Когда налетел норд-ост - Анатолий Иванович Мошковский
— Подождем, Колька, еще немножко, — решительно сказал Дмитрий.
— С морем не шутят. Вот тогда увидите… Однажды лодку с рыбаками отнесло миль за сто, в нейтральные… Без пресной воды и пищи… Едва живы остались… Пограничники догнали и вернули, оштрафовали, а потом в двадцать четыре часа из Джубги.
— Это в Джубге случилось? — ужаснулась Женя.
— А то где же. С норд-остом не шутят…
Дмитрий поднял голову:
— А разве сейчас норд-ост?
— А вы что думали?
— Нет, ты всерьез? — Дмитрий даже перестал отцеплять впившиеся в брюки крючки. — Рано еще дуть норд-осту, и я читал, что он похож на бурю: у Новороссийска крыши с домов срывает, суда валит на борт и даже переворачивает. А это что? Так… Свежий ветерок…
— Это под Новороссийском. Там норд-ост как в туннель бьет, а у нас он послабже…
— Послабее, — поправила Женя.
— …но тоже делов делает, будь здоров… Давайте кончать, смотрите, уже и Голубой бухты не видно.
— И музыки не слышно, — попробовал острить Дмитрий, но шутка не получилась.
Кольке вдруг стало грустно. «Что знают они о нашей жизни? — думал он. — Приедут на три-четыре недели, поохают, поахают при виде моря и солнца, позагорают, поедят винограда с персиками и уматывают домой, где у них проходит все основное. Даже Дмитрий толком не знает о нашей настоящей жизни, о море и ветрах. А жизнь наша во многом зависит от этого моря и ветров». Им-то что, приезжим, а вот живущим здесь и в пору дождей и мокрого снега надо думать, чтоб солнце не сожгло огороды, чтоб норд-ост, сковывающий мокрые ветви айвы и сливы льдом, не сломал их… Разве понять им, приезжим, тревоги его дедушки: ветер, дующий с моря, наносит на виноградник соль, и лист сохнет, чернеет, и, выходит, совсем не так уж хорошо, что дом их стоит рядом с морем. Сейчас курортников и палкой не прогонишь с пляжа, а вот зимой, когда шторм дохлестывает через пляж до их дома и на улице сыро, промозгло, неуютно, когда вокруг грязь и холод и сутками нескончаемо воет в трубе норд-ост и стучит ветками по крыше, тогда ни одного курортника не сыщешь в их Джубге…
Вот и сейчас — яснее ясного — надо немедленно убираться восвояси, а они спорят…
Колька по-взрослому наморщил лоб и стал отцеплять от лески заголовок — кусок жилки с грузилом и крючками. Потом уложил деревянное мотовильце в противогазную сумку и посмотрел на Дмитрия. Тот, что-то соображая, глядел на берег и продолжал подергивать лесу.
— Вопрос решит Женя, — сказал Дмитрий, — почапаем обратно или еще порыбачим?
— Обратно, — проговорила Женя. — Если только это норд-ост.
Волны между тем становились все выше, лодку сильно покачивало, и Женю вдруг замутило.
— А я не согласен! — резко, с оттенком лихости возразил Дмитрий. — Еще с десяток минут… Зато потом будем как рабы на галере грести! — Он едва заметно улыбнулся Жене.
Колька смотрел на него исподлобья. Потом поднялся и сел на весла.
— Ладно, ловите, а я буду грести.
— Ну, ну! — Дмитрий сплюнул в море. — А ты и вправду весь в бабку!
— В кого пошел, в того и пошел, — недружелюбно ответил Колька. — Бросайте с другого борта, а то под лодку будет нести.
Он греб изо всех сил и смотрел вдаль, туда, где небо и море наливались сумеречным светом.
— Спички захватил? — спросил он холодно.
— Имеются. Ты что, костер на лодке разжечь задумал?
Колька не ответил.
Дмитрий меж тем продолжал таскать ставриду. Ее уже было килограммов пятнадцать. Он отталкивал ее кедами к корме, чтобы не мешала ногам. Рыба била хвостом и тяжело шевелилась в лодке.
— Ну куда ее нам?! — возмутился Колька. — Что ты с ней будешь делать?!
— Вялить, жарить и варить! — скороговоркой выпалил Дмитрий.
Женя устало улыбнулась, и он почувствовал себя уверенней. И знал: ничего плохого с ними не случится.
— Где?
— У бабки твоей… Керосин-то принес, внучек?
— Благодари бога, если на берег ступишь! — крикнул Колька и матерно выругался.
Дмитрий вдруг побледнел. Так резко побледнел, что стал неузнаваем.
— Еще слово — и в море вышвырну! — крикнул он. — А ну мотай с весел. Ну?
— Подожди, — мягко сказал Колька. — Я еще не устал.
— Проваливай, говорят! И куда гребешь? Забыл, в какой стороне Джубга?
Ветер так разогнал волну, что Женю затошнило. Она позеленела и отвернулась от Дмитрия с Колькой.
— Я-то не забыл, где Джубга! — крикнул сквозь свист ветра Колька. — А вот ты, наверно, забыл!
«Ага, к берегу держит, — понял Дмитрий, — сейчас это единственно правильное решение: у берега течение слабее и есть гарантия, что не отнесет в открытое море…»
— Давай я погребу! — крикнул Дмитрий. — Потом опять поменяемся.
Они осторожно стали меняться местами.
Дмитрий огляделся: ни Джубги, ни Голубой бухты, только в отдалении узкая полоска берега. Он судорожно стиснул весла, потом вспомнил, что надо держать их легко и свободно, иначе снова набьешь кровяные мозоли. А Женю совсем укачало. «Доигрались! И все из-за меня», — подумал Дмитрий. Он внезапно понял всю опасность их положения.
Дмитрий поудобней приладил весла и стал грести к берегу.
Сейчас все зависит от него. От Жени толку нет, от Кольки тоже не очень много. Единственная надежда — это он и его руки. Крепкие, сильные. Сколько уже лет он привык полагаться только на себя. Конечно, иметь друзей никогда не помешает. Но есть ли такие, в которых он верил бы как в себя? Судя по пухлым, неспешным, как карета, романам девятнадцатого и начала нынешнего века, когда-то такие встречались и все было ясней, устойчивей. Но теперь… Жизнь идет вперед, усложняется и в то же время упрощается. Многое, когда-то обязательное и непреложное, теперь кажется смешным, нелепым и лишним. Кому, собственно, он, Дмитрий, нужен? И кто нужен ему? Многие понятия отмирают и уходят, как отмерли и ушли с земли мамонты, ушли после великого обледенения, когда им, таким громоздким и неуклюжим, нечем было питаться и шкура уже не оберегала их от холода, и появились более приспособленные звери, более увертливые, неуловимые, хитрые и вероломные в своих повадках…
Нет, верить можно только в себя. Все свободное время тренировал он эти руки и ноги, чтоб не подвели. И, кажется, он кое-чего достиг.
Дмитрий греб размеренно и ритмично, сильно толкая лодку к берегу, но берег не приближался.
Жене опять стало худо. Она свесилась через борт, и, когда волна сильно кренила лодку, Дмитрию казалось, что она вот-вот вывалится и ее не удастся спасти… Нет, этого нельзя было представить. Невозможно.
Шторма не было, просто дул сильный ветер, разогнав волну в два-три
