Антонина Коптяева - Том 6. На Урале-реке : роман. По следам Ермака : очерк

Фрося засмотрелась на Константина Назаровича, с трудом вникая в смысл его слов (о ком это он так?) и не заметила, когда к ней успела подсесть коротко стриженная девушка с лихорадочным ярким румянцем на худощавом миловидном лице.

— Откуда ты? — спросила она.

— Рассыльная из газеты «Заря». А вы кто?

— Мария Стрельникова. Я работаю на консервной фабрике, депутат Совета. Сейчас организую школу рабочей молодежи и вообще хочу заниматься вопросами культуры. В народном доме стану работать.

— Счастливая вы — ученая!

— Не очень ученая, но это еще впереди, если останусь жива.

— Почему вы так говорите: «Если останусь жива»? Так только старики загадывают.

— Потому что нам теперь придется воевать у себя дома. Раз начались такие столкновения — значит, не миновать гражданской войны.

Фрося по-детски беззастенчиво рассматривала новую знакомую.

— Вы из «Союза женщин»?

— Нет. Но бываю и у них. То, что они обучают грамоте взрослых женщин, — хорошо. Но с их политазбукой я не согласна. Мы агитируем солдат против бесполезной изнурительной войны, а они организуют в Оренбурге «Женский батальон смерти» по примеру петроградского.

— Вы сами сказали, что нам придется воевать даже здесь, дома.

— То будет другая война, за настоящую народную власть, за государство рабочих и крестьян.

— Вы большевичка?

Стрельникова молча кивнула.

«Может, мне тоже записаться в большевики?» — подумала Фрося и тихонько спросила:

— А среди казаков есть такие… которые в вашей партии? — спросила и сразу спохватилась.

«Почему я говорю: в „вашей партии“? Ведь дядя Андриан, Александр Алексеевич, мои братья, Федор Туранин — все большевики. А отец застеснялся, покраснел, когда Котов говорил про эсерку, которую в кресле несли! Знать, не зря Харитоша попрекает его за этих эсеров!»

— Многие казаки, побывавшие на фронте, поняли, где правда… — уклончиво ответила Стрельникова.

«Нестор не был на фронте», — чуть было не выпалила Фрося, но вовремя прикусила язык, а подумав, сказала:

— Ведь они тоже русские…

— Конечно. И такие же землепашцы, как крестьяне. Поэтому неправильно выделять казачество в какую-то особую категорию. Земли, отобранной у помещиков, хватит на всех.

— Вы не хуже мужчин обо всем можете рассуждать! — наивно позавидовала Фрося.

Стрельникова искоса взглянула на Александра Коростелева, который, положив в конверт исписанные им листы, о чем-то оживленно заговорил с Кобозевым. Он, «этот сухарь», никогда не восхищался ею. Румянец еще ярче заиграл на скулах Марии, и Фросе она ответила неожиданно сердито:

— Вот поваришься в нашем котле… сама поймешь, что к чему.

Только что в бело-золотом зале дворца закончилось заседание Временного правительства. Шорохи шагов глохли на мягких коврах, слабо звучали отдельные голоса под высокими потолками парадных покоев Зимнего, рассчитанных на толпы придворных. Исполинские двери открывались всюду почти без усилий, легко, бесшумно.

Полковник Дутов с чувством сожаления и невольного торжества проходил по этим чертогам, куда раньше казаки имели доступ только как телохранители царствующих особ. Да, он сожалел о бесславном конце трехсотлетнего царствования, потому что понимал: вместе с крушением дома Романовых приходит конец и казачьему сословию.

Керенский, не уверенный в прочности своего положения, с одной стороны, стеснялся дружбы с казачеством, с которым были связаны все карательные меры последних десятилетий, с другой — заигрывал с ним. Дутов так же, как Корнилов и Каледин, понимал, что казаки нужны Временному правительству лишь для того, чтобы удержаться у власти, но возможность уклониться от подавления июльского восстания представлялась ему самоубийством казачества.

Особенно близко принимал к сердцу Дутов судьбу своего Оренбургского казачьего войска. Яицкие казаки были вольными людьми даже при Петре Первом, хотя тот, несмотря на их бурные протесты, сделал им перепись, определил службу и жалованье, назначил войскового атамана и отдал всех в ведомство военной коллегии. После новых притеснений от правительственной канцелярии, учрежденной для них при Екатерине, казаки стали прямыми бунтарями и под предводительством Пугачева потрясли все устои государства. Жестоко усмиренные, названные, дабы стереть память о прошлом, уральскими казаками, они в царствование последних Романовых, когда начало развиваться революционное движение, снова получили разные поощрения и превратились в настоящих царских опричников. Революция могла бы уничтожить казачьи войска, отменив окончательно их сословные привилегии, но Временное правительство не осуществило ни одного революционного мероприятия: все оставалось пока на своих местах.

Проходя твердым шагом по залам дворца, полковник Дутов чувствовал себя исторической личностью, ниспосланной для России самим господом богом. От него во многом зависело, сохранится ли казачье сословие, которому он был так горячо предан. Может быть, поэтому коренастый, ниже среднего роста, полковник смотрел на окружающих свысока смелыми, навыкате глазами. И во всей его крупноголовой приземистой фигуре, расширенной внизу пузырями брюк галифе, в густобровом щекастом лице с крупным носом и полногубым ртом, плотно сжатым под коротко подстриженными усами, чувствовалась надменная самоуверенность.

Умея владеть собой, Дутов очень волновался, вступая в сферу политики, когда, будучи командиром 1-го Оренбургского казачьего полка, воевавшего в Румынии, приехал в марте в Петроград делегатом на общеказачий съезд.

«Военный министр Гучков широко пошел навстречу казачеству», — сообщали газеты. «Главнокомандующий генерал Корнилов целый день пробыл на казачьем съезде, и, когда Дутов произнес свою речь, резко и твердо отстаивая самобытность казачества, предсказывая ему огромную роль в направлении русской резолюции в государственное русло, Гучков, Корнилов и вожак донского казачества Каледин горячо приветствовали его».

Это был шумный успех полковника Дутова. Съезд, создав союз всех казачьих войск с временным советом в Петрограде, единогласно избрал его старшим товарищем председателя. И дальновидный Дутов, чувствуя зыбкость почвы под ногами казачьего войска, всю свою энергию бросил на ее укрепление, стараясь войти в верховные дела государственной жизни. Большой демагог, он везде выступал с докладами (ни один съезд в столице, ни один большой митинг не обходился теперь без его речей); имея хорошее образование и владея слогом, писал статьи в любые газеты, которые просили его об этом.

В июне он подготовил съезд всероссийского казачьего круга, обеспечив все — от места заседаний до общежитий, и делегаты, восхищенные практической хваткой полковника и умением выступать с трибуны, избрали его председателем постоянного совета. С деловито-самоуверенным председателем начал заигрывать дипломатический корпус, зорко следивший за событиями в России.

«Дни третьего и пятого июля, когда большевики в первый раз серьезно атаковали Временное правительство, были торжеством казачьей твердости», — писали правые газеты. В эти дни, когда казаки опять стреляли в толпы демонстрантов, Дутов впервые увидел открытое желание Керенского опереться на его руку.

Дутов вышел из автомобиля у общежития совета, где он жил вместе со служащими своей канцелярии, как раньше в походах — наравне с казаками. Рядом раздался пронзительно звонкий голос газетчика:

— Исчезновение Ленина и Зиновьева! Сообщение по России: самая крупная политическая новость — исчезновение Ленина и Зиновьева!

У Дутова радостно екнуло сердце.

Адъютант, расторопный молодой казак, повинуясь движению бровей полковника, бросился за газетой.

«Странно: редакциям известно, а во дворце промолчали!» Эта мысль усилила радостную тревогу Дутова. Он слышал речи Ленина на многолюдных петроградских митингах, сразу почувствовал силу воздействия, исходившую от этого человека с необычно большим, светлым лбом и доброй улыбкой, и сразу возненавидел его, увидев в нем непримиримого врага Ленин говорил с неотразимой логикой, убежденно страстно, но, чем больше подчинял аудиторию, тем яростнее ненавидел его Дутов.

— Таких надо немедля убивать, — сказал он Керенскому, когда тот спросил его однажды, какое впечатление производит на него Ульянов-Ленин.

— Да, убивать, и немедля! — опять пробормотал Дутов, беря газету из рук адъютанта.

У себя в комнате он так и впился в газетные строки, не снимая перчаток.

В сообщении говорилось: «Самой крупной политической новостью сегодняшней ночи является внезапное исчезновение из Петрограда Ленина, Зиновьева и всей большевистской руководящей компании. В связи с получением исключительной важности сведений руководство исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов и крупнейшие социалистические партии решили пригласить Ленина и Зиновьева на совещание. Но, несмотря на все принятые меры со стороны политических деятелей и властей, найти их в Петрограде не удалось, — они скрылись».