Роман Ким - Девушка из Хиросимы
В комнатке уже стало темнеть. Сумико облизнула высохшие губы. От таблеток язык всегда делался ис–синя–черным. Она с трудом поднялась и вышла во дворик.
Где–то близко прогудел автомобиль. На улице раздался крйк, дверь с шумом открылась, и ворвалась Мацуко с растрепанными волосами. Она сбросила сандалии и взмахнула кулаком:
— Сегодня утром к линии Мира подъехал отряд охранного корпуса! Готовят атаку. На нашем заводе объявили трехдневную стачку солидарности! Сейчас едем туда, грузовики подошли.
Она сорвала с гвоздя холщовую сумку и запихнула в нее утиральник, зубную щетку, мыльницу и губную гармошку.
— Я позвонила в амбулаторию, сказала, что Сумитян заболела. Накая–сан скоро придет… приказала лечь в постель.
Сумико молча встала, быстро надела коротенький халат и шаровары и вытащила из–под столика папку с картинками для пьесы «Букити и Амескэ». Мацуко от удивления даже села на цыновку.
— Сумитян, куда?
Сумико ничего не ответила. Она прикрепила синекрасный флажок с белым голубем к халатику, засунула за пазуху утиральник и зубную щетку, накинула пальто и стала надевать сандалии. Мацуко первой выскочила на улицу и хотела задвинуть за собой дверь, но Сумико толкнула ее в спину.
— Не смей выходить! — заорала Мацуко. — Дура!
Отпихнув ее силой, Сумико помчалась по переулку,
прижимая к себе папку, добежала до перекрестка и увидела перед общежитием рабочих три грузовика, битком набитых людьми с белыми головными повязками, транспарантами и флагами — красными и синекрасными. Около грузовиков толпились велосипедисты.
Сумико–сан! — крикнули ей с первой машины. —
Сюда!
У борта машины стоял Икетани в фуражке с квадратным верхом, на плече у него висел аккордеон. Он протянул ей руку.
Но в это время ее окликнули с другой машины. Она обернулась и бросилась туда. Рюкити протянул ей обе руки и втащил в машину.
— Держись за меня, а то вывалишься.
Она взяла его под руку. Йриэ с трудом втащил Мацуко в машину. Мацуко хотела что–то сказать Рюкити, но Сумико погрозила ей кулаком и показала черный язык.
Машины тронулись, велосипедисты поехали впереди. На головной машине подняли шест с красным флагом с белыми буквами: «3–й отряд действий Демократического союза молодежи». Икетани заиграл на аккордеоне, Ириэ поднял вверх рупор и громко запел. Узкая улица заполнилась задорными звуками песни «Каринка, каринка, каринка мая». Рюкити тоже стал подпевать и крепко стиснул руку Сумико. Она прикрыла папкой их соединившиеся руки.
1
Колонна поехала кружным путем через поселок Куротани. Недалеко от него полицейский кордон на мотоциклах попытался остановить колонну. Грузовики подняли тревогу частыми гудками, и со стороны бараков рабочих стекольного завода донесся дробный стук колотушек: сейчас придем на выручку. И как только вдали показались первые велосипедисты, полицейские решили, что затевать потасовку в начавшихся сумерках, не имея численного перевеса, опасно. Они очистили дорогу и укатили.
По прибытии в рабочий поселок колонна разделилась. Группа велосипедистов во главе с Рюкити направилась в сторону железной дороги за рекой, чтобы проехать на соевый завод. Рюкити взял с Сумико слово, что она в случае чего не будет лезть в самое пекло. Он приедет на передовую через несколько дней и разыщет ее в четвертой культбригаде, куда ее зачислил Икетани. А еще лучше будет, если она все–таки вернется завтра в город, ей нельзя рисковать.
Сумико тряхнула головой и влезла в грузовик г помощью Мацуко. Машины прибыли в Восточный поселок поздно ночью. К головной машине подошел с факелом в руке парень с белой нарукавной повязкой дружины самообороны. Он передал Икетани, что прибывшим надо проехать к роще с часовенкой и там расположиться на ночлег, а на передний край они пойдут рано утром. В ночное время передвижений на передо
вой линии не производится, потому что полиция сейчас же поднимает тревогу.
— Хэйскэ–сан? — крикнула Сумико парню с факелом.
Он подошел ближе к грузовику и, подняв факел, стал разглядывать ее. Сумико была в старом пальто Марико с рукавами, похожими на шаровары.
— Ишь как вырядилась, — усмехнулся Хэйскэ. — Ha–днях видел твоего дядю. Он здоров.
Икетани спрыгнул с машины и пошел вместе с Хэйскэ в поселок. Колонна проехала к роще Инари. Выгрузив людей, грузовики сейчас же ушли обратно в город. Мацуко натаскала соломы из шалашика и приготовила удобную постель под деревьями. Парни сходили в Обезьяний лес за валежником и развели костры на полянке.
Со стороны Старого и Восточного поселков доносился мерный стук колотушек. Это перестукивались дозоры дружинников. На дороге за горой Югэ мелькали огоньки велосипедистов. В долине у подножия Каштановой горы квакали лягушки. По небу медленно скользил луч прожектора и, опускаясь все ниже на горы, освещал верхушки деревьев.
На рассвете все пошли к Каштановой горе, окутанной у подножия туманом. Местами сквозь белую завесу проступали розовые пятна цветущей дикой вишни. Икетани надел на руку красную повязку .начальника отряда действий, вместо фуражки на его голове красовалась белая повязка. Он шагал впереди вместе с Хэйскэ и парнем в синем комбинезоне, который нес флаг отряда.
Их нагнал Ириэ, держа подмышкой рупор. Он начал на ходу исполнять свой новый номер: показывать, как Кандзи учил Цумото ездить на велосипеде. Сперва Ириэ поднимался на цыпочки и, размахивая руками, орал — это Кандзи объяснял ученику, как надо управлять велосипедом. Затем Ириэ наклонял голову вперед и сердито бубнил скороговоркой: изображал, как Цумото, угодив в канаву, отчитывает своего учителя. Затем появлялись Марико и Окинавская тетя. Марико, поправляя очки и всплескивая руками, мирила сиорящих, а Окинавская тетя, наоборот, подзуживала их.
Ириэ передразнивал мастерски. Новый номер вызвал шумное одобрение. Икетани совсем размяк от смеха, только стонал и вытирал глаза платком. Даже угрюмый Хэйскэ не выдержал: скривил рот и шмыгнул носом.
На крыше школы стоял транспарант с надписью: «Япония принадлежит японцам! Долой MSA! Долой военные базы!» А на стене домика Отоё было наклеено объявление: «Студенческая бригада оказания бытовой помощи предлагает свои услуги семьям защитников линии Мира. Поможем вам в полевых работах и по дому. Обращайтесь с заявками без всяких церемоний!» Перед домиком стояли ручные тележки и деревянные кадки, на рогожных подстилках были навалены связки соломенных веревок, мотыги и лопаты.
Между валунами на краю шоссе — по обеим сторонам столба со стеклянными буквами на желтой дощечке — выстроились белые палатки, украшенные сосновыми ветками. На маленькой скале развевался белый флаг с красным крестом, рядом с ним стоял транспарант: «Отряд действий сотрудников демократической амбулатории Кондо и студенток Женских медицинских курсов».
Из палаток выскочили девицы в белых колпаках и халатах и замахали руками. Икетани вырвал из рук Ириэ рупор и крикнул:
— Спасибо за приветствие, но постараемся не попадать к вам!
Немного дальше, под вишневыми деревьями, расположились бараки питательного пункта с голубыми флагами Демократической ассоциации женщин. Здесь работали женщины в европейских платьях и белых фартуках: скатывали рис в шарики, резали морскую капусту и квашеную редьку и следили за котелками на глиняных печурках.
Отряд расположился на траве и получил еду — по чашке супа из соевых бобов и пшенную кашу. После завтрака сейчас же пошли дальше. Среди деревьев показался шалаш, увешанный разноцветными плакатами.
Перед ним на ящиках, заменяющих прилавки, были разложены газеты и книжки. На большом пне сидел, подобрав под. себя ноги, худощавый парень с длинными волосами и выкрикивал:
— Только что получены из Токио журналы «Новая японская литература», «Новая женщина» и «Новая эпоха»! Апрельские номера гарибанных журналов «Наше знамя», «Огонек», «Реджистансу» и «Муравей»! Помещены репортажи и стихи о базе «Инола»! Читайте токийские газеты с новыми сообщениями о бикиний–ском пепле! Последние бюллетени о состоянии здоровья рыбаков, пострадавших от американской водородной бомбы!..
Сумико подбежала к Ясаку и поздоровалась. Из шалаша высунулось круглое загорелое лицо Инэко. Она вскрикнула, выронила на землю пачку газет и кинулась к Сумико.
Инэко, оказывается, зернулась сюда три дня тому «назад.
Она жила в деревне в тридцати ри отсюда, у тети, и, как только услышала на улице сообщение по радио, сказала тете, что в Новом поселке было землетрясение, тетя отпустила ее, и она побежала, а по дороге ее посадил какой–то красивый парень в вело–повозку и довез до станции за рекой. А теперь она помогает Ясаку, доставляет газеты, журналы и песенники на передовую и разносит по поселкам, и приходится таскать все на спине, потому что им не дают ручной тележки, и она все время пилит Ясаку. От дего она и узнала все о Сумитян и страшно беспокоилась, страшно беспокоилась.
