Семен Пахарев - Николай Иванович Кочин
О т в е т. «Психиатры и педологи».
Вернувшись в класс и прочитав это, педолог до того растерялся, что сказался больным и тут же ушел домой, но все же умолчал перед коллегами о своей неудаче. Зато ученики разнесли по классам свои вопросы и ответы и несколько дней подряд друг друга спрашивали на переменах:
— Что такое дом? Что такое блин? Что такое керосин?
Однажды одна из учениц, Портянкина, не явилась на занятия. Ее привел сам Портянкин за руку и рассказал, что та была испугана чем-то в школе и два дня никак не могла прийти в себя, сидела в углу и все повторяла: «Не пойду больше в школу, покуда он там, и не скажу того, о чем он спросил». Только Семену Иванычу призналась девочка, и то наедине, как ей задал педолог вопрос, не болел ли кто у нее в роду наследственными болезнями.
Семен Иваныч попросил у педолога список всех «отстающих». Когда учителя дали всем им характеристики, то сократилось число их наполовину. А после того, как тщательно обследовали эту половину, число «отстающих» сократилось опять вдвое. Тогда Семен Иваныч решил сам, и совершенно официально, проверить работу педолога.
Педологу было внушено, что педология есть непогрешимая наука, новая и очень нужная, а поэтому он должен быть столпом школы, и он поверил в это. Он так неподдельно заботился о «педологических показателях» учеников, и так много и искренно вкладывал в это сил, и так сокрушенно говорил о «наследственной отягощенности» учеников, что Семен Иваныч не мог его ошибки приписать намеренной склонности к неприличиям и отнес их за счет невменяемости его исполинского усердия.
Семен Иваныч сам явился на одно из обследований и очень внимательно выслушал ответы учениц по тестам Бинэ, исправленным Блонским. И вот курьез: хорошие ученицы дали неправильные ответы, а плохие вышли на первое по одаренности место.
Пахарев сам стал ходить на эти обследования почаще. Однажды педолог демонстрировал ассоциативный эксперимент по Юнгу, устанавливающий быстроту реакции школьников. Сперва ученику зачитали несколько слов. Затем педолог произносил одно из них, а школьник в ответ ему другое, какое придет в голову. Слово, которое произносит педолог, называется стимулятором, а которое назовет ученик — реакцией. И вот педолог сказал: «Стол». Ученик ответил: «Стул». Педолог объяснил, что время между произнесением первого слова и второго в науке названо временем реакции и его измеряют секундомером. Посредством такого эксперимента, объяснил педолог, определяется способность субъекта к сообразительности и живость ума. Тот ученик, который привык думать, продлевал время реакции и попадал в категорию умственно отсталых, а тот, который как попугай произносил механически что бог на душу положит, но быстро, занесен был в разряд самых одаренных. Это не только удивило Пахарева, а возмутило, и он сказал сам себе: «Сейчас я вижу, что это — абсолютно идиотская «наука».
Кроме того, педолог разделил всех учеников на три группы, отнеся каждого к тому или иному типу, по Кречмеру: атлетическому, астеническому, пикническому. Ученики стали называть друг друга уже не по фамилии и не по имени, а так: «Астеник! Атлетик! Пикник!»
— Пикник, дай в морду астенику, а будет давать сдачи, кликни атлетика.
Одному дали в группе прозвище «Высший интеллектуальный ребенок», другому — «Ущемленный комплекс», третьему — «Гормон». Вскоре вся терминология педолога вошла в бытовой обиход школьника, обогатив и без того очень емкий школьный жаргон, а сам педолог получил кличку Идиотолог.
Один раз педолог задал ученицам такой вопрос:
— Ну вот, одна женщина гуляла в народном саду, очень густом и тенистом. Вдруг она очень испугалась и бросилась к постовому милиционеру. На ветке дерева она увидела… Что она увидела, девочки, на ветке дерева?
— Известно что, — ответили всё одна за другой. — Наши ребята постоянно лазят на деревья в саду, наверно, там был который-нибудь из наших школьников…
— Наших ребят уж не раз милиционер стаскивал с деревьев, — подтвердили и следующие.
Но педолог сокрушенно развел руками и грустно произнес:
— Показатели вашей сообразительности очень печальные. Ведь ответить надо было так: «Женщина увидела в саду повешенного». Только такой ответ дает указания на одаренность, на что и указывает наша наука.
— Почему же? — спросил изумленный Семен Иваныч. — В их ответе больше логики. У нас в садах не вешаются, только мальчишку и увидишь на деревьях. Стало быть, и ответ ребят не может быть иным. Кто из наших ребят видел повешенных в саду?! Я сам ответил бы так же.
— Вы делаете политическую ошибку, Семен Иваныч, я извиняюсь. Педология — это научный синтез того, что составляет существенные результаты отдельных научных дисциплин, изучающих развивающегося человека. Ну вот случай, который подтверждает правильность наших тестов, — ответил педолог, обидевшись. — Ваня Крошкин здесь?
Все оглянулись и в углу увидели робкого мальчика, за которого ответили другие:
— Тута.
— Подойди поближе, Ваня, — сказал педолог, — ответь: черный или белый был галстук у учителя сегодня?
Мальчик молчал. Педолог что-то записал в анкете.
— Какого цвета скворец? — спросил опять педолог.
Мальчик и тут молчал и выдергивал нитки из рубашки.
— Мальчик плохо реагирует на впечатления внешнего мира, — сказал педолог и поглядел в книгу светила педологии. — Он ненаблюдателен, и понятно, что мало одарен. Его следует отправить в группу неуспевающих. Подойди, Ваня, поближе и ответь на вопрос: «На скамейке сидели рядом Маня, Коля и Петя. Маня сидела направо от Коли, а Коля направо от Пети. Кто из них сидел посередине?
Ваня закрыл глаза рукою и вдруг заплакал, сперва тихо, сдержанно, потом плач перешел в рыдания.
Семен Иваныч попросил выйти учеников, а Ваню взял за руки и сказал:
— Ладно, иди домой, Ваня, больше мы тебя ничего спрашивать не будем. Не горюй.
— А куда он меня записал? — сказал мальчик. — Мама будет ругаться, а товарищи задразнят.
— Никуда ты не записан. Будешь учиться в той же группе, — сказал Семен Иваныч. — Знаете что, товарищ, — обратился он к педологу, — вы их не мучайте зря. Исследуйте, измеряйте, если это необходимо, но не зачисляйте их в разряды «отстающих» или «одаренных». Мы, учителя, с ними сталкиваемся каждодневно и не всегда можем сказать, кто одарен, а кто нет. А где уж вам. Мне думается, что на ваши вопросы всякий ответил бы по-разному. Кроме того, сами вопросы вызывают в ученике подозрения, опасения, страх, затрагивают чувства стыдливости, чувства чести…
По школе уже пронесся слух, что Ваня «отсталый». Он был страшно робок, застенчив и абсолютно безынициативен. Это особенно заставило Марию Андреевну насторожиться. Она сходила к родительнице — швее, которая загромождала стол Вани швейной машинкой, полагая, что читать везде можно. Ваня бродил по комнате с
