Вечные хлопоты. Книга вторая - Евгений Васильевич Кутузов
— Умоляю... Не смейте! Или я выпрыгну в окно, слышите?.. — Она потянулась рукой к шпингалету.
— Успокойся. — Он сел.
— Никогда, никогда... — бормотала она, поправляя волосы. Теперь это была холодная и уже недоступная женщина. — Отвернитесь же, мне надо привести себя в порядок! Безумие какое, стыд.
Она поправила прическу, припудрилась и, взяв со стола сумочку, вышла из комнаты. Анатолий Модестович по-прежнему сидел на оттоманке. Громко стучало в висках. Он слышал, как Зинаида Алексеевна одевалась в прихожей, как скрипели под ее ногами половицы в сенях, потом снег на дворе...
Его колотил озноб, хотя весь он был в липком поту.
— Иди помойся и ложись спать, — спокойно сказал Захар Михалыч.
Анатолий Модестович поднял голову. Тесть стоял в дверях.
— Иди, — повторил он. — Скоро Клавдия вернется. Не надо показываться ей в таком виде.
Возвращаясь домой после вечерней смены, проходя под окнами большой комнаты, старый Антипов случайно увидел, как вскочила Зинаида Алексеевна, загородив окно, услышал ее крик — форточка была открыта, — и понял все. Он подождал, покуда она уйдет (прятался за углом), и только потом вошел в дом.
Анатолий Модестович встал, пошатываясь прошел на кухню и ополоснулся холодной водой.
— Так-то будет лучше, — сказал Захар Михалыч, подавая полотенце.
* * *
Лечь спать Анатолий Модестович не успел — пришла Клавдия Захаровна. Она была в гостях у приятельницы.
— Дети спят?
— Спят, — ответил старый Антипов.
— А что здесь происходит? — с тревогой спросила она, заметив, что муж взволнован, возбужден чем-то, а отец отворачивает лицо.
— Ничего не происходит, с чего ты взяла? Это у тебя от вина суета в глазах. Весело было в гостях?
— Не очень, собрались одни женщины.
— Что же так?
— У кого мужья в делах, у кого с ребятишками остались. Мы специально девишник организовали, чтобы Полину не расстраивать, она развелась недавно.
— Тогда другое дело, — сказал Захар Михалыч.
— А где Зинаида Алексеевна?
— Уехала домой. Время, слава богу, позднее.
Клавдия Захаровна пригляделась к мужу. Странный он был какой-то сегодня, словно расстроенный чем-то... Возможно, она и догадалась бы, в чем дело, но присутствие отца сбивало с толку. Не могла же она предположить, что отец пришел за несколько минут до нее. Просто не подумала об этом.
— Вы поссорились с Зинаидой Алексеевной? — спросила она Анатолия Модестовича.
— Немножко.
— Из-за чего?
— По работе, из-за чего еще, — ответил за зятя Захар Михалыч. — Дело такое.
— Зачем ты ссоришься с Зинаидой Алексеевной? — выговаривала Клавдия Захаровна мужу. — Неужели нельзя уступить, ведь она женщина!
— Бывает, что и нельзя, — опять встрял Захар Михалыч.
— Ах, отец!.. Вы же ничегошеньки не знаете про нее. Она такая несчастливая... У нее был муж, и ребеночек тоже был, только умер почти сразу после родов. А муж с войны не вернулся к ней, дурак. Она очень любила его. Подумать надо — красавица, умница, а вот не повезло в жизни. Ты хоть чаем напоил ее?
— Она отказалась, — ответил Анатолий Модестович, думая, что он действительно ничего не знал о личной жизни Зинаиды Алексеевны.
— Значит, плохо предлагал. Ни на минуту нельзя уйти из дому, обязательно что-нибудь случится. Сами ужинали? Я сейчас, пальто сниму. — Она вышла в прихожую.
— Захар Михайлович! — позвал Анатолий Модестович.
Старый Антипов медленно поднял голову от стола, взглянул на зятя пристально, но без осуждения или негодования, скорее с жалостью, поискал глазами пепельницу и, не найдя, ткнул окурок в цветочный горшок на подоконнике.
— Выслушайте меня...
— Кто-то рассказывал, что будто бы один писатель, что ли, немец или француз... — Захар Михалыч говорил нарочито громко, чтобы было слышно в прихожей. — Так вот он работал по ночам...
— Многие писатели и художники работают по ночам, — входя в кухню, сказала Клавдия Захаровна. — У них работа тишины требует.
— А этот, как его?.. — Он смотрел в окно и видел там, точно в зеркале, отражение зятя, дочери и себя. — Еще влюбился в русскую помещицу...
— Бальзак, — подсказала Клавдия Захаровна. — Но помещица была не русская, а только подданная России.
— Это все равно. Я к тому, что спать пора.
— Что-то ты загадками говоришь, отец.
— Все в жизни сплошная загадка, — сказал старый Антипов и, поднявшись, ушел в свою комнату.
— Ты будешь ужинать? — спросила Клавдия Захаровна мужа.
— Не хочется, пойдем и мы спать.
Она уснула тотчас, едва легла в постель, а Анатолий Модестович уснуть не мог.
За окном разыгрался ветер. Скрипел в деревьях, словно проверяя их на прочность и на выносливость, шуршал громко в малиннике, дул, взбираясь на крышу, в трубу и гудел, гудел тоскливо и тонко в дымоходе, в проводах, раскачивал редкие лампочки на набережной, гнал впереди себя снежные смерчи по льду замерзшей реки, очищая лед, делая его гладким и черным.
Не хотелось бы ни о чем думать, однако тревожные мысли одолевали Анатолия Модестовича.
Как он утром встретится с Зинаидой Алексеевной, как посмотрит в ее глаза, что скажет?.. Не встречаться бы вовсе, но это невозможно. И еще: что именно, то есть сколько знает Захар Михалыч?.. Видел он что-нибудь или просто догадался?.. Похоже на то, что видел. А почему промолчал? Пожалел Клавдию? Но ведь он мог многое сказать и до ее прихода!..
Наверное, он будет молчать и дальше. Будет ждать, покуда зять не заговорит об этом сам. Это вполне в его характере — ждать искренности, откровенности от других, потому что искренен и откровенен сам, потому что не терпит лжи, лицемерия, но зато умеет прощать людям их ошибки и маленькие прегрешения.
Тем сложнее, понимал Анатолий Модестович, его положение.
Может быть, жена захочет понять его?.. Вряд ли. Однажды она переборола себя, свою неприязнь к Зинаиде Алексеевне, приняла ее в доме, подружилась с нею, обласкала, как умела и могла, и поэтому не простит теперь, потому что обманутым оказалось ее доверие. Что из
