Их направили выяснить: имеются ли в Сургане условия для создания исследовательского медицинского института.
Зайцев впервые ознакомился с результатами лечения компрессионно-дистракционным методом. Проанализировав несколько историй болезни, он изумленно развел руками:
— Пока своими глазами не увидишь, никогда по настоящему не поверишь! — Троекратно расцеловав меня, Зайцев добавил: — Готовьтесь к лауреатству!
Через две недели из Москвы он прислал мне телеграмму, сообщил, что моя диссертация утверждена в ВАКе как докторская, и сожалел, что не может отпраздновать это событие вместе со мной за одним столом.
Действительно, стоило отпраздновать. С женой, с коллегами. Вечером мы сели дома за стол, включили телевизор. Из Москвы передавали открытие Всемирного конгресса за всеобщее разоружение. Настроение у меня было приподнятое и благодушное Я собрался произнести тост за торжество человеческого разума над низменными инстинктами, но не успел — раздался междугородный звонок.
Звонил заместитель министра здравоохранения РСФСР Фуреев (он всегда относился к моему методу с симпатией).
Осторожно он поинтересовался:
— Как дела?
Я бодро откликнулся:
— Неплохо! Праздную!
— Что?
— Диссертацию в ВАКе утвердили!
Фуреев воскликнул:
— Не может быть!
Я похвастался:
— Точно! Сразу как докторскую!
По молчанию в трубке я понял, что Фуреев хочет сообщить мне нечто неприятное, но колеблется. Я напряженно проговорил:
— Вы, наверное, еще не знаете. Мне Зайцев телеграммой сообщил…
Фуреев вдруг жестко перебил меня:
— Нет! Не верьте Вас хотят сбить с толку и дезориентировать! У вас все гораздо сложнее!
Я растерянно произнес:
— Не понимаю. Не верить Зайцеву?
Заместитель министра ответил:
— О Зайцеве не знаю. Вероятней всего; что и его дезинформировали Он не член ВАКа. Мне известно другое: ваша диссертация опять ставится под сомнение. Вас скоро вызовут на заседание ВАКа, так что готовьтесь ко всему. Вы поняли?
Я тихо откликнулся:
