Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков
Степан кивнул, сообщил, какой вопрос его заинтересовал: в Америке среди главарей гангстеров встречается много итальянских фамилий. На самом ли деле они итальянцы или это клички такие?
— Я был в старой библиотеке, Зинаида Павловна подсказала обратиться к тебе. У тебя, говорят, о таких вещах много книг. Она очень вежливо о тебе отозвалась.
— Обо мне? Возможно. Она старушка со вкусом. Хотя и старомодная. Она все носится с классиками. А мы ведь их в школе сто раз пережевывали. Но старушка не понимает этого… Итальянские фамилии, говоришь? Да, там были знаменитые мафиозы: Аль Капоне, Вито Дженовезе. И еще многие. Конечно, они итальянцы. Миллионами они ворочали. Полицию подкупали… — говорил Евгений гладко, уверенным тоном, и Степану вспомнился столичный лектор. Тот читал лекции о зимнем содержании коров. О том, что на зиму непременно надо заготовить достаточное количество кормов. В противном случае животные дадут мало молока.
— В двадцатых годах гремел там знаменитый Сальваторе Мараизано, — говорил столяр, — его в тридцатом году убили. Сами же бандиты. Впрочем, Миля, все ведь это простая история. Ничего интересного. Сухие факты. А фактами нас и в школе пичкали. Вот здесь, — постучал он пальцем по книге, — здесь другое дело! Зайдем ко мне? — неожиданно предложил столяр, останавливаясь возле своей калитки. — Прошу, — проговорил он, отступая в сторону, чтоб пропустить гостя. Галантность Евгения тоже удивляла Степана.
В прихожей они разделись. В горнице за столом сидели и готовили уроки дети столяра — девочка и мальчик. Из кухни выглянула жена столяра. И хотя она отлично знала Степана, мигом скрылась, не поздоровавшись. Это показалось Степану странным. Ему хотелось крикнуть: «Здорово, Шура!» — но он почему-то сдержался.
— Пройдем в кабинет, — столяр указал рукой на дверь, отступая в сторону.
Они вошли. Вся комната была заставлена полками с книгами. Книги закрывали стены. Возле окна стол, на нем тоже лежали книги. Степану сразу бросилось в глаза, что книги обращены к нему не корешками, как в библиотеке, а лицевыми обложками. С них смотрели мужчины, женщины в темных очках, без очков, с пистолетами в руках и с ножами. Одни стреляли, другие защищались, убегали, стояли на коленях, валялись, дрались. Знакомая Степану с детских лет черная собака Баскервилей прыгала на человека.
— Присаживайся, — сказал Евгений, тронув руками стул. — Что выпьем — кофе, чай?
— Кофе, чай? — удивился Степан.
Он даже немножко вспотел. Посмотрел на свои ручные часы. Шел пятый час. Чай он пил только утром. Дежурство его начиналось в полночь.
— А водка есть у тебя? — спросил он и только теперь заметил, что волосы у хозяина будто бы рыжие. Рыжеватые. Тут же вспомнилось, что отец когда-то называл этих Мильковых — рыжие.
Евгений принес поднос с чаем, бутылку водки и бутерброды. Степан выпил водки и огляделся. Хозяин хлебнул чаю, поставил чашку. Закурил.
— Видишь ли, Степан, — заговорил он, — я бы тебе не советовал влезать в сухие факты истории. Они ничего не дают. Напрасная трата времени. — Он встал, принялся ходить от стола к двери. — Вот эти книги, дорогой мой, стоит читать. Они захватывают, ты переживаешь все психические нюансы героев! Коллизии сюжетные тебя захватывают, понимаешь? В мозгу рождаются сотни предположений: мозг твой работает, дышит, развивается… Ах, Миля, что говорить: с фактов не начинай! Не надо! — воскликнул он горячась. — Жизнь коротка, а факты только сушат человека! Понимаешь? До недавнего времени, Миля-бей, у нас в журналах и газетах ничего толкового не писали о подобной литературе. Не понимали. А теперь поняли. У меня есть два журнала со статьями. Отличные статьи. Я потом тебе дам. Как верно в них говорится, что детективы — это литература технического прогресса, будущего!
Хозяин говорил долго. Щеки его порозовели. Несколько раз он открывал дверь, кричал в столовую: «Тихо там!» — хотя там и так было тихо. Наконец хозяин в изнеможении опустился в кресло и засмеялся.
— Ничего, Миля, ничего… Все поймешь со временем!.. — Пальцы у него еле заметно дрожали. — Ты про итальянцев спрашивал? Погоди, начнем с англичан и французов. У них полиция работает прекрасно.
Евгений вскочил, взял с полки книгу. Нашел какую-то страницу и начал читать вслух. Он читал об ограблении банка, под который целый месяц бандиты производили подкоп. Здание банка стояло в Нью-Йорке, на площади. Под ней и рылись четверо. Трое мужчин и одна молодая блондинка. Красавица. Парни были в нее влюблены. Они, все трое, ей нравились. Она не знала, с кем сойтись окончательно…
В одиннадцать ночи Степан запросился домой. Они договорились, что дочитают завтра. Женька Мильков, теперь Евгений Мильков, понравился Степану. Он стал бывать у него почти ежедневно. В доме Мильковских опять начались скандалы. Степан забывал почистить в хлеву, задать корм поросенку, напоить корову. Алена вовсе не считала, что она скандалит. Она хотела быть строгой.
— Что ж ты, бармалей, вытворяешь? — бранилась она. — В хлев не зайти!
Стараясь дышать в сторону, Степан кивал молча и, улыбаясь, убегал в сарай.
— Степка, всем твоим голубям головы поотрываю! — летела угроза ему вслед.
26
Миновала зима, промелькнула весна, наступило лето. Валентина Пушкова учебный год пропустила, взяв академический отпуск. Володька Гридасов весной защитил диплом. Уехал в соседний район, хотя говорил Валентине, что останется работать в техникуме, в механической лаборатории. Но его почему-то не оставили, и он уехал. Гридасов выполнял за нее чертежи, курсовые и лабораторные работы. Экзамены они всегда сдавали вдвоем, и он помогал ей: на листах писал подробные ответы на вопросы билетов. Соображала она хорошо и отвечала по шпаргалке прекрасно. Но работать она не научилась и теперь не знала, не представляла, как будет учиться без Володьки. То, что она встречалась с Гридасовым, не притупило ее чувств к Александру Ивановичу. Гридасова она считала мальчишкой, встречи с ним — чем-то вроде баловства, о котором никто не должен знать. После каждой встречи с Гридасовым в укромном месте она говорила себе: все, ставим крест, довольно. И за годы учебы наставила она столько таких крестов, что теперь казалось — позади целое кладбище, а больше ничего нет. Она по-прежнему томилась, скучала.
— Ах, Саша, — говорила она мужу, — уедем отсюда. Меня почему-то все здесь раздражает! Голова разламывается. — И плакала.
— Надо подождать, девочка моя. Ты же знаешь мои обстоятельства, — я привязан!
Иногда Валентина впадала в истерику.
— Да пропади они пропадом все ваши сейфы! — кричала она, глотая слезы. — В конце концов, Саша, у тебя же есть заместитель. Поедем в отпуск куда-нибудь!
