Девчата. Полное собрание сочинений - Борис Васильевич Бедный
Исчезла наконец та странная скованность, какая раньше всегда возникала у Решетникова, когда он встречался с Оксаной. Было такое чувство, что Оксана живет не в чужом Тростникове, а в родном ему Коровине и они каждый-прекаждый вечер ходят вместе в кино. Ему было так хорошо сейчас, что он даже не вытирал пота, бисерной цепочкой повисшего над бровями, суеверно боясь лишним движением нарушить только что возникшее ощущение близости с Оксаной.
Во дворе появился инженер Павел Ильич. Решетников за неделю так и не понял, что за человек тростниковский старший механик. Павел Ильич носил не привившуюся в сельской местности фетровую шляпу, был со всеми одинаково и чуть-чуть холодновато вежлив. Его легче было представить в лаборатории научно-исследовательского института, чем на полевом стане тракторной бригады или в гараже. Прохладная вежливость Павла Ильича не располагала к длинным словоизлияниям, и Решетников заметил, что тростниковские трактористы, которые, как и все трактористы на свете, любили в зимнее, мало загруженное время поболтать, на вопросы инженера отвечали коротко, почти по-военному и остерегались употреблять в разговоре с ним сильные выражения, словно беседовали с любимой девушкой или, по крайней мере, с работником министерства. Решетникову еще не доводилось встречать таких механиков, и он относился к Павлу Ильичу недоверчиво, не предвидя ничего хорошего для себя и своей МТС от вежливого инженера.
– Застоялась я тут с вами! – виновато сказала Оксана, завидев Павла Ильича, и убежала в контору.
Решетников до самого крыльца проводил глазами ее маленькие белые валенки.
Дед Филипп, окончательно войдя в роль ответственного прораба, озабоченно обратился к инженеру:
– Как быть с поперечинами для саней? Лесу у нас только на полозья хватит.
– Со дня на день должен прибыть вагон лесоматериала, – ответил Павел Ильич. – А пока надо как-то выкручиваться: сани нам очень скоро потребуются.
Достать древесину в степном Тростникове было нелегко, и дед Филипп сокрушенно покачал головой.
– Может, подождем, пока свой лес вырастет, тогда и санки будем гнуть? – пошутил он и первый пустил стариковский скрипучий смешок. Но сторожа никто не поддержал: такой уж сегодня выдался неудачный день для деда Филиппа, не везло ему с самого утра.
– Я попытаюсь раздобыть лес для поперечин, – скромно сказал Гвоздев.
Павел Ильич внимательно посмотрел на бойкого заведующего ремонтной мастерской.
– Только чтобы все честь по чести, – предупредил он. – Не пачкайте нашего дела жульничеством.
«Хорошо говорит тростниковский старший механик…» – рассеянно подумал Решетников.
2
Гвоздев сдержал слово и на другой день принес брусья для поперечин. К полудню дед Филипп уже горделиво расхаживал вокруг только что сколоченных тракторных саней, стесывая топориком видные лишь ему одному неровности. А сразу после обеденного перерыва, как будто отсутствие саней и задерживало поступление оборудования, позвонили с вокзала и сообщили, что прибыла первая партия груза для МТС: тракторы, автомашины, культиваторы и бороны.
Павел Ильич велел везти на санях горючее, а сам с Решетниковым поехал на вокзал в директорском газике. Вместе с ними, как и надо было предполагать, увязался Гвоздев.
Решетников в газике сидел собранный и настороженный, готовый во всеоружии встретить любые подвохи тростниковцев. Плутоватые глаза Гвоздева не внушали ему доверия. Инженер тоже беспокоил его: сидел он рядом с шофером, спиной к Решетникову, и за всю дорогу до вокзала ни разу не обернулся – ясное дело, замышлял недоброе против Коровинской МТС. Добротная фетровая шляпа Павла Ильича в такт ходу газика все время покачивалась перед глазами Решетникова, и ему почему-то казалось, что шляпа тоже хочет принять участие в дележе оборудования, причем так, чтобы и вежливость была соблюдена, и вся выгода досталась ее хозяину.
«Своя рубашка ближе к телу», – вспомнил Решетников напутствие коровинского директора и дал себе слово держать ухо востро.
Платформы с оборудованием уже стояли у разгрузочной площадки. Застоявшиеся без работы тракторы и грузовики просительно поблескивали фарами, словно умоляли поскорее расковать их, пустить на землю. Тростниковских трактористов, прибывших на станцию сгружать машины, особенно порадовали мягкие сиденья и закрытые непродуваемые кабины.
– Прямо не трактор, а спальный вагон прямого сообщения! – восторженно воскликнул самый молодой и самый грязный тракторист.
– Жалко будет такому неряхе давать! – поддел его Решетников.
– А мы помоемся, товарищ командировочный, помоемся! – крикнул молоденький тракторист и бросился открывать борт платформы.
Новое оборудование произвело впечатление даже на Гвоздева.
– Техника! – с уважением в голосе сказал заведующий ремонтной мастерской, и глаза его на минуту утратили обычное свое плутоватое выражение.
Автомашины скатили на землю вручную и приступили к самой трудоемкой работе – выгрузке тяжелых тракторов. Пока заводили первый трактор, чтобы им, как тягачом, стащить другие, Решетников осмотрел грузовики. На одном не хватало стекла в подфарнике. Осколков нигде видно не было, и шуруп находился на месте, – скорее всего, стекло выкрутил в дороге какой-нибудь проныра-шофер для своей автомашины.
«Крайний слева», – запомнил Решетников, отходя от грузовиков, и лицом к лицу столкнулся с Гвоздевым. Они встретились глазами и поняли, что каждый знает о машине с дефектным подфарником.
Минуту спустя Решетников видел, как Гвоздев, воровато озираясь, говорил что-то на ухо инженеру. «Начинается!» – подумал коровинский механик и твердо решил грузовика без стекла в подфарнике не брать, в крайнем случае разыграть его по жребию, чтобы никому обидно не было. Если же тростниковцы будут нахально навязывать ему злополучный грузовик, пользуясь тем, что их много, а он один, сегодня же сообщит об этом в область.
Все-таки недаром сидел он целую неделю в Тростникове!
Когда сгрузили последний трактор, Гвоздев сказал Решетникову, хищно потирая руки:
– Ну, давайте делить!
С тракторами, культиваторами и боронами никаких споров не вышло: разделили поровну между двумя МТС.
– А насчет автомашин я так думаю, – предложил Гвоздев беззаботным голосом. – Поскольку Коровинская станция расположена на левом берегу Волги, пусть они возьмут себе левую половину грузовиков, а мы, правобережные, – правую.
Решетников усмехнулся откровенно и снисходительно. Он предполагал встретить в Гвоздеве более сильного противника и теперь почувствовал даже некоторое разочарование, убедившись, что перед ним обыкновенный мелкий «доставало».
К удивлению Решетникова, Павел Ильич возмутился.
– Пусть коровинский представитель сам выбирает! – с досадой сказал он и сбил свою фетровую шляпу на затылок, отчего его спокойное, бесстрастное лицо сотрудника научно-исследовательского института сразу потеряло всю вежливость и приобрело понятное и любезное сердцу Решетникова сердитое выражение родного брата-производственника.
Гвоздев растерянно заморгал глазами, вплотную придвинулся к инженеру и что-то горячо зашептал ему на ухо. До Решетникова донеслось:
– Так ведь не фара, а всего лишь подфарник…
– Все равно, пусть коровинский представитель сам выбирает: подфарник им нужен так же, как и нам, – твердо сказал Павел Ильич, поправил шляпу на голове, и лицо его опять
