Виктор Вяткин - Последний фарт
Когда Мирон пришел в ревком, уже было принято экстренное решение: отбить атаку соединенных сил Бочкарева — Яныгина и небольшими отрядами пробиваться на Якутск…
Председатель ревкома, пожилой, сухощавый человек, окруженный командирами групп, тихо говорил:
— Первыми пойдут раненые, слабые. Для прикрытия их выделяется взвод красноармейцев. Коммунистам немедленно разойтись по своим местам.
Люди проверяли оружие и расходились. Под окном тянулась цепочка солдат и неслышно исчезала за сугробами. Пламя лампы тревожно металось до стеклу, но люди были собранны, спокойны.
Мирон протолкался к председателю.
— Связались с Якутском? — спросил председатель.
— Обрезаны телеграфные провода.
— А по радио?
— Не ладится с передатчиком.
— А надо бы,— председатель пытливо посмотрел на Мирона. — Ты сам понимаешь, как это важно. Может, ты разберешься?
— Попытаюсь. С Якутском связаться крайне необходимо. А где радист?
— На станции он. С обеда возится. Иди, брат, выручай. — Председатель подозвал якута: — Упряжку будешь держать у станции. Жди Мирона. А ты, Федор, — окликнул он моряка, — иди с Мироном. Отвечаешь мне за него головой.
Федор вышел первым, Мирон за ним.
Радиостанция стояла на окраине города. Шел редкий снег. По улицам двигались бойцы.
Где-то на другом конце города раздался первый винтовочный выстрел, и сразу же ожесточенной дробью ответил пулемет.
У радиостанции Мирон подождал моряка. Вскоре моряк вернулся.
— Порядок. Можешь, товарищ, приступать. Я тут погляжу.
С Якутском удалось связаться только к утру. Когда в городе уже шел бой.
— Скорее, скорее! — торопил Мирона моряк, но Мирон хотел передать самое главное.
— К черту! — закричал моряк и схватился рукой за ключ. — Еще минута — и они будут здесь!
— Еще несколько цифр, — спокойно отстранил руку Мирон и снова застучал.
Наконец Мирон поднялся.
— Все. Пошли.
Пригибаясь, они обошли радиостанцию. Вдруг Мирон услышал выстрел. Оглянулся. С наганом в руке прямо на них бежал тот мордастый парень, с которым совсем недавно он повстречался по пути в ревком. В помощь прислали, успел подумать Мирон.
Но парень истошно закричал:
— Сюды! Тут он, висельник ольский! Держи-и-и! — И не успел Мирон понять, в чем дело, как парень выбил у него оружие и навалился грудью, выкручивая руки…
…Выпал снег. Ветер встряхивал дом, проникал в окна и щели. Лена тоскливо глядела в окно. Лиза куда-то ушла. Ушла, и хорошо. Не так уж плохо побыть одной, когда на душе бог весть что. Хоть и поговорили они с Лизой, а осадок остался. Прежней близости между сестрами уже не было.
Лена оделась и вышла. Ноги сами понесли ее к морю. Лена брела по мелкому снегу, прислушиваясь к жалобному бормотанию переката. Думала…
С моря надвигалась, мгла. Чернел знакомый силуэт шхуны Токедо. Чего так зачастили японцы?
Начался густой снегопад. Лена пошла обратно. Навстречу к морю промчалась упряжка собак. В седоке она узнала оленевода Громова.
Ее нагнал Петька.
— Понимаешь, сам Громов прикатил. Винтовки со шхуны привез. Патроны. Грузить помогаю.
— Винтовки? — Лена пошла тише.
— Совсем новые. Еще в масле.
— Японцы вооружают кулаков. Ты понимаешь, что это может значить? — забеспокоилась Лена.
— Кто знает. Может, это для промысла, — с присущей беспечностью ответил Петька. — Не воевать же.
— Ты думаешь? Мне кажется, надо сейчас же сказать об этом учителю. Ты это сделаешь?
— Учителю? Ладно, скажу. А если нет дома, найду Федота. — Петька убежал.
Лена пришла к себе. Лизы еще не было. Лена разделась. Тоскливо.
В треснувшее стекло пробивались снежинки и серыми брызгами рассеивались по полу. Оторвавшийся наличник поскрипывал, как бы жалуясь, что гвоздя некому заколотить. Лене стало еще горше. Она обняла колени и принялась глядеть на слабое пламя в печке.
Но тут стало совсем темно. Точно разом нахлынула ночь. Лена поднялась, достала дневник и открыла последнюю страничку.
«Октябрь 1921 года. Снова прошло лето, и ни одной строки, которую можно будет прочесть, не краснея. Разве о Миколке. Парень многое понял, вырос, и теперь его не узнать. В какой-то мере тут есть и часть моего труда…»
За стеной прохрустел снег. Лена торопливо спрятала тетрадь, села на диван, прислушалась. Шаги миновали калитку и затихли выше. Но тут же раздался нетерпеливый стук. Лена выбежала в прихожую. У порога с мешком на спине и с длинным брезентовым свертком в руках топтался Петька. Она удивилась. Паренек никогда не входил в дом без разрешения.
— Что это за вещи у тебя?
Он поставил сверток в угол, сбросил мешок.
— Припрятать бы. Пригодится, — кивнул он на сверток. — Если что, у вас не будут искать.
— Винтовки? Ты украл?
— Молчи… — зашептал он. — Когда грузили, потеряли. А как ушел транспорт, нашел — и все. Как-то учитель говорил, что неплохо иметь оружие.
— Ты видел учителя? Он велел?
— Не-е-е-е. Когда искать-то. Пока бы бегал, транспорт ушел. Да ты не бойся, никто не видел! Гляди, как пуржит. — Петька кивнул на окно. — Пускай пока у тебя. Разыщу учителя. Он скажет куда.
Лена задумалась: куда же убрать? В подполье? Нет, лучше в кабинет Попова. В случае чего, винтовка Василия Михайловича — и весь сказ.
— Неси сюда, — показала она на двери кабинета. — Спрячешь под диван.
— А ты хитрая, — засмеялся Петька и быстро все сделал.
Когда он ушел, Лена оделась и вышла следом. Видел ли кто? В поселке вроде ни души. На двери домика учителя замок. Неожиданно мимо калитки прошла девушка-якутка с арканом у пояса и с мешком в руках. Глаза ее пытливо оглядели Лену, но она тут же повернула к берегу и затерялась в снегопаде.
Кто она? Почему так поглядывает на нее? Может быть, принесла письмо от Ивана и не решается войти? Лена пошла за девушкой и вскоре догнала ее. Девушка заулыбалась.
— Ты Лена, однако? И верно, шибко красивая! Ая, яй, яй! Славная-то какая! — сокрушенно тронула она ее за руку. — Мягкая и белая, как мех горностая. Мне бы маленько поговорить с тобой. Можно, а?
— Пожалуйста, — улыбнулась Лена. — У вас поручение ко мне?
— Нет-нет! Я сама! — Якутка развязала мешок и принялась вынимать носки, торбаса, рукавички. — Это тебе. Совсем красивой станешь. Иван еще крепче любить будет.
— Постойте, постойте. Что все это значит? — растерялась Лена.
— Бери-бери! Подругами сделаемся, — не слушала якутка. — И взаправду лучше тебя на всем свете не сыщешь, однако! Ох, какая ты… — Она приложила расшитый узорами передник к Лене, ахнула. — Да как не любить такую? Поди, шибко сладко целует тебя Иван? Как вспомню.
Лена молчала, не зная, что сказать и что делать. А девушка все говорила с обезоруживающей искренностью.
Лена уже не помнила, как выронила подарки и побежала.
Якутка растерянно глядела ей вслед.
Дома Лена, не раздеваясь, упала на диван ничком.
«Малышку… Своего Ваню!» — звучало в ушах. Так вот почему Иван так рвется в тайгу. Может, поговорить? Нет-нет. Еще подумает, что упрекаю. Куда уехать, убежать? Все лгут. Все обманывают, и Лиза, и Иван. Какая мерзость.
Разболелась голова, потом она заснула.
— Лена! Леночка, ты спишь? — разбудил ее голос сестры.
Она открыла глаза. Лиза стояла над ней встревоженная и бледная.
— Что случилось? — Лена вскочила.
Сестра молча подвела ее к окну. В бухте маячило три корабля, а в открытой море виднелся силуэт эсминца.
— Сколько пароходов! Зачем они здесь? — Лена бросилась в дверь, но Лиза ее удержала.
— Подожди, это белые. Они заняли Охотск. После Гяжиги пойдут на Камчатку. На одном из пароходов находятся арестованные большевики Охотска.
Лена недоверчиво покосилась на сестру. Откуда она может знать?
— Уж не господин ли Саяки оказался столь любезным и рассказал? — спросила она ехидно.
— Нет-нет! — зашептала Лиза, не уловив ее тона. — Уполномоченный правительства Меркулова известный рыбопромышленник Бирич сказал священнику, а тот Березкину. Березкин только что забежал к Куреневу и велел ему скрыться и предупредить кого следует.
— Кого же нужно предупредить? — спросила Лона.
— Федота, Петьку, Ивана!
Лена побежала к Амосовым, но застала там одну мать Федота. От нее она узнала, что сын еще днем отправился в Гадлю. Значит, Федот не знает, что пришла в Олу карательная экспедиция, Как же предупредить его и Ивана? И Петьки нет…
Лена завязала плотнее платок и вышла на улицу. Наступила ночь. Ветер гнал снег. Угрожающе поскрипывали лиственницы, метались темные тени. Как ни вглядывайся — впереди снежная муть. Скорее. Скорее…
Из-под ног шарахнулся заяц. Лена отпрянула в сторону и замерла от страха. Белый комочек перекатился через тропинку и, выкидывая длинные лапы, растаял в темноте.
