Иван Сотников - Свет всему свету
Командующий прибыл сюда еще с вечера и сразу угодил под огонь. Немцы методически бомбили высоту.
Офицер разведки майор Таланов, глядя на командующего, узнавал и не узнавал его. Он непроницаем и сосредоточен. Говорит мало. Слова отрывисты и чуть резковаты. Командующий требовал действий и действий, быстрых, беспрекословных.
Ночь на 20 августа выдалась прохладной и росной. Низинами лениво стлался белесый туман. Рыжеватое солнце робко выглянуло из-за горизонта. Чуть помедлило, словно не зная, как поступить дальше, затем приподнялось красным краем и оторвалось от земли. Было непривычно тихо, и казалось, ничем не взорвать такой тишины. Но стрелки часов неумолимо отсчитывали секунду за секундой.
В шесть утра громовые раскаты потрясли землю и воздух. От залпов тысяч орудий и минометов загудела земля, дверь блиндажа распахнулась. Мелко-мелко задрожал пол.
Командующий не отрывал глаз от стереотрубы. За правым берегом реки, над позициями врага и дальше, до самого горизонта, которого уже не разглядеть, к небу вздымалась бурая завеса огня и дыма. Били гвардейские минометы, и их огненные стрелы, молниями расчерчивая небо, вонзались в немецкие позиции.
Затем как будто из-под земли с леденящим ревом вырвались штурмовики. Шли они группа за группой и, разворачиваясь, утюжили вражеские позиции.
С каждым часом нарастало ожесточение боя. Двум Украинским фронтам — Второму и Третьему — здесь противостояла мощная группировка войск «Южная Украина». Командовал ею генерал Фриснер. Кичливый, чопорный, вероломный. Говорят, необычайно честолюбивый. Ходили слухи, будто он поклялся Гитлеру создать здесь непробиваемый щит. Сказал, погибну, а не пущу русских ни в Карпаты, ни на Балканы.
Что ж, оборона у него действительно сильная и с его точки зрения неодолимая. Четыре мощных рубежа, глубиною до восьмидесяти километров. И сил у него немало. Две немецкие и две румынские армии. Пятьдесят дивизий. Почти миллион солдат. Восемь тысяч орудий и минометов. Четыреста танков и самоходок. Восемьсот самолетов.
Против Кишинева линия фронта дугообразна. Этот кишиневский выступ обороняет шестая немецкая армия. Судьба ее поистине трагична. Первый раз она погибла в Сталинграде. Ее остатки капитулировали вместе с Паулюсом. Тогда Гитлер заново создал армию с таким же номером и назвал ее «армией мщения». Вторично ее разгромили за Днепром. И вот снова шестая армия. Здесь ей придется погибнуть в третий раз.
На днях наши разведчики взяли пленного офицера из армейского штаба. Показали ему фронтовую разведкарту. Немец изумился. Точная копия карты Фриснера. Эта карта пригодилась при построении боевых порядков наступающих войск.
Замысел операции грандиозен. Окружить и уничтожить главные силы Фриснера. Завершить освобождение Молдавии. Выйти в центральные районы Румынии и вывести ее из войны на стороне фашистской Германии. Открыть кратчайшие пути к границам Болгарии и Югославии. Пробиться на Венгерскую равнину. После напряженных раздумий и поисков были определены, наконец, и направления главных ударов.
Войска обоих фронтов превосходили противника в людях и в танках, в артиллерии и в самолетах. А чтобы создать подавляющий перевес, пришлось почти оголить участок на десятки километров и все сосредоточить на главных направлениях. Это был дерзкий расчет. На шести процентах общего протяжения фронта командующий фронтом сосредоточил две трети пехоты, артиллерии и минометов и более трех четвертей танков. Он решил не распылять огня, а бить всей массой орудий по главным целям. Был разработан своего рода «боксерский» метод, при котором сильные огневые удары сочетались с обманными действиями.
Чтобы снабдить эту громаду войск всем необходимым, тылам пришлось работать дни и ночи. Лишь на Втором Украинском ежедневно разгружалось более тысячи вагонов.
Малиновский начинал войну в этих самых краях командиром корпуса. Три его дивизии тогда занимали рубеж от Липкан до Унген. Теперь на том же фронте у него пятьдесят пять дивизий, много танковых и артиллерийских соединений. С воздуха его поддерживают мощные силы двух воздушных армий.
В составе фронта действует и румынская дивизия имени Тудора Владимиреску. Румынские антифашисты сами просили разрешить им создание такой дивизии из добровольцев, пожелавших воевать против фашизма. Тудор Владимиреску — национальный герой Румынии. Более ста лет назад он вместе с русскими сражался против турок, а затем возглавил народное восстание валахов против крупных землевладельцев и турецкого гнета.
Части дивизии формировались в Рязанской области, и ее командиром был назначен полковник Камбря. Сейчас дивизия насчитывает почти десять тысяч солдат и офицеров.
Полтора часа гремел и полыхал фронт. Полтора часа сотрясалась земля и раскалывался воздух. Еще до начала атаки появились первые десятки пленных. Обезумевшие от страха, они искали спасения там, откуда на них низвергались тонны смертоносного металла. Выскакивая из своих убежищ, мчались на наши позиции и кричали: «Антонеску капут!», «Гитлер капут!». Испуганно протягивали наши листовки с пропуском в плен.
Наконец и атака! Ее сопровождал двойной огневой вал. За танками и пехотой двинулись орудия сопровождения. А ровно в 8.00 загремел огонь и Третьего Украинского.
В наушники радистов доносились истошные вопли немецких офицеров: «Нас оглушили бомбами!», «Ничего не вижу и не слышу!», «Оборона рухнула!», «Солдаты перебиты!», «Нас давят русские танки!».
И тем не менее с продвижением в глубину вражеской обороны наши части стали попадать под убийственный огонь. Многие позиции приходилось брать с бою. Вспыхивали ожесточенные схватки за отдельные огневые точки, за опорные пункты, за железобетонные доты. В одну из таких схваток доложили командующему — геройски погиб лейтенант Алексей Шемигон. Он первый повел в атаку своих солдат. И вдруг цепь нарвалась на дзот. Тогда офицер, оказавшийся ближе всех к дзоту, бросился на амбразуру и закрыл ее своим телом...
Час за часом командующему докладывали, с какой дерзновенной храбростью сражались солдаты и офицеры, и сердце генерала полнилось гордостью за мужество воинов.
К одиннадцати утра дивизии первого эшелона смяли противника уже на двадцатикилометровом участке фронта. С ходу форсировали реку Бахлуй и захватили два моста. Но танкистам нужно четыре. И к реке двинулись саперы и понтонеры, тягачи с переправочными парками и готовыми элементами мостов.
По замыслам ставки, удар танковой армии, как обычно, намечался на второй день операции. Командующий фронтом решил ввести ее в бой в первый же день сражения. Решение было дерзким.
Стальная армада загудела, сразу потонула в тучах огня и дыма. Расчищая танкам дорогу, огневой стеной вставали разрывы.
За рекой Бахлуй танкисты сразу нарвались на сильные очаги сопротивления. Против советских танков в контратаку была брошена отборная танковая дивизия «Великая Румыния». Но остановить наступление наших танкистов она не смогла. К исходу дня танкисты пробились к третьему рубежу противника, к хребту Маре.
Генерал Малиновский несколько раз за день связывался с Толбухиным. Наступление соседнего фронта тоже развивалось успешно. Ломая ожесточенное сопротивление врага, войска обоих фронтов стремительно продвигались вперед. Из резерва выдвигались свежие дивизии и с ходу бросались в бой.
Сопротивление противника на хребте Маре было сломлено. Замкнулось железное кольцо вокруг кишиневской группировки Фриснера. Спешно создавался внутренний фронт. Большие силы войск двинулись на Дунай и к Фокшанским воротам. Открылся путь в центральную Румынию.
Войска Третьего Украинского заняли Бендеры, а на другой день штурмом овладели Кишиневом.
Крупнейшая операция на Балканах развивалась успешно.
2Окна королевского дворца задрапированы тяжелыми гардинами, и в залах царит прохладная жутковатая полутьма. А режеле Михаю все равно жарко и душно.
Небо над городом стало мглистым. Засуха сожгла степи и примчала сюда тучи едкой пыли, отчего поблекла зелень деревьев. За стенами бесшумно бьют фонтаны, но и они не смягчают духоту. Дворец, казалось, затих, замер в ожидании чего-то неизвестного и страшного.
Часовой в каске безостановочно вышагивал у чугунной ограды. Михай поглядел на него с горечью. Что он может, часовой, если вся армия бессильна защитить его трон.
Долго бродил из зала в зал. На мягких пушистых коврах не слышно даже собственных шагов. Гнетущая тишина! Что же все-таки будет? Четвертый день гремит советское наступление. Фронт прорван. Ни Антонеску, ни Фриснер, ни сам Гитлер уже не спасут его трона. Спасти мог он сам, режеле Михай. Стоило лишь принять шесть условий перемирия, предложенных русскими в Каире. Их условия были довольно умеренны. Разрыв с Гитлером и совместная борьба против немцев. Граница 1940 года. Возмещение убытков, причиненных оккупацией советской территории. Возвращение военнопленных. Свободное передвижение союзных войск по румынской территории. И даже согласие русских на аннулирование венского арбитража о Трансильвании. Прими он те условия — не было бы теперь ни советского наступления, ни мучительной неизвестности. Все испортил Антонеску. И вот расплата. Дворцовым кругам пришлось пойти на союз с Маниу и Братиану, даже с коммунистами. Втайне от Антонеску он послал своих представителей на совещание, которое состоялось на конспиративной квартире компартии. В переговорах участвовал и маршал двора Орляну.
