Сулейман Рагимов - Сачлы (Книга 2)
Письмо было длинное и обидное.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Демиров проснулся раньше обычного, хотя накануне лег поздно. Оделся и, шлепая по полу стоптанными чувяками, вышел на веранду.
Али-Иса, копавшийся в палисаднике, распрямил спину, вновь согнул ее — уже в поклоне, поздоровался:
— Доброе утро, товарищ райком!
— Доброе, доброе, старик, — ответил Демиров, поеживаясь от прохлады. В душе подумал: "Действительно, доброе! Воздух какой!.. Свежесть!.. Нет, с городом не сравнишь, хоть там и море…"
У Али-Исы были свои мысли: "Стариком назвал меня — это хорошо, добрый признак!.. Стариков все уважают…"
— Как живешь, старик? — поинтересовался Демиров.
— Спасибо, товарищ райком, работаем, стараемся…
— Я вчера посмотрел, у меня здесь все запущено. Цветы завяли. Видно, в мое отсутствие никто не поливал… Правда, ты не обязан это делать, но… все-таки…
— Как не обязан?! Почему не обязан?! Это мой постоянный долг, товарищ райком! Как говорится, старый соловей всегда в долгу перед розой. Вся наша земля должна превратиться в цветущий сад, товарищ Демиров! Не так ли?..
Демиров улыбнулся и согласно кивнул головой:
— Так-то так, но тогда почему старый соловей допустил, чтобы мой цветник безвременно превратился в осенний сад?
Али-Иса виновато потупил глаза:
— Мы исправим свою ошибку, товарищ райком, с запозданием, но исправим…
От объяснений он уклонился. Не мог же он сказать Демирову, что в последнее время, до возвращения его из Баку, находился под впечатлением слухов, распускаемых Гашемом Субханвердизаде: "Вот, бросил все, уехал… Теперь уж он сюда не вернется!.. Ему там накрутят хвост!.. Все, спета песенка нашего товарища Демирова!.."
Демиров обратил внимание, что палисадник выглядит уже иначе, чем вчера днем, когда он приехал: кусты, клумбы обильно политы, мусор и опавшие листья убраны, завядшие стебли срезаны, цветы ожили.
Али-Иса, следивший за выражением лица Демирова, сделал широкий жест в сторону палисадника:
— Цветник простит своего старого соловья. Где трудится человек, там осень не наступит безвременно!.. Правда, я немного приболел… Но как не заболеть, работая в нашей больнице?!
— А в чем дело?.. Как там дела — в вашей больнице? Какие успехи? Может, нужна наша помощь?
— В больнице творятся безобразные вещи, товарищ Демиров, — пожаловался Али-Иса. — Откровенно говоря, я собирался зайти к вам на этих днях, товарищ Демиров. Хотел все рассказать… Правда, я не люблю наушничать, мое дело цветы. Я Цветовод…
— Цветоводство — хорошая вещь, старик.
Али-Иса, довольный, заулыбался:
— Значит, товарищ райком, вы подтверждаете, что я старый цветовод? Вы тоже так считаете?
— Очевидно, это так, старик.
— Именно так! — воскликнул Али-Иса. — Клянусь своей жизнью, товарищ райком, это именно так. Только так! Я — любитель цветов. В прошлом тоже были любители — любители птиц, любители петушиных боев… Я же всегда был и остаюсь любителем цветов. Моя болезнь, как и болезнь соловья, — роза, цветок. В моей старческой груди живет соловьиное сердце. Вот почему я хочу, чтобы наша земля превратилась в рай, с розами и соловьями, с цветочными клумбами и садами, с бассейнами и фонтанами. А на голой земле рая быть не может.
— Согласен с тобой, старик, голая земля — это пустыня. А пустыня не может радовать человеческих глаз.
— Верно, именно так, товарищ райком. Хорошо сказали, очень точно… Золотые слова!
— Ну, а раз так, старик, надо постараться, чтобы весь наш город утопал в садах и цветах.
Али-Иса влюбленными глазами смотрел на Демирова:
— Вот спасибо, товарищ райком! Большое спасибо, товарищ Демиров. Заклинаю тебя аллахом, прошу тебя, вызволи ты меня из больницы, спаси меня, вырви из когтей этой Гюлейши Гюльмалиевой, санитарки имени Восьмого марта!.. Дай мне местечко в подвале, который находится у тебя под ногами, чтобы я мог свернуться там ночью калачиком и спать. А я превращу твой город в цветущий рай. Да, да, в настоящий, правдашний рай. Не в тот лживый рай, про который говорят моллы! — Али-Иса плаксиво закончил: — Ах, только бы мне вырваться из рук этой Гюлейши Гюльмалиевой…
Демиров обнял рукой столб веранды, прижался к нему щекой, улыбнулся.
— Кто такая эта Гюлейша, старик? — спросил он.
Али-Иса погрозил кулаком в сторону больницы:
— Она наша директорша!.. Наша заведующая!.. Наша барыня!.. Наш главврач товарищ Гюльмалиева!
— А где ваш фельдшер? — поинтересовался Демиров.
— Баладжаев?
— Да.
— Он болеет, товарищ Демиров, давно уже болеет. Бедняга сильно запутал свои дела, жадность его доконала.
Секретарь райкома нахмурился:
— Тогда мы всерьез займемся вашей больницей. Посмотрим, что там у вас происходит. В больнице всегда должен быть образцовый порядок, и мы наведем его.
— Тогда позвольте мне, товарищ райком, прямо сегодня уйти оттуда, позвольте мне поселиться здесь, при вашем садике, я буду жить в уголке вашего дровяного подвала… — Али-Иса, показал в ноги Демирова. — Вот там…
— Потерпи немного, старик, такие вещи сразу не делаются, — объяснил Демиров. — Но за цветами продолжай ухаживать. Все Цветы нашего маленького городка — твоя забота. Смотри, чтобы до самых заморозков не завяли.
Али-Иса низко склонил седую голову.
— За каждый цветочек, товарищ райком, отвечаю вот этой моей головой, сказал он. — Увянет — руби мою голову!
Демиров посмотрел на часы. Пора было собираться на работу. Он ласково улыбнулся Али-Исе, приветливо махнул рукой и ушел в комнату.
Али-Иса чувствовал себя на седьмом небе от радости. "Молодчина!.. Ах, молодчина!.. — нахваливал он себя в душе. — Хитрец!.. Ловкач!.. Язычок у тебя, Али-Иса, подвешен замечательно. Недаром ты старый бедный кулак!.. Не знают они, что дорога, по которой они идут, исхожена мною вдоль и поперек…"
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Заведующий орготделом райкома партии Мирзоев принес Демирову две папки с корреспонденцией, поступившей за время его отсутствия. Начал было докладывать, но Демиров прервал его, сказал, что сам все посмотрит и разберется — что к чему.
— Мне надо срочно поговорить с инженером, ведающим строительством школ, сказал он Мирзоеву. — Разыщите его, пожалуйста.
— Давайте пошлем в гостиницу курьера, — предложил Мирзоев. — Инженер, наверное, еще не ушел — рано.
Демиров нажал кнопку звонка, и в кабинет вошел, можно сказать вбежал, худенький, небольшого роста юноша, почти подросток, новый курьер.
— Здравствуйте, товарищ райком, добро пожаловать! — выпалил он и тотчас смутился, густо покраснел.
Мирзоев метнул на него недовольный взгляд: "Вот горлопан!" объяснил Демирову:
— Мы его, товарищ секретарь, недавно оформили. К вам ведь ходит очень много народу, просто отбою нет от посетителей. Вот я и решил: кто-то должен сдерживать этот напор, докладывать вам… Иначе невозможно будет работать… И вот взял этого паренька, будем ему платить из наших хозяйственных денег.
Демиров внимательно разглядывал юношу.
— Откуда он? Где вы его взяли, товарищ Мирзоев?
— Комсомол рекомендовал, райком комсомола, наш Илдырымзаде.
— Мать у меня здесь работает, товарищ райком, — вставил парень. — В пекарне… Она тоже член партии, кандидат… А сами мы из деревни.
— Понятно, — сказал Демиров, — а как тебя звать, молодой человек?
— Сары! — Юный курьер счел нужным объяснить секретарю историю, своего имени: — Когда я родился, у меня были совсем светлые волосы, вот меня и назвали Сары — рыжим, значит. А вырос — почернел. Но ведь имя уже не поменяешь… — закончил он со смущенной улыбкой.
Демиров тоже улыбнулся, открытое лицо паренька сразу понравилось ему.
— У тебя отличное имя, Сары, — сказал он. — И сам ты, я вижу, человек неплохой. Ты учишься где-нибудь, Сары? — поинтересовался Демиров.
— Нет, товарищ райком, нигде пока не учусь. А в деревне учился — на курсах для малограмотных.
— Плохо. Надо продолжать учебу, расти. Сары согласно кивнул головой:
— Хорошо, буду учиться, товарищ райком.
Демиров перевел взгляд на Мирзоева, затем опять посмотрел на Сары:
— Днем будешь работать, вечерами — учиться на курсах, которые мы скоро откроем здесь. Ясно?
— Ясно, товарищ райком. Мать говорит мне то же самое. С утра до вечера твердит: учись — станешь человеком. Я обязательно буду учиться и стану человеком! — Помолчав, он добавил: — Как вы… — И снова смутился, покраснел до корней волос.
— Ну вот, — сказал Демиров, — считай, мы познакомились с тобой, Сары. Знаем друг друга. А теперь давай работать. У меня к тебе просьба. Тут у нас живет инженер, который строит школы, Сашей звать, высокий такой, худой как палка, в очках, с небольшой бородкой. Надо найти его и сказать, пусть придет в райком. Мне надо с ним поговорить.
